Светлана
Михеева

Вечерние горы

Боюсь, что я на них похожа, 
на эти горы в долгой мгле, 
на всё, что вертится и может 
ещё вертеться на земле. 
Оно, слагаясь в мир порядком, 
непредсказуемым почти, 
по растерявшимся распадкам 
несёт сырое конфетти, 
блестит, что та патриархия, 
поймав в ловушку образа – 
глядят во времена глухие 
их розоватые глаза. 
Они погибнут, их положат 
без опознанья и следа 
в саду камней, где воздух строже 
и требовательней вода. 
Где освещает лёд окошка 
писатель старый, сердцем чист, 
пиликает его гармошка: 
Иисус первейший коммунист – 
хоть всё давно уже минуло, 
и что ни образ, то офсет. 
С какого страшного загула 
он отсыпался сотню лет? 
Во сне ему пришла картина: 
печаль, терраса, южный дом, 
седая совка агриппина 
накрыла краешек крылом, 
накрыла всё, что только может 
ещё вертеться на земле, 
меня и эти горы тоже, 
и снег летучий в общей мгле.