* * *
Вчера я думала о том, что якорь стар
И ржавой крошкой больше не удержит,
Что я сама себе как самодержец:
Владелица бумаги и мансард,
Где по стеклу спускаются слова
В дождливый полдень пряного июля.
Вчера я думала, что больше не горюю,
И мне меча из ножен не достать.
Как не достать старинный артефакт
Пропахшему сигарой букинисту,
Летучему голландцу вечно – пристань,
Ленивому – вершины мастерства.
И отстраниться молча, и забыть,
Закрыть давно не крашеные ставни,
Не думать ни о ближнем, ни о дальнем,
И ничего в себе не отразить.
И как молчат пустые зеркала,
Бессонно глядя в темноту прихожих,
Так нарастить затворничества кожу,
И холод пальцев спрятать в рукава.
Но мне такой не выпросить судьбы,
И якорь держит крепко позвоночник,
Нельзя ни отказаться, ни умолкнуть,
Ни бросить словоблудной ворожбы.
Все те, кто от рождения заклят,
На землю не вернутся с корабля.
* * *
С каждой из них становишься злей и строже,
Учишься быть мудрее, сильнее, старше.
Каждое утро приходят они без кожи,
Женщины, ждущие зрелища и реванша.
В тёмной прихожей снимая чужие крылья,
Смотрят мне в душу, как в окуляр прицела,
Ищут во мне чувствительные болевые,
(Были и серебряные пулевые),
Но у меня суверенитет и цельность.
С каждой идёшь на дно, но и дна не чуешь,
Не достаёшь во тьме ни песка ни камня.
Донные рыбы, драконы с единой сутью –
Твёрдый раствор, судьбинная амальгама.
С каждой из них становишься злей и зорче,
Не повторяешься в первой крутой подаче –
Женщинам без хитиновой оболочки,
Белым дольменам, спрятавшим звуки плача.
Каждое утро приходит всё новый идол
С линией жизни в заметный суровый прочерк.
Я научилась – я делаю длинный выдох,
Все девять жизней, спуская им по цепочке.
Любить
Совпавшие не пазлом, но рубцом,
Глубокой раной, залитой свинцом,
Печатями на всех больничных койках,
Мы возвели в квадрат немую стойкость:
Держаться рядом и держать лицо.
Мы были неучтённый компонент
В продуманном вселенском полотне,
Настырная особенная каста.
Мы носим под одеждой сопричастность
Вне площади измятых простыней.
Совпавшие по эллипсам орбит,
Порогам дня, что предстоит прожить,
Двух крайностей неразрешимый ребус,
Мы держим на руках большое небо,
А значит – не перестаём любить.
* * *
Надрывается ветер, гудит, как большой набат.
И сменяется ночью снег проливным дождём.
Этот город берёт с меня больше, чем может дать.
Я закрыта в нём.
К ноябрю вместо сердца зашитый кривой провал.
Равнодушное небо роняет огромный ковш.
Если голос мой нем, а в тетради пусты слова, –
Кровоточит шов.
Замерзающей ртутью ложится на лёд листва,
И под кожей звенит металлический злой висок.
Много раз этот город пытался меня ковать.
Только, нет, не смог.
* * *
И день достаёт из каких-то своих закромов
Чудесные запахи кофе, зимы, пирогов,
Пуховый платок и бумажный цветок на иконе,
И хрупкое кружево снега на детской ладони.
И бабушка, словно носатый смешной снеговик,
Купает в сугробе молдавский цветной половик.
А в сонной квартире в углу есть магический веник,
Темнеет смола на ветвях у стареющей ели,
Игрушки и звёзды, сменившие координаты,
Уложены бережно в самую мягкую вату.
Осыпались сказки, и полный дождя коробок
Теперь отправляется сладко дремать в уголок.
И день достаёт из каких-то своих закромов
Кусочки волшебного детства, халдейских даров:
Потёртое кресло, лохматого злого кота,
И куклу в серванте, застывшую там навсегда.
И мир так надёжен, и столько всего он сулит,
И что происходит – задумано лишь для любви.
Девочка-Сирин
Приходит, подходит и греется у костра.
Сны в волосах, хвоя, песок, мистраль.
Будет тебе она –
лада, жена,
вьющаяся сизаль.
Девочка-Сирин, терпкий холодный брют.
Блюдечко зёрен , что на ковчег несут.
Будет тебе она –
жемчуг, весна,
скажешь ей «возлюблю».
Ягодный привкус и прошлогодний мёд,
Влага суглинков, все родники – её.
Будет тебе она –
Сеть, глубина.
...Пух возле талых вод.
Октябрь светел
Октябрь светел, флаги и ключи
На городских воротах ходит, ищет.
И свой закат от горького кострища
Пока ещё не в силах отличить.
Почти укрыта влажная земля,
Напитанная будто сладким чаем,
И воздух в октябре необычаен:
Грибная смесь со вкусом миндаля.
Октябрь – пряность, пёстрый алфавит:
Анис, корица, звездочки шафрана.
И дымкой от небесного кальяна –
Засушенный на клумбе аконит.
Такая в переулках тишина,
Что кажется: уже перед уходом
Окидывая дом хозяйским взором,
Октябрь вспоминает имена.
Если всё это явь...
Если всё это явь, то бежать на юг!
Чертить пентаграмму и следом – защитный круг.
На всякий пожарный не выпускать из рук
распятие и кадило.
Бежать в кукурузу, глотая застрявший ком,
В последней рубашке с промокшим воротником.
И падать в бессмертник, ругая себя: на кой
Я лихо так начудила?!
Никто не сказал: слепее слепых котят,
А тоже туда – кривляться и усложнять.
И камень с собой, что еле уже поднять.
Библейский, однако, метод.
Если всё это явь, вызывать такси,
Молча молиться «Господи, пронеси!»
На все лады «Спасибо Тебе, мерси»
И больше ни-ни об этом.
Не соблюдать ни тайну, ни паритет:
Всегда со щитом и никогда на щите.
Всё на поверку детская канитель
И никаких заветов.
Если всё это явь, то бежать на юг!
Верить во всё подряд и во всё вокруг:
В Одина, Будду, – Боже, в любой продукт!
Будь он хоть фиолетов!
Я уже знаю подробный такой расклад,
И колесо сансары, и рай, и ад.
Я принесла свой камень. Возьми назад.
Отче, исправь анкету.
* * *
Ночью приходит в город сезон дождей,
время зализывать раны,
ставить вторые рамы,
кофе варить, с утра принимать гостей,
делать страховку, стрижку и хвойные ванны;
думать о прошлом без горечи и легко,
руны учить и ставы,
вехи делить на главы,
мыслей осенних менять в голове декор,
и по углам сушить колдовские травы;
время гербариев, поздней малины и хны,
время для тёплых обновок,
и спонтанных ночёвок,
разных дорог: судьбоносных или грибных,
и на ногах: балеток, сапог, кроссовок.
Ночью приходит в город сезон дождей,
время любви и сказок,
платьев, премьер и джаза,
грецких орехов, падающих в темноте,
время созвездий, кидающих с неба стразы…
Подземка
Спускайся в царство звуков и морфем,
Простых решений, чисел, линий, схем,
Подземный институт бездушных правил.
Купи жетон и выбери свой путь,
«Не прислоняйся», не дыши, не будь,
Останься частью пластика и стали.
Спускайся вниз, оглохни и смотри
На сумрачный цепляющий ретрит
Из множества прямых, причин и следствий,
Заложников неведомой игры,
Ведущей в параллельные миры,
Которым никогда не пересечься.
Так прост геометрический маршрут,
Где ты не ждёшь, и где тебя не ждут,
Но все и вся преследуют друг друга.
Смотри перед собой и замечай
Простые числа, литеры, печать –
Отмычку заколдованного круга.
Запомнишь их – и можно получить
Пароль на выход, тайные ключи,
Количество шагов и переходов;
И бог тоннелей, чёрный недосып,
Тебе накинет лишние часы
Свободы наверху – иди, расходуй!
© Вероника Боршан, 2020.
© 45-я параллель, 2021.