* * *
Нам не постичь природы естество,
Судьбы непостижимы пируэты,
И в мире слишком много из того,
Что неподвластно ремеслу поэта.
Не пить нектара, не отведать рая,
Но, несмотря на то и невзирая,
Упрямо мы берёмся за стило.
Таков наш путь. Такое ремесло.
* * *
Снег под утро растает,
Ветер чуть ослабеет.
Очень поздно светает,
Слишком рано темнеет.
Наши крыши покаты,
Наши кратки куплеты.
Слишком рано закаты,
Очень поздно рассветы.
* * *
И снова, знакомые книги листая,
Не в силах припомнить сюжет их и суть,
И тронулась в путь журавлиная стая,
В свой путь неизменный, нелёгкий свой путь.
И памяти воздух тягуч и бесплотен,
И с детства знаком немудрёный мотив
Сквозных москворецких моих подворотен,
Дворов, переулков и улиц моих.
Деревья и правда ведь были большими,
И памяти детской повсюду печать.
А то, что рояль наш немного фальшивит,
Мы, друг мой, не станем с тобой замечать.
* * *
Запорошен наш лес и разлапист,
То застынет, то вздрогнет во сне.
Жаль, что мой старомодный анапест
Вряд ли выразит это вполне.
Кисти, краски нужны здесь иные
Для безмолвия, для тишины,
И другие нужны запятые,
И кавычки другие нужны.
* * *
Побыть хотя бы день вдвоём,
Побыть вдвоём, а не со всеми.
Но – что поделать? – мы живём
В непоэтическое время.
И душных приступов тоски
Порой не замечаем даже
Среди пейзажей городских –
Непоэтических пейзажей.
* * *
Всё чётче виден жизни окоём.
Жизнь наша – непрерывные гастроли,
Где мы с тобой играем день за днём
Одни эпизодические роли.
Давай, дружок, оставим похвальбу:
Мы всё же – не великие артисты!
Благословим природу и судьбу
Что мы не билетёры, не статисты,
Что мы не демиурги, не вожди,
Что нам не воздвигают монументы,
Что, как в пустыне редкие дожди, –
Перепадают нам аплодисменты.
* * *
Эх, магнитик уже не магнитит,
И непросто дожить до весны.
Каждый день обрываются нити,
Что вчера ещё были прочны.
Как мне сладить с ночами и днями
И какие тянуть провода
До знакомых, не ставших друзьями,
И друзей, что ушли в никуда.
* * *
Ты ночью встань и в окна посмотри,
Хоть в этой жизни повидал немало:
Они горят повсюду, фонари,
У вод Водоотводного канала.
Листвы струится медленная медь,
Что зеленела всю весну и лето.
Нам спать пора, а им всю ночь гореть,
Тем фонарям, до самого рассвета.
* * *
Свет далёкий из устья тоннеля,
Штукатурка шершавой стены...
Остаётся сто дней до апреля,
Как до дембеля, как до луны.
То июлем мы грезим, то маем.
Это четверть пути. Это треть.
Мы по досточке узкой ступаем
И стараемся вниз не смотреть.
* * *
Начало всех путей,
Начало всех дорог –
Скрипучий тарантас,
Убогая кибитка...
Такой вот пустячок –
Лишь выйти за порог,
Такая ерунда –
Лишь отворить калитку.
Попробуй разберись –
Что грустно, что смешно,
Кто прав, кто виноват,
Где лыко, где берёста?
Но поле перейти
Не каждому дано,
И сделать первый шаг
Порой совсем непросто.
* * *
Наладила цикада свой смычок,
Огнём последним головешки тлеют,
Холодным светом светит светлячок,
Но всё же с ним, как ни крути, светлее.
Куда летит? – откуда же нам знать!
То скроется, то гаснет поминутно.
Ему, конечно, тьмы не разогнать,
Но всё-таки с ним тьма не абсолютна.
* * *
Постаревший, давно седой
И встающий не с той ноги, –
Я на линии Кольцевой
Всё наматываю круги.
А у поезда странный ход,
Хоть понятен, как дважды два:
То стрекочет, как пулемёт,
То стоит, то ползёт едва.
До отказа забит перрон,
Но в дверях – не пойми чего:
Весь на выход почти вагон,
А на вход, считай, никого.
Даль прозрачна, и цель ясна.
Люди, станции, имена…
Лето, осень, зима, весна,
Лето, осень, зима, весна.
* * *
Выкрутасы искусства,
Сто оттенков стального, –
Приблизительность чувства,
Приблизительность слова.
Оболочка пустая,
Крыльев нет – и не надо.
Приблизительность рая,
Приблизительность ада.
Приблизительность строчки,
Приблизительность взгляда.
Если слово неточно –
Никакого не надо.
* * *
Наш мир непрочен, уязвим и зыбок.
Смывают волны на песке следы.
Вселенная аквариумных рыбок –
Одно ведро фильтрованной воды.
Хотя не боги мы с тобой, а люди,
Но в нашей власти многое вершить,
И горе рыбкам, если вдруг забудем
Менять им воду или же кормить.
Дождь за окном о чём-то всё долдонит,
А мы живём, как прежде, – днём одним.
Наш хрупкий мир в невидимых ладонях,
Он очень хрупок, очень уязвим.
* * *
Всё нынче в доме, как в дыму,
И тон мой нарочит.
Господь лишь знает почему,
Но женщина молчит.
Она молчит уже давно –
Такая ерунда! –
Кусает губы, как в кино,
И смотрит в никуда.
Она уже молчит полдня,
И с ней молчит весь дом.
Ревнует, может быть, меня,
Тоскует ли о чём?
Я мельком на неё взгляну –
Молчит и прячет взгляд –
И чувствую свою вину,
Хотя не виноват.
Глаза и губы – на засов,
Я, словно конь в пальто,
Просить прощения готов –
Узнать бы лишь, за что!
Весь день всё валится из рук,
И сладкий чай горчит,
И раздражает каждый звук.
А женщина молчит.
* * *
...Не сами по себе,
Но всяк из нас зависим:
От воздуха, воды,
От улиц городских.
Зависимость от слов,
Зависимость от писем, –
Приходим с ними в мир
И обретаем их.
Другая ипостась,
Вторая половина,
Что в сердце запеклись
И властвуют в крови.
Что тело, что душа –
Сплошная пуповина,
Пойди – освободись!
Попробуй – оторви!
© Сергей Штильман, 2021–2022.
© 45-я параллель, 2022.