Не найдя души
Снег ложится большими хлопьями,
Но ему я совсем не рад.
По плечу меня кто-то хлопает:
«Что, опять умираешь, брат?
Что, опять темнотой ошпарился,
А от света давно отвык?
Все мы плыли под алым парусом,
Все мы пропили чудный бриг.
И, по берегу вдоль бредущие
Грязной сворой бродячих псов,
Маской страха и равнодушия
Закрываем своё лицо.
Гадко? Мерзко? Ну что поделаешь,
Вот уже много тысяч лет
Очень маркое ярко-белое
Я меняю на серый цвет.
Что хрипишь? Что словами давишься?
Что искришь чернотою глаз?
Парень, знай: ты перерождаешься
В первый раз и в последний раз!»
Снова вдох и боль. Но не важно мне,
Мёртв я или остался жив.
Я кричу, не найдя бумажника,
И смеюсь, не найдя души…
Рваные мечты
Спутанные мысли, нервное дыханье –
Грешного апреля запоздалый трепет.
Осень опадает рваными стихами,
Обнажая язвы на распятом небе.
Осень заполняет чёрные пустоты,
Гниль мешая с гнилью – новую со старой.
Иногда во мраке просветлеет что-то –
Может, это ветер рвёт стальные ставни,
Может, это вспыхнул уголёк в камине,
Может быть, внезапно поменялись вкусы.
Страшное искусство – гжель по мертвечине,
Сложно не увидеть, сложно не рехнуться!
Сорванные листья пахнут безнадёгой,
Хлюпают угрюмо лужи под ногами.
Катится по небу непроглядный дёготь,
Заслоняя солнце, заслоняя память.
Но не скрыть за тучей язвенное небо,
Не разбавить ночью вспоротые тайны!
Осень разметает по дороге пепел,
Грустно опадая рваными мечтами…
Исповедь
Ночное небо холодит,
И, всей вселенною непонят,
Сквозь сумрак я иду один
Психоделической тропою,
Сквозь кочевые облака
И сквозь мою любую прихоть
И слышу голос старика,
Он говорит со мною тихо:
– Скажи, ты сам избрал свой путь?
Ты сам разрушил все сомненья?
О, верит ли во что-нибудь
Бесово ваше поколенье?!
– Ну что же, слушай: я привык
Всю жизнь свою ходить по краю.
Я верю в чудо каждый миг,
И каждый миг я – проклинаю!
Я верю в свет, когда темно,
В горячий чай – когда простужен.
Плевать на крики! Всё равно
Я верю, что кому-то нужен!
Далёк я от вселенских тайн –
Но приближаться к ним помедлю.
Сейчас я свято верю в рай,
А завтра я поверю в петлю…
– Постой, сынок, но как же так?!
Ведь ты сгораешь понемногу!
Твой мир – немая пустота
Без правды, без любви, без бога…
– Без бога? Что ж, тебя мне жаль:
Мы в двадцать первом веке, вроде!
Сейчас все верят в бога Джа –
Иисус Христос сейчас не в моде.
Я все прекрасно знаю сам:
Мне жизнь дарована не свыше!
Зачем мне эти небеса,
Когда кабак намного ближе!
Молчанье… Дальше тишина.
Мозг разрывается на части…
И вновь минуты полусна,
И счастье… Призрачное счастье!
И в этом сладостном бреду
Во мне на миг проснулась жалость:
Видать, просроченная «дурь»
Назло сегодня мне досталась!..
Лето, вещи собрав…
Лето, вещи собрав, притаилось на стуле в прихожей,
Не решаясь к двери сделать первый мучительный шаг.
Мне казалось, что лето не кончится вовсе, но всё же
Солнце стало тускнеть, вместе с ним погрустнела душа.
И холодными пальцами ветер коснётся ладони,
Осень кисти возьмёт и раскрасит гуашью листву.
И душа в чудной их пестроте с головою утонет,
Я найду вдохновение в тихом осеннем лесу.
Ну а в городе каменном будёт все скучно и мрачно,
Будут люди спешить. В серых куртках безлики они.
И осеннее небо вдруг снова и снова заплачет,
Ветер тихо пойдёт собирать облетевшие дни.
Хронически влюблённый
На небе буднично-сыром
Лежит ночная просинь.
Пьёт горько-приторный сироп
Простуженная осень.
В осколках луж, в обрывках снов
Минуты прячет вечность,
И в приоткрытое окно
Заглядывает вечер.
А мысли бьются об асфальт
И умирают сразу.
Теперь не отвергает даль
Мой обновлённый разум!
Теперь не властны надо мной
Былых сомнений стоны –
Ведь я хронически живой,
Хронически влюблённый!
Ведь я готов увидеть свет
Глухой безлунной ночью,
Уйти дорогою наверх
По струнам многоточий,
Сжигать десятки серых ряс,
А горечь – рвать на части
И верить в завтра, верить в нас,
Разбуженных для счастья!
Оставить пропасть дней пустых
Хотя бы на минутку,
Пока не напугал двоих
Злой ропот предрассудков,
Пока сыреет надо мной
Темнеющее небо,
А осень кутается в ночь
И давится плацебо…
Ты думаешь…
Ты думаешь, я смеюсь?
Я просто неосторожен…
И вновь лихорадит пульс,
И снова – мороз по коже!
Ты думаешь, я шучу?
Я просто хочу согреться!
Поэтому верит в чушь
Остывшее за ночь сердце.
Ты думаешь, я здоров?
Но боль глубоко засела
Во мраке моих зрачков,
Расширенных до предела!
Плывут хороводы лун
Над пропастью между нами.
Ты думаешь, я люблю?
Я, впрочем, и сам не знаю…
Горькое
Солнце умирает где-то рядом,
Медленно и тихо замерзая.
Вечер пахнет горьким шоколадом,
Утро пахнет горькими слезами.
Рвутся воспалившиеся вены
Под игру фальшивыми словами.
Я устал от диких откровений,
Я устал от разочарований.
Давит грудь испуганное сердце
В царстве лицедейства и обмана.
Ангел залетел ко мне погреться –
Весь в лохмотьях и мертвецки пьяный.
Мой прозрачный мир покрыли тени,
Небо поместилось на ладони.
Разменял я правду на сомненья
В лихорадке жизненной погони.
А теперь глаза болят от света.
Я пришёл под небом темно-серым
Рядом с прахом пропитого лета
Хоронить останки старой веры!
Самое светлое
Небо рассыпалось яркими искрами,
Стрелки часов приближаются к полночи.
Шепчет листва упоительно-искренне
Добрые сказки о мире заоблачном.
Сказки, в которые с лёгкостью верится.
Сказки, в которых всё так замечательно.
Небо над самой дорогою стелется,
В путь приглашая наивных мечтателей.
Ветер поёт серенады печальные,
Звёзды сияют во тьме с удовольствием.
Старый июль со словами прощания
Медленно тает в природном спокойствии.
Счастье, до этой поры неизвестное,
Бурным потоком врывается в душу мне,
И просыпается вера в чудесное,
В самое светлое, в самое лучшее.
Я холод
Я – Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворон,
слетая на поле нагое.
Я – Горе.
Я холод,
Пронзающий пыльную землю неистовый холод.
Мой крошечный мир был судьбою на части расколот.
Удел мой терзать днём и ночью безжизненный город.
Проклятье моё – моя вечная ненависть к свету,
Враги мои спят в пережитках потухшего лета,
Холодное сердце моё жаждой мести согрето.
Я резкий бездомно-кочующий северный ветер,
Я ветер.
Я горечь,
Бессмысленно терпкая злая предсмертная горечь,
И каждый мой шаг сеет в душах отчаянных горе,
Движеньям моим крики боли и ужаса вторят.
Я строю преграду сомнений внутри человека,
Я алой листвою на небо смотрю из-под снега,
Я льдинки застывшего, прежде звенящего смеха,
Я пения птиц огрубевшее тихое эхо,
Я эхо.
Я пепел,
Горящих газет в тёмном сквере порхающий пепел.
Пусть жар ослабел – но огонь мой по-прежнему светел.
Я стук сиротливо-нагих замерзающих веток,
В тумане сыром предрассветная тусклая просинь,
Поверженный недруг, который прощения просит,
Я тень бесконечно нависшей над солнцем угрозы,
Глухая безжизненно-темная поздняя осень,
Я осень…
Просто дождь
Всё, что было – бред, всё, что будет – ложь,
Данность душит своей безысходностью.
Всё, что есть сейчас, – это просто дождь,
Просто тучи над каменной пропастью.
Всё, что слышим мы, – ложь фальшивых фраз,
Чувства на оправданья разменяны.
Наш безумный мир прогоняет нас,
Наши сны безвозвратно утеряны.
В дождевой воде растворились мы,
Наши души, как небо, распороты.
Страх людской молвы все мечты размыл –
Нам теперь негде скрыться от холода.
Капли гулкие на асфальт летят,
Тени мечутся в разные стороны.
В этой грязно-серой стене дождя
Навсегда мы с тобой замурованы.
Мой август
Мой пьяный добрый август,
Немного старомодный,
Немного глуповатый,
Меня к себе впустил.
Пролив на землю слабость,
Ленивый сон природы
Мотает киловатты
Моих душевных сил.
Мой август, мой обманщик,
Фонтан пустой надежды,
Хранящий мёртвый пепел
Давно сгоревших тайн.
Сплошная скука – прежде,
И неизвестность – дальше,
И пустота на небе,
И в сердце пустота.
А градусник устало
Перевалил за сорок,
И наплывает вечер
Волной песчаных дюн.
И мне теперь осталось
Избавиться от сора
И поспешить навстречу
Осеннему дождю.
Время обламывать крылья
Звёзды от нашего взора закрыла
Чёрствого разума плеть.
Самое время обламывать крылья,
Самое время взрослеть.
Новые цели берутся измором,
Совесть теперь не в чести.
Солнце давно закатилось за горы –
Нервы луна бередит.
Дальше – темнее, мазутные лужи,
Сор неотмеченных дат.
Самое время найти в себе душу,
Чтобы быстрее продать.
Самое время поссориться с Богом
И заблудиться во тьме,
Новые чувства впускать понемногу
Детскому счастью взамен.
Новое пламя холодному телу
Небо, поморщившись, даст.
Всё, во что верили, – всё устарело,
Всё стало чуждым для нас.
В пыль обратится всё то, что любили,
Прежней наивности вслед.
Самое время обламывать крылья –
Самое время взрослеть…
© Сергей Калашников, 2011 –2012.
© 45-я параллель, 2012.