Вадим
Седов

Апрель, часть 2

Граница рукава, а там – 
веснушки у руки на сгибе. 
Замоскворецкая беда моя, 
китайгородская погибель, 
ко мне тянись витою линией 
луча апрельского, отвесного, 
в седой тени Святого 
     Климента. 
                                        
                     
Нас, бессловесно-безответственных, 
сбивает с верного пути 
закат расплывчатый, нерезкий, 
и хочется, чтобы затих, 
замолк скворец замоскворецкий, 
 
но пыль, просвеченная солнцем, 
на лестничных клубится маршах, 
и обречённый с незнакомцем 
заговорил на Патриарших, 
 
и время стронется на зимнее 
к войне седьмого гороскопа 
за Новый год по тёмно-синей 
волне средь моря городского, 
 
и яблоневые метели 
пойдут до Яблочного Спаса. 
И нас убьют Страстной неделей 
в год поздней Пасхи.