* * *
Бумага белая, белая.
Я разрисую её стихами.
Придам ей объём и образность.
Наполню пением птиц и запахом цветов.
В правом нижнем углу помещу озеро
И жёлтые лилии,
Тихие воды и острую осоку.
Поплывёт выводок диких уток
По водной глади.
Иногда рыба ударами хвоста
Будет нарушать воцарившийся покой.
Заскользят по воде слова,
Сказанные рыбаками
У дымящегося костра.
Реанимация
Вокруг меня были врачи…
Я этого не знал.
Я был под капельницей…
Я этого не знал.
Плакала жена…
Я этого не знал.
Умру или нет…
Не знал никто.
Только дочка знала –
Я поведу её в цирк
В первый ряд
Смотреть тигров на шарах.
Имя
На стволе сухого дуба
Я вырезал имя.
В Латвии оно осталось.
* * *
Когда душе становилось плохо,
Я уводил её
В соснячок молоденький
Подсобрать маслят.
Муза
Поэт женщину спросил:
– Ты будешь музой моей?
Она ответила:
– Да,
И музой тоже.
* * *
Я оттаю,
Как лягушка в пруду
После лютой зимы.
Градусник
Я – градусник.
Верхняя точка шкалы
Состояние ликования.
Смертельная тоска его дно.
Между ними всякое.
Рижский залив
По песчаному пляжу
Я ходил босиком
И бросал чайкам хлеб в небо.
Ничего от меня не осталось –
Волны стерли следы.
Шкаф КГБ
Старинный шкаф красного дерева
Из прошлого жестокого времени
Стоит в моём кабинете.
Ему не меньше сорока.
Много видел и слышал он.
Но ничего никогда не говорил.
Это спасло его жизнь.
Молчание – жизнь
Была и для тех, кто тут служил.
Аресты.
Обыски.
Допросы.
Дела.
И вынесение приговоров
От годов заключений до смерти.
Кому – в пах.
Кому – в глаз.
Кому – в сердце.
Навсегда.
Без возврата.
Я тут как в музее.
Пришёл.
Посмотрел.
И ушёл.
Враг
Испытал удовольствие,
Когда похвалил меня враг –
Умный,
Хитрый,
Проверенный.
* * *
Наша свадьба.
Белые хризантемы
Счастливы в твоих руках.
* * *
Жизнь моя –
Зебра полосатая,
Неспокойное животное.
Сложное…
* * *
есть люди валуны
есть люди камни
есть камешки
и пыль
* * *
Тёмный
Подвал
Жизни
Моей,
Я
Тебя
Забил,
Как окна
Покинутого
Дома,
Чтобы
Никогда
Не опускаться.
Дом инвалидов
Дом инвалидов.
Мир отголосков страшной войны.
Там остались
Руки,
Ноги,
Глаза.
Раньше хозяев их схоронили.
* * *
Белая хризантема
В вазе хрустальной
Смотрит, что я пишу.
Октябрь
Умерли листья.
Липа их помнит
Каждой веточкой.
* * *
Супружеская неверность –
Измена,
Или крик о помощи?
* * *
пятница
а в мозгах суббота
в горькие годы
и в воскресенья
были одни понедельники
Летаю
В школьные годы я мечтал стать лётчиком-истребителем,
и писал, где только мог –
на обложках тетрадей и книг,
клочках бумаги,
и на стене в комнате –
Сергей Жарков, лётчик-истребитель
Военно-воздушных сил СССР.
Я бредил самолётами-истребителями,
и при их виде в полёте у меня захватывало дыхание.
Душа рвалась в небо.
В мечтах я сам сидел за штурвалом самолёта
и летал, летал, летал,
как птица в свободном полёте
в бескрайних просторах голубого неба.
После окончания школы поехал поступать
В Качинское военное лётное училище.
И узнал, что военный должен жить по уставу –
Носить по приказу форму одежды,
Стоять в строю на ежедневных утренних
И вечерних поверках,
ходить строем туда-сюда,
петь песни по команде
и беспрекословно подчиняться.
Душа сказала:
– Нет!
– Хватит!
– Больше не могу!
– Дай свободу!
Я уехал, не став лётчиком.
А в небе я летаю свободно,
По велению души,
Не по приказу командира.
* * *
На кончике пера –
Стихи.
В них бьётся
Мое сердце.
© Сергей Жарков, 1996–2011.
© 45-я параллель, 2011.