* * *
Который день – река и облака,
Катамаран, шиверы и пороги,
И смотрят на меня речные боги,
А я впервые в роли поплавка.
Здесь всё не так, и летом холода,
И небо – лишь источник непогоды,
Река со мною водит хороводы,
А я хочу домой, как никогда.
Но тянется неведомый маршрут,
Отмеченный на старой карте где-то,
Где эхо не имеет права вето
И посылает, если позовут...
И не понять заросшим берегам
Немного облысевшего нахала,
Что молится заоблачным богам,
Чтоб у речных сегодня не клевало.
* * *
Всё, что осталось в сердце, – всегда со мной,
Невскую жизнь не заслонят кулички,
Только вот как же жить без любви одной?
Душу не смогут согреть никакие спички.
Память – как жёсткий диск, проведёт всегда
По адресам, событиям или датам –
Невские волны счастье несли когда,
Было ведь, было, было оно когда-то.
Северный город смог увезти с собой,
Этому чуду точно не отвертеться,
Только вот я оставил любви одной –
Сердце.
* * *
Забытый край заборов и садов,
Где царствует обычная крапива –
Хранитель ненаписанных стихов
Для незамысловатого мотива...
Излучинами обмелевших рек
И солнечными южными ветрами
Встречает новый день – как новый век,
И шепчется под утро с рыбаками.
А я на берегу реки одной
Поверю в позабытую примету,
Когда найду потерянную мной
В далёком детстве старую монету.
* * *
Весной опять захочешь перемен,
не глядя ткнув в замасленную карту,
февраль свои права отпишет марту,
корабль жизни вновь получит крен,
а я – плацкарту.
Собрав всех провожающих, перрон
сбежит трусливо, прихватив газеты,
ларьки, вокзал и города приметы...
Опять привычно зашуршит вагон,
достав котлеты.
И разговор о жизни и стране
совсем не будет клеиться вначале,
но поезд всё тихонько раскачает,
а может, дело в выпитом вине?
Никто не знает...
* * *
Над водой нависает берег,
наклонившись вперёд слегка,
но поклонам давно не верит,
повидавшая всё река.
Для неё этот берег левый,
вечно выгнутый и большой,
доставляет одни проблемы,
ведь висит над её душой.
Берег будто побит шрапнелью –
видно, ласточки иль стрижи,
непонятно, какою дрелью,
непонятно, на чьи шиши...
И не вспомнит никто о смерти
под ласкающий плеск воды,
лишь судьба головою вертит
в ожиданье большой беды.
* * *
Площадь Восстания, как ненасытный вор,
тянет людей и с той стороны, и с этой,
стайка таксистов клюёт на перроне корм,
день суетливым шагом уходит в лето.
Всюду сияние провинциальных лиц,
сплетни про жизнь в далёком Узбекистане,
бомж, прописавшийся в северной из столиц,
жизнь прожигает с дыркой в пустом кармане.
Капля дождя, долетевшая до земли,
станет последней точкой в пейзажном тесте,
Площадь Восстания чуть опустеет и...
Лиговку с Невским быстренько перекрестит.
* * *
Трамвай блуждает налегке,
кренясь при каждом повороте,
собака лает вдалеке,
фальшивя на высокой ноте.
На перекрёстке шум машин,
большой плакат с рекламой чая,
а я бреду среди витрин
и ничего не замечаю:
ни набежавших облаков,
ни изменений колорита,
ни лет, прошедших без стихов,
под аккомпанементы быта.
И, доверяя жизнь свою
кривой, где путь незабываем,
иду, нащупав колею,
за заблудившимся трамваем.
* * *
Зима, за окнами метель.
Вагон, со штампиком постель
и проводница синеокая, –
реальность нынешнего дня,
и день готовит для меня
коктейль из чая и Набокова.
Чужая жизнь сыграет блиц,
вспорхнув с насиженных страниц,
в окне фонарь оживший скроется,
и тень уляжется в постель,
а я вдруг вспомню про метель,
в обед отставшую от поезда.
* * *
От себя – немного нервов,
От большой страны – престиж,
Прикуплю французских евро
И потрогаю Париж.
Позабуду пользу денег,
Что гарсоны не берут,
Пять рублей российских в Сене
Навсегда найдут приют.
На какой-то железяке,
Что пугает облака,
Я свяжу возможность драки
С философией плевка.
И реальность будет рада
Подарить себя, но всё ж,
Упаковывать не надо,
Ведь с собой не заберёшь.
* * *
Кончился запой,
так опустошён,
в книжке записной
пара чьих-то жён,
разные они,
выяснил давно:
для одной – цветы,
для другой – вино.
Скромно, без затей,
на часы смотря,
чаще у друзей,
реже у себя,
так проходят дни
жизни холостой,
и не позвонит,
что была женой.
Мне б напиться, но
горю не помочь,
для неё я – сво-
л о ч ь ...
* * *
Самолёт режет небо надвое,
тучи воду несут в сторонке,
тишина, и беречь не надо мне
барабанные перепонки.
С небом чувствуется сближение,
в тишине не бывает фальши,
вижу кесарево сечение
и гадаю, что будет дальше?
Сорок лет жизнь разделят поровну,
как же мало, а может, много...
Я стою, запрокинув голову,
и надеюсь увидеть Бога.
* * *
там где река расскажет про луну
там где ответов больше чем вопросов
где всё как надо а не по уму
и ветка так напоминает посох
мгновенно позабудешь адреса
пин-коды и входящие пароли
и действие медийной канифоли
что так мешает видеть чудеса
которых в этой северной глуши
не меньше чем на юге абрикосов
а жизнь меняет качество вопросов
с которыми ты впрочем не спеши
* * *
И пусть порой – как собака с кошкой,
бывает всякое в этом мире,
но в храм всегда по одной дорожке,
родня навеки – Москва и Киев.
И вы, пожалуйста, мне поверьте,
что жизнь земная не хуже рая,
и жизнь гораздо мудрее смерти,
она научит, она такая.
Но кто-то первый поднимет знамя,
и все вопросы с повестки снимет,
ведь Боже правый – который с нами!
Иль Боже правый – который с ними?
1914 – 201?
Под вечер аромат твоих духов
Наполнит ожиданьем тишину,
Синематограф встретит нас без слов,
А мир предложит первую войну.
Опять бегу с билетами к тебе,
Заговорил великий и немой,
И смысла нет противиться судьбе,
Но мир, похоже, тянет ко второй.
И время – самый лучший часовой,
Расставит даты, точные вполне,
Где снова мы в 3D идём с тобой,
А мир привычно катится к войне.
© Валерий Поланд, 2012 – 2015.
© 45-я параллель, 2015.