Сергей
Жарков

Каменоломня или золотой прииск?!

Родился в Китае в 1952 году.

Окончил Рижский политехнический институт.

Служил в органах КГБ-ФСБ.

Автор пяти поэтических сборников.

Стихи и книга публиковались и включались в обзорах московских журналов «Новый мир», «Октябрь», «Арион».

Живёт в Смоленске.

* * *

Стихи Жаркова поражают своей искренностью. Он и сам это знает:

Автор делится с читателем глубоко личными, нерадостными мыслями о своем бытии:

Но установка на искренность – это приём.

Отсутствие рифм – тоже приём.

В других стихотворениях рифмы появляются, но небрежные: некоторые строчки связаны между собою созвучиями, их соседки – нет. И эти случайные рифмы – приём: мол, неважно, что сделано грубо, несовершенно. Зато искренне.

Поэтому так много верлибров: дескать, мне не до соблюдения ритма, не до поиска рифм. Лишь бы схватить мысль и закрепить её на бумаге.

И так много у Жаркова текстов, состоящих из трёх-пяти строк. Вот, я что-то почувствовал, уловил и записал. Из бега времени, из потока сознания удалось вырвать клочок – и моя задача выполнена. Цель достигнута. А на большее я и не претендую.

Ну как Жаркову не поверить? Сырые мысли. Сырые образы. Шершавые. Необработанные, не отлакированные.

А на самом деле и отказ от ритма, и от строгой рифменной системы, и лаконизм, идущий от японских танок и хокку, и шершавая поверхность строк – это всё приёмы.

Перед нами мастер.

В основе словесного творчества всегда лежит конфликт. Нет конфликта – нет катарсиса. Каждый истинный мастер приходит со своими приёмами остранения: он знает, как сделать свои творения странными для читателя, непривычными, чтобы остановить его внимание, привлечь, овладеть. Лирика может вырасти из противоречия «я его люблю, а он меня не любит». Из трагедии «я хочу служить моей стране, а она моё служение отвергает». Пафосом лирики может стать боль: «Я сердцем сросся с деревней, а её у меня на глазах разрушают».

У Жаркова – свои приемы остранения. (О масштабе дарования не говорю, с Ахматовой, Маяковским, Есениным его не сравниваю). «Я искренен; ради того» чтобы рассказать о себе всю правду, я жертвую искусством», – на каждом шагу доказывает он нам.

И делает это мастерски. Да, перед нами мастер.

Если пишешь классическим стихом, сам метр, и строфика, и рифмы подсказывают читателю: это поэзия. Может быть, её и нет, но если аккуратно чередуются ударные и безударные слоги, стихи объединяются в строфы и скрепляются рифмами, добрый читатель готов простить скудость мысли, отсутствие воображения.

Если пишешь верлибром, или русскими танками, или хокку, изволь высказывать неожиданные, парадоксальные, остроумные, глубокие мысли. Находи оригинальные образы. Только они оправдают отсутствие строгой формы. Поэт как бы говорит: мне не нужны побрякушки традиционной стихотворной речи; они лишь заглушают мой поэтический голос. Как в стихотворении «Реанимация»:

А душа... Душа поэта от нас закрыта. Мы топчемся на пороге души. Что там? Каменоломня? Золотой прииск?

Профессор, доктор филологических наук B. Баевский

Творчество