Все стихи Владимира Бурича
* * *
В 1988 году
в день Победы
гроза свалила
три любимых вяза Андрея Тарковского
чуть не убив двух телят и тёлку
вбив в песчаный грунт на метр столб ограды
Старушка соседка
несмотря на свой преклонный возраст
перепилила их на дрова
* * *
Всё дальше
дальше
мой берег
университетский
Намокают слезами мудрые книги
и тонут
Мама
что же ты не сказала
что всё так будет
зачем научила буквам
Всё тише пение старых орфеев
Всё резче запах горелого мяса
Германия-1984
Я захотел заглянуть в пасть зверю
а увидел
маленькие домики под красной черепицей
высунувшихся из окон старушек
детей идущих в кирху на концерт Баха
жёлтые кусты форзиций
бледно-розовые соцветия очиток
кружку пива стоящую на тротуаре
рядом с мастером укладывающим плиты
Он подмигнул мне и весело крикнул:
– Рус сдавайся!
Допрос
– Где вы взяли ваши тела?
– Мы их нашли в воде
– Чем вы занимаетесь здесь?
– Мы ставим мины семян
– Что вы прячете во рту?
– Мы прячем во рту слова
– Когда вы собираетесь уходить?
– Нас ожидает подземный флот
* * *
Дуешь в волосы своего ребенка
Читаешь названия речных пароходов
Помогаешь высвободиться пчеле из варенья
«Каким предательством ты купил всё это?»
Заповеди города
Уходя гашу свет
Перехожу улицу на перекрёстках
Сначала смотрю налево
дойдя до середины – направо
Берегусь автомобиля
Берегусь листопада
Не курю
Не сорю
Не хожу по газонам
Фрукты ем мытые
Воду пью кипячёную
Перед сном чищу зубы
Не читаю в темноте и лёжа
Так дожил до почтенных лет
И что?
Хранить свои деньги в сберегательной кассе?
* * *
и ещё одно поколение
прошло
мимо трибуны
молодости
распевая
размахивая цветами
за углом
на грузовые машины
аккуратно складывая транспаранты
волосы
зубы
в проектируемом переулке
получая маски
для
ночного карнавала
* * *
и этот небритый старик с ножом
уводящий в сарай козлёнка
и эти окурки свисающие
с потолка вокзального туалета как летучие мыши
и спинки железных кроватей огораживающие картофельное поле
и астры растущие на клумбе из автомобильной покрышки
и скелет лягушки застрявшей в раструбе лейки
и истошные крики купальщиц вбегающих в ночную воду
и печальная рында каждый час провожающая уходящее время
Не бойся
это твоя родина
1992 сентябрь, последнее стихотворение
* * *
Изучают
Великую Битву
отрезок Истории
люди
преодолели его как кроты-землекопы
оставив после себя
пирамиды свежего грунта
ухватились
за кельни
логарифмические линейки
баранки автомобилей
Отдышались
Отъелись
Для них это было просто скверной историей
из которой надо было выкарабкаться
во что бы то ни стало
А теперь
изучают
Великую Битву
отрезок Истории
скрытые движущие силы
Всё это было не с ними
* * *
Какая прекрасная жизнь
за пределами моего естества
прохладная за пределом моего жаркого тела
она пахнет грушами
и розовеет
на стёклах пригородных поездов
она попыхивает сигаретой в энергичных губах
за пределами моего естества
* * *
Мир наполняют
послевоенные люди
послевоенные вещи
нашёл среди писем
кусок довоенного мыла
не знал что делать
мыться
плакать
Довоенная эра –
затонувшая Атлантида
И мы
уцелевшие чудом
* * *
Мне хочется сесть на пороге города
в лучах заходящего солнца
похожих на сноп света из кинокамеры
в мятых штанах
выгоревшей рубашке
сесть
и чинить игрушечный паровозик
* * *
Недостроенный дом
это мысли о лете
о детях
о счастье
Достроенный дом
это мысли о капитальном ремонте
наследниках
смерти
* * *
Октябрь в России
переломная пора года
ни снега
чтоб стала видимой капля крови
ни цветов
чтоб украсить свежие могилы
* * *
Смерть в деревне
наглядней
и откровенней
Все знают
в какую землю его зарыли
какую землю он оставил
Жена
копая картошку
режет лопатой лицо покойного мужа
* * *
Состарюсь
буду ходить задыхаясь
от астмы
нараспашку
в любую погоду
с тайной надеждой
что кто-то заметит
мою медаль
за оборону
достоинства
человека
* * *
Убежав с последнего урока
я столкнулся со своей бабушкой
шедшей домой с рынка
Над ней вьются подмосковные метели
балы в Колонном
Мациевич-Мигуевич на летающей этажерке
Надо мной –
парашют Осоавиахима
со значка
прикрученного к куртке
чёрной пуговицей вместо медной шайбы
* * *
Удивительно
кем только
не бывает он за день
мимом
в мыльной пене утреннего умывания
птицей на ветке
чугунного дерева канализационной сети
богом
над свежей газетой
червём
у доски приказов
собакой
на привязи
обеденного перерыва
Вечером засыпает
закрывает глаза
как будто входит
в тёмный зал
кинотеатра –
он
видит себя
героем
* * *
Улетая
трясогузка меня спросила
– И тебе не надоело
сорок лет смотреть на тот берег?
(голубое – чёрное – жёлтое – синее
голубое – зелёное – жёлтое – синее
белое – чёрное – жёлтое – чёрное
синее – белое – белое – белое
голубое – чёрное – жёлтое – синее)
– Там моя колыбель
Там мои могилы
Утро
Я проснулся
и с удивлением понял
что оставлял свое тело
без присмотра
на попечение
звёзд
травы
сосен
и ветра
Харьков. Весна 1941-го
Я и моя школьная подруга
сидим на краю обрыва
Она меня дразнит
показывая язык
на котором
присосанная гильза мелкокалиберного патрона
Мы видим дальние дымы заводов
белые мазаные хатки
церковь
рыночную площадь
крестьянку
которая зашла за забор
и мочится стоя
маленькие фигурки студентов
лежащих на стрельбищном поле
Сырой ветер доносит
запах пороха и свежеиспеченного хлеба
* * *
Юноша говорит:
восходящее солнце – солнце Аустерлица
падающий снег – снег Килиманджаро
морской прибой – волны несущие каравеллу Колумба
старик говорит:
восходящее солнце – солнце моего детства
падающий снег – снег моего детства
морской прибой – волны моего детства
* * *
Я заглянул к себе ночью в окно
И увидел
что меня там нет
И понял
что меня может не быть