Сергей Сутулов-Катеринич

Сергей Сутулов-Катеринич

Четвёртое измерение № 13 (38) от 9 мая 2007 года

Речитативы пращура

Парашютик из детства

 

 
Бумажный змей метался в вышине,

Над крышею летел, под облаками –

И девочка в распахнутом окне

Смотрела вслед счастливыми глазами.

И белый змей, и воздух голубой,

И девочка окно свое раскрыла...

Неужто это было всё со мной?

Ах, Боже мой, неужто это было?!
Тимур Шаов
 

 

Предавать не умею,

Продавать не могу

И бумажному змею

Никогда не солгу…

Стонет Анна на шее,

Стынет водка в снегу –

Замуруете, шельмы?!

Всё равно убегу!
 

Надышавшись елея,

Обрыдалась душа.

Мезонин Мавзолея –

Саркофаг шалаша…

Исправляю ошибки

Одичавшей страны –

На колени, паршивки,

От винта, пацаны!
 

О букашке радея,

О себе – ни гугу.

Не прощаю Фаддея,

Но Фоме помогу…

Над романом корпея,

Вспоминаю «Муму».

Уважая шарпея,

В дом дворнягу возьму.
 

Улыбнусь брадобрею,

Перепрятав ножи, –

Зеркала подобреют:

Отрицание лжи!

Пожелтевшему змею

Отправляю письмо:

«Постарел, сожалею,

Разлюбил эскимо…»
 

Парашютик – в ладони,

Ободряя судьбу:

«Милый мальчик, запомни:

На подножки – табу!..»

У бумажного змея

В неизбывном долгу –

Ничего не имея,

К небу нить берегу.

 
2005, 23 ноября, 25 декабря
 
Бывать в горах…
 

Но ты останешься в снегах,

Как буква в белом букваре…

Но ты останешься в стихах,

Словно хвоинка в янтаре…

Бывать в горах,

                     бывать в горах

В посеребрённом сентябре.

Где гул лавин – ракетный гул,

Как преисподняя тоска.

Где нас сутулый Вельзевул

По смуглым

                скулам

                          скал

                                 таскал.

Где строчки пляшущих косуль

На травах поутру белёсых,

Как поцелуи пьяных пуль

На мрачных увальнях-утёсах.

Где стаи медленных лугов,

Как тени бешеных снегов.

Где страх,

              где крах,

                          где крах

                                      богов

Остался в сумеречных снах

Легенд.

Бывать в горах…
 

Заснуть в снегах.

Ба!

На сон твой –

                   с грациозностью мастодонта –

Обвал!
 

Бывать в горах…

 
1977, сентябрь-октябрь
 
Избушка на краю Ойкумены
 

Вспоминаю некстати, не в такт, невпопад,

Наугад, ненароком, навскидку, навзрыд:

Прожигает сугробы оранжевый сад –

Абрикосовый сад над позёмкой горит.
 

Чёрной ночью повержен Январь-государь.

Цесаревич-сентябрь пророчит потоп.

У австралий и африк вразброд календарь.

У америк и азий хворобы европ.
 

Загадав наобум, понесусь напролом,

Усмирив дураков, ошибусь на Покров… –

Неоконченной фразы бессонный синдром

Разрывает в клочки буквари школяров.
 

Осторожно, потомки! Старик намарал

Асинхронные строки – империи в лоб!

У вальяжной Европы двойная мораль.

Азиатская память шаманит взахлёб.
 

Словари проживут битый век без моих

Прокажённых наречий, невнятных имён…

Ах, Расея, страна нерождённых слоних

И казнённых икон, и распятых времён.
 

Белой ночью воскреснет блаженный Июль.

Непрощённый Февраль Октябрю подмигнёт…

На краю Ойкумены избушку рублю:

Снегирей недолёт – журавлей перелёт.
 

Ощущая озноб, для идущего вслед

Возвращу вопреки, виновато, всерьёз

Абрикосовый сад и оранжевый свет,

И Любовь, и Надежду, и слёзы берёз…
 

 

2007, 15-17 февраль

 
Моцарт. «Пустячок»
Попытка диалога с Богом

 

 
Какая жуткая зима –

Ветхозаветные метели…

Наверно, Бог сошёл с ума

И не вылазит из постели.

Должно быть, стало наплевать

Ему на солнце и ромашки…

Ну, не устал он наливать

Себе рюмашку за рюмашкой?! –

Чтобы согреться и взопреть,

На люд кося нетрезвым глазом…

Нетленным!

                Будь точнее впредь –

Не то сразит звенящим «азом».

Или пошлёт куда на «ять»,

От скуки маясь и безделья, –

Всевышний любит вытворять

Такие фокусы с похмелья…

И ты, Телец, ищи-свищи

Навечно станешь Козерогом…

Таких чудес, таких вещиц

У Бога уйма, слава Богу!
 

…Какие прочерки в судьбе,

Паяц печальный и лукавый!

Сказавши «А», не стоит: «Б» –

На небесах крутые нравы.

На небесах апостол Пётр

Блюдёт покой.

                    Набор увёрток:

Когда с три короба наврёт,

Что день – седьмой,

                           а не четвёртый.

Что в воскресенье отдыхать

Душе положено и телу…

Мол, можешь плакать, хохотать:

Потехе – час,

                  а вечность – делу.

Мол, Бог – один.

                  Вас – тьмы и тьма:

Сколь рифмоплёты надоели!
 

…Какая жуткая зима –

Ветхозаветные метели.
 

И сокрушаешься: не Дант,

Чтобы на равных выпить с Богом.

Пойду в кабак.

                    Залью талант.

И умолчу, поверь, о многом.

 
1992, октябрь-ноябрь
 
Москва: 7 ноября 2017 года
Сон-реквием
 

 

…И грянула пальба,

И ринулся ОМОН,

И вздыблена судьба –

На кость, на кол, на кон!
 

Какие инженю?

Одумайся, чудак!

У мальчиков в меню –

Дубинка и кулак.
 

Какие травести?

Успей под хохот пуль

Под арку увести

Испуганных бабуль…
 

Кремлёвский фарисей

Всегда творит раба…

История Расей:

Корона и кабак.
 

Ах, Господи, прости

Заказанную смерть:

У мальчиков в чести –

Предательство и плеть.
 

За тысячу парсек –

Поверженный пруссак…

История Расей:

Дорога и дурак.
 

Трагичны времена.

Условна смена вех.

Ментальны имена:

Жандарм и Человек.
 

Свирепа карусель

Танцующих собак…

История Расей:

Булыжник и бардак.
 

Коварен – се ля ви! –

Кремлёвский Карабас.

У мальчиков в крови –

Неписаный указ.
 

Октябрьский кисель.

На башне – красный флаг…

История Расей:

Баланда и ГУЛАГ.
 

Потомок, старина,

Мотай на юный ус:

Отравлена страна,

Где каждый третий – трус.
 

Безумие рассей,

Запомни по складам:

Ис-то-ри-я Ра-сей:

По-бе-да и бе-да…
 

 

2002, 2 февраля
 
Автопортрет на фоне аэропорта
Тринадцатая пастораль
 

 

В любом Отечестве – изгой:

Табу, тавро, товарный знак.

Любимый инструмент – гобой.

Любимый профиль – Пастернак.
 
* * *
 

Аэропорт. Не узнавай!

Я – в драном драповом пальто

В толпе зевак и зазывал,

Тобой забытый на все сто.
 

Не узнавай! На эшафот

Пойдёшь с другим. Твой фаворит

Воспринимает секс – как спорт,

Любовь – как ритм. И только ритм.
 

На эшафот. Но приговор

На небесах не утверждён.

Аэропорт – поэт и вор! –

Не спит, измученный дождём.
 

Но приговор тебе и мне

Никто не в силах изменить.

Такой талант и ум иметь –

Бежать постылых именин…
 

Тебе и мне… Не вспоминай –

В тумане скрылся Рубикон.

Зачем беречь июнь и май?

Январь стихов? Сентябрь икон?
 

Не вспоминай! Твой визави

Не прилетит в наш город N,

Где мёд гречихой озарит

И где пейзаж – как гобелен.
 

Твой визави на эшафот

Не думал-не гадал попасть.

Он – подшофе. Не пьян, но вот

Сорвал совсем иную масть!
 

На эшафот пойдёт другой,

Который важно воркотал,

Что он в любом раю – герой:

Ногой откроет ворота!
 

Пойдёт другой… Тебе, увы,

Не избежать его цепей.

По-бабьи голосить и выть

И навсегда оцепенеть.
 

Тебе – увы… Тебе – виват!

Во мне воскреснешь и умрёшь.

Не вино… вино… виноват –

В мельканьи бликов, ликов, рож!
 

Тебе – виват! А мне – труба…

Одно спасение – запой.

Аэропорт, дождя убавь

И сердце нежностью заполнь.
 
* * *
 

В любом Отечестве – изгой…

 

 
1993, январь
 
Двенадцатый Данте
 Монолог композитора и пианиста Даниила Сосердечного
 

Мечталось: соната – к серебряной дате.

По столику синяя книжка металась.

Она называлась… «Двенадцатый Данте»

И, кажется, вспомнил, куда задевалась.
 

Усталость осталась в избушке сосновой,

Где сладко спалось и протяжно читалось…

А в «скором» – на стыках, под такты сверхновой

«Двенадцатой фуги», – ритмично считалось.
 

Призналась бабуся: «Винцо и творожек

Везу я Марусе и гусика малость…»

Двенадцать часов, без учёта таможен,

У Гуся Хрустального закольцевалось.
 

Качалось над полкой кольцо незабудок.

Наталка Миколке в любви признавалась.

И хвастал наколкой десантник надутый.

Двенадцать хвилин до крещендо осталось.
 

Казалось: срифмуются Данте и дата.

Горилка под сало никак не кончалась.

И шастал с гранатой солдатик поддатый.

Двенадцать секунд у окна спрессовалось.
 

Решился! – глагол совершенного вида –

Мужской антипод полутона казалось.

Я вырвал гранату, но дёрнулся идол…

В глазах колебалась перрона вокзалость.

………………………………………………
 

Двенадцать. Для Данта аккорд раздраконю.

И вздрогнет соната под левой рукою.

 
2006, 9 августа
 
Отражение
История с географией
 
Я целую твоё продолжение

В покидающем город окне,

Принимая своё поражение

В необъявленной нами войне…
 

И, скучая в зачуханном поезде,

Прокисая в дешёвом дыму,

Три главы ненаписанной повести

Пробухчу неизвестно кому.
 

Вырываю твою фотографию

Из газеты на пьяном столе,

Битый час вычисляя по графику,

На какой кинофильм постарел.
 

И, пытая лабинского лабуха,

Кто храпит в серебристой трубе,

С некрасивой, но умною бабою

Завожу разговор о тебе.
 

– О Тибете? Пришельцах? Пожалуйста!

О живой или мёртвой воде…

На любовь, непутёвый, не жалуйся –

Лучше карточку дай поглядеть.
 

Семафор объявил торможение –

Замаячил народ у окна…

И мелькнуло твоё отражение –

И заохала баба: «Она!»

 
2005, 14-15 января
 
Ночной псалом
 

И опять под моим окном

Нарисуется Тут-Как-Тут

Заканудит ночной псалом:

– Поделом тебе, старый плут.
 

Поделом тебе – по делам…

Повозив пером золотым,

Астронавт, Аргонавт, Адам,

Развяжи язык за алтын!
 

По делам тебе – по долгам…

Замотал? Верни «Капитал».

Кучеряво Карл излагал –

Капитально мозг пропитал!
 

По долгам тебе – по грехам:

Непрощённым, райским, земным…

Херувим, Хари-Рама, Хам,

Отвоюй весну у зимы.
 

По грехам тебе – по стихам…

Корневые рифмы врачуй!

Ты в Крыму хорей постигал

И за ямбом врывался в чум.
 

По стихам тебе – по слезам…

Заплати за казённый сыр

И пространство ритмом терзай,

Космонавт, Кентавр, Кирасир!

 
2005, 7-8 августа

Феодосия

 
* * *
 

Я – вещь в себе.

                      Но – весть тебе

О том, что никогда

Не прочерчу в твоей судьбе

И малого следа.

 
Я – весь в себе.

                      Но – весть тебе

О том, что, может быть,

Твоей судьбе, твоей беде

Доверено любить.

 

 
1992
 
Лебединая сказка
 

 

Когда согреешься, уснёшь

В дороге долгой и печальной,

Увидишь сон, в котором ложь

Казалась сказкой изначальной.

Увидишь сон, в котором явь

Чалму и… шубу нарядила,

Рисуя в умных словарях

Потешный профиль Аладдина.
 

Лакуны скрученных секунд...

Волхвы, судьбу переиначив,

Ладонь алмазом рассекут:

Ты – внук Фортуны, сын Удачи.

Решился главное сказать

Девчонке в тамбуре морозном,

Успел обнять больную мать,

Сумел понять: сожгли наркозом.
 

Длинноты краденых минут...

Биограф Фауст роль исправит

И красным штампом «Allesgut

Сценарий жизни окровавит.

Профессор – зол. Художник – нищ.

Скрипач. Чердак. Свеча. Стаккато!

Банальнее Мытищ и Ницц

Сюжет, прокрученный стократно.
 

Фантомы лакомых часов:

Винчестер сердца ритм утроит –

Засов системы «Майкрософт»

Готов стеречь ворота Трои.

Теперь терпеть: и быль, и боль,

И стон, и сон, и кнут, и пряник…

Твоя свирель и мой гобой

Врачуют раны расстояний.
................................................

Очнусь над пропастью во ржи:

Разрежут небо за рябиной

Великой лажи тиражи

И гранки сказки лебединой...

 
2004, 23 августа-30 сентября
Ставрополь – Москва – Милан – Лагос – Аккра – Такоради …– Москва…
 

 

Белокурый Ахилл, Наташа Ростова

и брегет фирмы «Moser»

 

 
Грозно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий:

«Царь, облечённый бесстыдством, коварный душою мздолюбец!

Кто из ахеян захочет твои повеления слушать?

Кто иль поход совершит, иль с враждебными храбро сразится?

Я за себя ли пришёл, чтоб троян, укротителей коней,

Здесь воевать? Предо мною ни в чём не виновны трояне…»

Гомер
 

 

Хохотнут и присвистнут: «Талант не пропьёшь!», – 
наливая в гранёный коньяк и текилу,
Малохольные лабухи в общем вагоне,
уносящем народ из Сибири в Анапу, –
«За битлов, песняров и БГ, молодёжь!» – 
«Каждый трезвый в дороге подобен Ахиллу…» –
«У заносчивой вечности в диком загоне…» – 
«Припадёт – бедолага! – на левую лапу…» –
 
«Ошибаешься, братец, на правую хром он…» – 
«Молодца! Огурца притащил и томата…»
Не хромает герой, крестник Стикса густого…
«Преферанс до утра?» – «Стопудовая пулька!» –
«Прекратите немедленно гогот и гомон!» – 
«Мы культурно сидим, без единого мата…»
«Александр…» – «Наташа…» – «Неужели Ростова?!» –
«Пять минут тишины – засыпает бабулька…»
 
Вычитаются вёрсты… «Чифирю заваришь?» – 
«Рискану – мизерну!» – «И планида, и плаха…»
Шестиструнный аккорд… Субмарины химера…
«Молодца! Холодца раздобыл и лимона…» –
«Подмогни гитаристу, непьющий товарищ…» – 
«Как мерцает в ночи офицерская бляха…»
Озорной шепоток… Обертоны Гомера…
«Крепость Трои утроим бригадой ОМОНа…»
 
Под Ростовом прощаются Саша с Наташей:
«Белокурый Ахилл, добеги до Анапы!» –
«Начерчу на песке строгий греческий профиль…» – 
«Чебурашка ушастый грустит о Мимозе?!» –
«Загорим дочерна и в джаз-банде попашем…» – 
«Что за карта идёт? На раздаче курляпый?!»
Ну а я размышляю: пропил или пропил
и талант, и брегет фирмы прадеда «Moser»…
 

 

2006, 12-15 апреля

 
* * *
 

 

Устав от водки, дружб, предательств,

Устава края, слёз страны,

Я почитаю вирши Данте

У переделкинской сосны.
 

Гибрид метаний и скитаний,

Ловец страстей и карасей,

Веками слышу, как «Титаник»

Гудит на рейде Туапсе.
 

Творец пророчеств и чудачеств,

Стенаний-минус, сказок-плюс,

В лесах кириллицы запрячусь,

В морях латыни утоплюсь.
 

Отец предчувствий, дед причастий,

Внук «Турандот», сын «Мимино»,

Я замышлял трактат о счастье,

Увы, родился фарс-минор…
 

Нелепость бренных декораций

На браной сцене бытия.

Неутолённость, брат Гораций,

Твоих, моих и прочих я.

 

 
2007, 23-25 марта
 
Выдох на слове Love
 

 

Из моего сна до твоего – влёт! –

Речка, гора, страна, если встречать восход.
 

Из твоего сна до моего – вспять! –

Облако, вдох, волна, выдох на букве ять.
 

Аура мрачного сна: дьявол, Полярная ночь,

Северная война, Западная, Восточ…
 

Боже, по чьей вине делят чужую роль

Горькая нота не, сладкая нота соль?!
 

Из моего сна до твоего – в ряд! –

Море, янтарь, сосна, если простить закат.
 

Из твоего сна до моего – вплавь! –

Озеро, вдох, весна, выдох на слове Love.
 

Азбука белого сна: жив тополиный пух…

Чёрной тоске хана, если махнуть на юг.
 

Господи, сохрани треснувшую свирель,

Синюю ноту ни, красную ноту ре.
 

 

От моего сна до твоего – сон,

Солнце, ковыль, Луна, смех, сигарета, стон.
 

Сонная, сбереги дробную русскую речь –

Ижицей не солги, рифмами не калечь!
 

Снова лечу, плыву – Вечность от сих до сих…

Встретимся наяву, если запомнишь стих.

 
2006, 30-31 декабря

Ставрополь – Киев

 
Арамис на метле
Речитатив пращура

 

 
Внукам Тимофею, Акиму…,

правнукам... и пра-пра-пра…

 

 
Запиваю в забытой богами стране,

Забивая на всё и на всех и на всяк…

Запеваю при ясной, но глупой Луне,

Завывая, что умер последний босяк.
 

Мезальянс мезозоя: озон и зола…

Запад коготь вонзает в прозрачный висок.

Бочку с красной икрой опрокинь и залай –

Убегая в Стокгольм, угодишь на Восток.
 

Вылетаю из здания бывшей страны,

Вылетая с обложки журнала «Бульвар»…

Выжимаю из памяти мрачные сны,

Выжигая апостроф из Кот-д’Ивуар.
 

Сюрреальный сюрприз: Арамис на метле –

Над артиклем, актёром, Акрополем – над…

Птолемей, твоё тело истлело в земле,

А душа принимает небесный парад.
 

Отмечая бессмертие радостной до,

Отменив камертона неверного стон,

Очертив пируэты над чёрной водой,

Отметаю вульгарное слово кордон.
 

Чур-чура, Челобей! – За иконой дыра…

«Дыр бул  щыл…», – поучаю скворчатых внучат.

«Бобэоби, дедуля! Кончай вымирать!..»   

Обещаю воскреснуть у озера Чад.

 
2007, 30 апреля
 

© Сергей Сутулов-Катеринич, 1977-2007.

© 45-я параллель, 2007.