* * *
Мы заходили в старые дворы –
Москва тянула нас за рукава.
Незлые городские комары
Нам не мешали. Лёгкие слова
Летели мимо окон, мимо ламп,
Готовящихся вечер объявить.
А где-то письма отправлял почтамт,
И до Кремля протягивалась нить
Огней, дорог, людей, машин, машин.
А нам с тобою было невдомёк,
Что там. Здесь на окне стоял графин
И в комнаты просился мотылёк.
И мы как будто жили в веке том,
Где жизнь тиха. Всё страшное вдали.
Мы отложили небо на потом,
И ландыши ещё не зацвели.
Тогда, весной тринадцатого года,
Ты не заметил у меня седых волос.
И мы вошли ещё раз в эту воду
И в сад, где у стены малинник рос.
* * *
Живот болит и счастье длится,
И мир висит на волоске.
Поёт осенняя синица
На перекрёстном сквозняке
О безнадёжном, неизбывном,
Безвременном. Наступит срок
В забвении неочевидном,
Как вдохновенье, как итог,
Как рана тяжкая земная,
Как жизнь – не поле перейти,
Как счастье без конца и края,
Переведённые пути.
* * *
На нашем настоящем языке
Мы говорили долго и тревожно.
Мир нехотя висел на волоске,
И время прибывало осторожно.
Осенний снег ложился на траву,
Той зелени немыслимая зыбкость
Горела сквозь опавшую листву
Последним светом, золотою рыбкой.
Я отвечала, путая слова,
И целый мир смотрел на нас иначе.
А снег летел, ложась на рукава,
И таял на щеке горячей.
* * *
Ещё раскрой судьбы не обведён,
Кусочек мела крошится в руке.
Разъятия ничем не одолимы.
Качнулась тень от ветки на щеке,
А тень от птицы пролетела мимо.
Что скроено, уже непоправимо.
Слова горчат, приходят холода,
Но это наше лишь наполовину.
На кухне долго капает вода
И падает в трубу, как в сердцевину
Зерна, ореха попадает дождь –
Жизнь неизбежно разнимает землю.
Как можно жить, не размыкая рук,
Так я свою судьбу приемлю.
Идёт иголка под сердечный стук.
* * *
На Крутицком подворье поют петухи,
И у них соловьиная жажда.
Здесь под бархатом солнца живут лопухи,
Из камней прорастая отважно.
Как мы встретились в этом подворье весной,
Или, может,в другом? Может, осенью, летом?
Вот две жизни… Но как они стали одной?
А когда… И не вспомнить об этом.
По холмам и просторам бескрайней Москвы,
Сквозь сады и вишнёвуюмлечность,
Мы шли рядом и были: дороги, мосты,
И дворов проходных бесконечность.
* * *
Рубашка пахнет мёдом и вином,
И сходит свет с берёз на подоконник.
И мы по дому бродим босиком,
Где деревянный пол и рукомойник.
Стучит рябина пригоршней в стекло,
Плоды красны, как звёздочки из детства.
Меня в иное время занесло,
Где ты рубашку дал свою – согреться.
И шлёпая по доскам ледяным,
Я поняла: всё может быть иначе.
Деревья, травы и осенний дым
На полутёмной и холодной даче.
Я продевала руки в рукава,
Сплетённые как будто из крапивы,
Как будто жизнь, что молодость, прошла,
А мы бессмертны и – наверно – живы.
* * *
Зато есть улицы и снег,
И снег летит за ворот.
Зима. И будущего нет,
Но есть метель и город.
Одна рука лежит в другой,
Снег падает и льётся.
Слова подхвачены рекой
На дне двора-колодца.
– Пойдём на Горького, пойдём!
– Куда? Идём, не важно!
И вот мы на Тверскойвдвоём.
За холодом бумажным
Не видно лиц, дорог, машин,
Снег падает и тает.
Прозрачен мир и невредим
От края и до края.
* * *
Срезаешь волосы и ногти,
Огонь из печки достаёшь,
И, оттирая день от копоти,
Живёшь, живёшь, живёшь, живёшь.
Такая тёплая сначала,
Такая разная потом,
Жизнь кутала, как одеяло,
Подоткнутое перед сном.
Свет рассыпался на осколки,
Пищухи плакали навзрыд.
Рвалось не там, где было тонко –
А где болит.
Казалось, это будет вечно:
Рассвета тонкие лучи.
…Необратимо и беспечно
Огонь выносишь из печи.
* * *
Помнишь небо Лита над головой,
Шёпот слов и восторг щенячий?
Мир состоял из нас, из любви роковой,
Книг, бульвара и споров горячих.
Мы читали, читали тогда взахлёб
И сходились, и спорили, и шумели,
И носили старенькие пальто,
И бутылки в карманах звенели.
Мы бессмертными были тогда,
Наши строки лучшими были, помнишь?
Так дружили и жили, будто бы навсегда,
И стихи призывали на помощь.
В полутьме коридора горел бесконечный свет,
И мы шли на него, и теряли друг друга.
Здесь звучат шаги тех, кого больше нет –
А когда-то вместе читали стихи по кругу.
Мы бродили молча под ржавостью тополей,
Что кидали нам листья, как золотые монеты.
Трепетало пламя, мир становился светлей.
…Я стою под ветвями, листвой, как огнём согрета.
© Светлана Хромова, 2016–2019.
© 45-я параллель, 2019.