* * *
Ослепли – не видим друг друга,
Оглохли – друг друга не слышим.
Во власти какого недуга
Мы порознь
Затравленно дышим?
Мы плакать давно разучились,
Нам плакаться больше по нраву,
На время кивать наловчились:
Его, мол, хлебнули отравы.
Мол, знаем, кем брошено семя,
Взрастившее наши пороки,
Мол, что теперь делать....
А время,
Вздыхая, стоит на пороге
И нищенкой тянет к нам руки,
Скорбя, головою качает:
– Поплачьте, друзья, друг о друге!
Поплачьте – и вам полегчает.
И мне полегчает.
Поплачьте!
Слезами вину обозначьте
Не только мою...
Замолчало.
И вновь головой покачало.
Как стыдно!
Как горько!
Как больно!
Поплакать бы – знаем и сами,
Но только моргаем безвольно,
Бесслёзно пустыми глазами.
Среди ночи
Очнёшься в мёртвой тишине как воин в поле
Смертельно раненый... За шторой – свет Стожар.
А сердце бьётся – «бух» да «бух» – так колоколит,
Что мысли с чувствами бегут как на пожар.
Но что горит? Кого спасать? Себя ли? Друга?
Семью? Страну ли в тихом вкрадчивом огне?
И в неизвестность запелёнутая туго,
Лежишь недвижно в напряжённой тишине.
Нездешний голос вдруг окликнул – не иначе...
В испуге вздрогнешь и беспомощно замрёшь:
Ведь между сном и явью что-то, видно, значат
Все те вопросы, что себе ты задаёшь.
Каин
Зачем ты, Каин, Авеля убил?
Таскаешься теперь по белу свету,
Ни матерью, ни Богом не любим, –
Повсюду ты, хотя тебя и нету.
Зачем ты, Каин, Авеля убил?
Как много на земле теперь могил
Безвинно убиенных!
Ты – учитель
Убийц и палачей, их предводитель.
Неужто зависть равнозначна злу,
И твой поступок вовсе не случаен?
...Кому грозишь ножом ты на углу,
За кем бежишь с обрезом по селу,
Кого взрываешь на стоянке, Каин?
* * *
Смотреть в глубину небосвода
И думать, молчать о своём...
Как реки, все мысли народа
За дальний текут окоём:
Не там ли тот берег у моря,
Где сад и дыханье волны,
Где нет ни разлуки, ни горя,
Где все мы навек скреплены
Молитвой лучистой одною,
Единою, общей душой,
Где все друг за друга – стеною,
И каждый для всех – нечужой?
Найти б указатель дорожный
К тем тайным заветным местам...
Ну где же ты, сад невозможный?
Не там ли... не там ли... не там...
* * *
Счастье выпало: неделю жить в глуши
И бездонными, как небо, вечерами
Слушать песни о безбрежности души,
Напеваемые зимними ветрами.
Как засвищет ветер в клёнах у ворот,
Как посыплет в окна крупкой ледяною, –
Дверь открою – то ли радостью пахнёт,
То ль печаль возникнет тенью за спиною.
Чья обида в сердце торкнется: «Пусти!»?
Чей восторг заставит выдохнуть: «О, Боже!»?
И кому я в темноту скажу: «Прости!»? –
А в ответ лишь пробежит мороз по коже.
Чей-то плач глубинно чувствуя и смех,
Вдруг в каком-то озарении познаю,
Что душа на свете общая у всех –
Неразгаданная, вечная, живая.
А моя в ней – только малый, слабый вздох,
Капля в море, стёртый звук многовековья...
Да и душу для того мне вверил Бог,
Чтоб растить и наполнять её любовью.
* * *
…То детский лепет крыльев бабочки,
То тень, то свет – земная сеть,
То снимок предков в тесной рамочке
Тебя заставят замереть.
Пока летит секунда длинная,
Стоишь с прикушенной губой,
И жизнь встаёт как поле минное
В тяжёлом сне перед тобой.
А детский лепет крыльев бабочки,
А свет и тень – земные дни,
А снимок предков в тесной рамочке –
Каким намёком жгут они?
Ты что-то вспомнить попытаешься,
А что – не ведаешь сама,
А что – вовек не догадаешься:
Ни слёз не хватит, ни ума.
Но детский лепет крыльев бабочки,
Но свет и тень – земная жизнь,
Но снимок предков в тесной рамочке –
На них всецело положись!
Баллада о двоих
Ими движет безумная сила,
Что ни слово – то ярости пыл:
– Я тебя никогда не любила!
– Я тебя никогда не любил!
Ветер жёлтые листья закружит,
Обернётся пургой ледяной...
И однажды она занедужит
Беспричинной, неясной тоской.
И однажды в какой-то печали
Подойдёт он к ночному окну,
Ни земли не увидит, ни дали:
Всё у снега и ветра в плену.
Не понять и не вспомнить, что было,
И откуда летит через тьму:
«Я тебя никогда не любила!»
Почему же так больно ему?
Он сожмёт своё сердце в ладони,
Словно спрячет, что в нём затаил,
И в ответ прокричит, как застонет:
– Я тебя никогда не любил!
Созвездие Большой Медведицы
Как страшно живая душа
Страдает, сгорает, дымится;
Как жаждет она из ковша
Живою водою напиться!
Но кто в тёмном мире большом
Поможет ей? Грустная тайна...
Лишь звёзды небесным ковшом
Прольют ей свой свет неслучайный.
* * *
Обвенчанные ливнем и грозой,
Омытые божественной слезой,
Зачем же мы безжалостно предали
И небо с проглянувшей бирюзой,
И озеро с воздушной стрекозой,
Которые за нами наблюдали?
Забыть бы это всё, да крестный путь
Всё длится, не даёт передохнуть...
Да грома огнекрылые раскаты...
Да ты с мольбой немою: «Не забудь...»
Да я, в сиротство впавшая по грудь...
Утешь меня, скажи: «Не виноваты...»
* * *
Что за звуки из разлуки
Вырастают в тишине? –
Будто вскидывает руки
Клён в шафрановом огне;
Будто стон бессонной ночью;
Заоконный чей-то взгляд;
Будто звёзды грусть пророчат –
Колокольцами звенят;
Будто в сердце знобкой дрожью –
Острый птичий коготок;
И течение под кожей –
Непокорной крови ток.
* * *
Не говори о возрасте, не надо.
А может быть, спасительна прохлада
Для всех живых, уставших от жары
Средины лета, возраста средины.
И, может, годы к нам не зря добры,
Одаривая пламенем рябины,
Подталкивая к холоду зимы...
И счастье, и любовь познали мы,
Печаль, и ощущение полёта...
Жизнь милосердна к нам была за что-то.
Наверное, уверена была,
Когда к зиме нас, как положено, вела,
Что мы вернём ей благо и даренье:
Спасём хотя бы птиц сердцебиенье
Своим добром, как ягодой рябины...
У жизни есть на то свои причины!
* * *
Сплетенье наречий, слиянье кровей и сердец.
Геннадий Жуков
Мы жили – когда-то – у Чёрного моря,
У Белого, Жёлтого, Красного – жили,
Весь мир исходили от счастья до горя,
До боли глухой в глубине сухожилий.
Иначе откуда взялась, человече,
В душе эта смутная вечная тяга
К слиянью сердец и сплетенью наречий?..
Не вымолвить слова, не сделать и шага
Теперь без неё.
* * *
Чёрной смородины с белой смородиной
Не перепутаешь вкус, аромат.
Вот бы и в жизни, нечаянно пройденной,
Так разобраться: кто прав, виноват.
Время идёт, ну а споры всё множатся.
Пушки палят, пахнет воздух бедой...
Жаль, что земля наша бедной заложницей
Под человеческой стонет пятой!
* * *
О, пусть обманут, пусть обидят,
Пусть во мне лучшего не видят –
Всё это, в общем, не беда:
Со мною дождь пройдёт в обнимку,
Со мной пошепчется рябинка,
Поговорит со мной звезда...
А это много, очень много,
А это как защита Бога
От всех безжалостных невзгод:
Даны мне лес, река и поле,
В степи весной тюльпанов море,
И вдохновенный небосвод...
* * *
Бывает ночь – ни огонька,
И тьма настолько глубока,
Как будто в мире всё исчезло,
И подступила к сердцу бездна.
А выйдешь утром на крыльцо –
Дыханье вечности в лицо,
Всё те же высь и твердь земная,
И даль прозрачная, сквозная...
© Валентина Коркина, 2009–2021.
© 45-я параллель, 2021.