Владимир Узланер

Владимир Узланер

Четвёртое измерение № 11 (395) от 11 апреля 2017 года

Улиточные притчи

Улиточные притчи

 

Я уехал от прекрасных мадонн,

Поселился в заповедном краю,

И улитки атакуют мой дом,

Птицы певчие Oсанну поют.

 

За озёрной проживаю водой,

Подо мной животрепещет земля.

Сколько ползают под нашей пятой

Всякой твари – и козявка, и тля.

 

От столичных я уехал громад,

Оторвался от мирской суеты.

Не спеша улитки тащат дома,

Огибая и меня... и цветы.

 

Воздух сладок и душист, как нектар,

Разбираться стал я в пении птиц.

И жалею – сколько в жизни «тогда»

Не увидел отпылавших зарниц.

 

Да смогу ли я войти в этот ритм,

Где как будто воздух тонкий застыл?

Где улитки не быстрее зари,

А приметы так у счастья просты.

 

Я мелодии сменил и тона,

Не привыкну к тишине я никак.

И ажурные приносят дома

Эти твари к огрубевшим ногам.

 

Может, это вот такая игра?

И улиточные притчи о том,

Как непрочен мой искусственный рай,

И насколько хрупок собственный дом.

 

17 мая 2016 

 

На озере Симко

 

У озера Симко с тобою в обнимку,

По парковым тропам, по жухлой листве,

Шагаем «по Грину», как два пилигрима,

Пока над водою закат не истлел.

 

На озере Симко протяжнее зимы,

И ночи длиннее, навязчивей снег.

И озеро Симко – замёрзшая льдинка,

На ней мы кочуем, как будто во сне.

 

На озере Симко меня ты спроси-ка:

– А можно я буду последней из Герд?

– Ох, сколько же силы! И как ты красива! –

Ей пряди поправил в ответ на виске.

 

Я справа налево пишу Королеве

О Вечности Симко, стареющий Кай.

– Здесь Вечность другая? И есть ли у края

Значение родин, уставов и карт?

 

На озере Симко так мало России,

Хоть есть и церквушка, и купол большой.

И улицы «Волга», «Берёзка», а толку?

Без них или с ними – мне так хорошо!

 

На озере Симко сверкают росинки,

И чайки, и ветер, и стаи гусей.

На озере Симко в улыбке – морщинки.

Чем осени больше, тем мысли грустней.

 

9 июня 2016

 

Зимний этюд

 

Как жалобно воет, как будто поёт,

За проклятым лесом голодный койот.

Ему подвывают и вьюга, и мрак:

У северной ночи – палаческий нрав.

 

Закашляет бабка, уткнувшись в постель:

Как много пропало бездарных недель…

У чёрствой зимы голос хриплый гнусав,

Обратно сдувается снег в небеса.

 

А ветер стучится и ломится в дверь,

Как будто истерзанный загнанный зверь.

Калитка захлопает громко и зло

Единственным рваным помятым крылом.

 

15 января 2017

 

Снеговой шар

 

Завывает, завывает предвечернею порой.

В самой сказочной избушке наш несказочный герой.

Сколько помнит: снег – от века, без начала, без конца.

От младых ногтей Вселенной, сотворения творца.

 

А снежинки будто смотрят в щели сомкнутых гардин,

В горечь недопитой водки, недоеденных сардин.

И щебечут, и смеются над безумным стариком,

Что живёт здесь неприкаян, ни при деле, ни при ком.

 

Вышел он во двор, шатаясь: Сколько баллов «за бортом»?

И ловил снежинки, щурясь, старческим беззубым ртом.

Здесь, на маленькой планете, позабыт и он, и снег.

Антикварная игрушка, погребённый дом и век.

 

30 ноября 2016

 

Убывание лета

 

Самый длинный день с апогея пошёл на выдох, на убыль –

Как твои улыбающиеся, но уже печальные губы,

Как луна ущербная – ущемляется в тонкий месяц,

Как надежда на то, что быть суждено нам вместе.

 

Это так утекает, старится наше лето,

По капле, минутам недобранного нами света,

Заплатив нам жизнью, теплом, подобно шагреневой коже!

Осень – агония лета, что кромсает его и гложет.

 

А цветы осенние лето заполонили

На долгие – вдоль дорог и рек – квадратные мили.

Каждый день ими осень тычется, будто мордой.

Лето уходит походкой уставшей, но довольной, гордой.

 

С надеждой на меня, как на небо глядишь – ни мёртвая, ни живая.

К сентябрю закончила то, что три месяца вышивала –

Тёплый плед... на двоих, но так, чтобы прижаться тесно:

Намёк на то, что зима не страшна, если держаться вместе.

 

Почуяв счастье, как солнце стоишь румяна.

И я, усмехнувшись в усы, что-то довольно промямлил.

И всё больше жмурится лето – от радости ли, от боли?

А мы – распахнули окно и глянули в спелое поле.

 

Сентябрь 2016

 

...надцатый год

 

А на улице – апрель и метёт,

Словно спутались во мне времена.

Как увязли мы в 16-й год!

Ох, теперь, ужо! достанется нам!

 

Дотянули... Доросли, доползли!

Доскрипели, докряхтели! Пою?

В прошлой жизни знал цветение слив

По апрелю, ну а в третей – каюк.

...

 

Довстречать ли торопливый рассвет?

Было столько их на длинном веку!

– Да тебе, приятель, сколько же лет?

– Растерял их – и не счесть! Но... бегу.

 

Эпилог не ясен, как небосвод.

Да наступит ли зараза-весна?

И каким он будет ...надцатый год?

И ему какого надо рожна?

 

Ох, и круто нас берёт в оборот –

Оглянуться не хватает минут,

Я со счёту сбился... надцатый год!?

Ну, а мне... О, столько брат, не живут!

 

А снежинок тени бьются в стекло,

И дрожит в ночи упрямая ель.

По судьбе моей проходит циклон,

Что пригнал сюда проказник-апрель.

 

Апрель 2016

 

Птичье

 

Дети раковых больниц, пропитанных лекарством подушек,

Попадают прямо на небо, настолько чисты их души.

 

Но до этого им дарят огромные рыжие крылья,

Чтоб напоследок над землёй, над семьёй воспарили,

 

Напрыгались, налетались, наигрались в детство,

Отвыкли от боли, забыли перипетии бедствий.

 

Наигрались в любопытных юрких чернильных птичек –

Дети павших чубов, облетевших косичек.

 

Потому ли так бойко они щебечут, лепечут,

Чуть ли не в руки лезут, садятся на плечи?

 

Может быть, рыжекрылые – и это последнее из ребячеств –

Обращаются в птиц, потому что те никогда не плачут.

 

Июль 2016

 

Тайна рождения

 

Брожение клеток,

Круженье умов.

На краешке лета –

Эротика снов.

 

Распахнуты очи

У сомкнутых тел.

– Ты этого хочешь?

– Давно я хотел!

 

И в воздухе тает

Какой-то... намёк?

Неровная стая

Ребячьих имён.

 

– Какое ты любишь?

– Елена, Андрей...

– Придумают люди!

– А ты – не робей!

 

Химический опыт,

Бинарный угар!

Мы – жадные оба

И... сжата рука.

 

Рождается первой

Душа или плоть?

Ты даришь мне нервно

Свой сорванный плод.

 

Молекулы крови?

Крупинки души?

От нашей любови –

Стремление... жить!

 

Деление клеток –

До первой весны.

На краешке пледа –

Влюблённые мы.

 

– И всё – как обычно...

– Да, в норме, кажись?

Но в тайном величье

В тебе – непривычная

Теплится жизнь.

 

Сентябрь 2016 

 

Hugo

 

Вдалеке от полярного круга,

На своём аргентинском плато

Проживает задумчивый Хьюго.

К шее липнет намокший платок,

 

По-ковбойски он правит подпругу,

Ищет вечером куст под ночлег.

Ни кола, ни двора нет у Хьюго,

Ни страны, ни надежды, ни лет.

 

И случайны еда и подруга,

Песни в нос – как мычанье коров.

И не помнит улыбчивый Хьюго

Про уютный родительский кров.

 

Одиночество, конь – вот два друга

У такого, как он, бобыля.

И дорогами длинными Хьюго,

Жизнь свою отмеряет, пыля.

 

И луна вместе с солнцем – по кругу

Провожают его в дальний путь,

И в простой философии Хьюго

Люди-гаучо вечно живут.

 

Загнан в Пампу, в коровий свой угол,

С детства сам он себе командир.

И не знает отчаянный Хьюго,

Как огромен и сказочен мир.

 

Эти странные сны

 

Эти странные сны, где бегу – как лечу...

Над рекой и травой, и не страшно ничуть.

Где вы все там, внизу? Молча машете мне, 

Погребённые временем, тайной теней.

 

Эти странные сны, эти странные сны, 

Где бежим друг за другом, прекрасные мы.

Оттолкнувшись, взлетаю над твердью земной.

Ты взываешь: «Постой!», устремляясь за мной.

 

Эти странные сны, где летишь в толще бурь, 

Как поэт Ариэль, как с каната – Тибул.

Ну, а руки твои, как стрекозьи крыла,

Ты стрекочешь солистка сверчковых рулад.

 

И, поймав, приближая к ревнивым глазам,

Ты меня изучаешь, не веря, а сам

Я себя отпускаю от бабочек-муз:

Никуда не уйду и, конечно, вернусь....

 

Эти странные сны, эти странные сны...

 

30 мая 2016 

 

Два эльфа из Гуэльфа*

 

Два эльфа из Гуэльфа

Ждут в гости... ровно в пять.

Отделаться от дел бы

И к ним рвануть опять.

 

– На выходные? – Точно! –

Ах, Мишины звонки!

Ножи он срочно точит –

Эльфийские клинки.

 

Нарежет нам салатик

На наш нескромный вкус.

Как необычно сладок

Эльфийский их арбуз!

 

Она – большой учёный,

Он – в отпуске... давно,

Готовит увлечённо

Эльфийское вино.

 

Они так не похожи – 

По росту, по крови.

Как, боже, тонкокожа

Суть истиной любви.

 

Два эльфа из Гуэльфа

На ужин ждут давно.

Мы попантагрюэлим

И вспомним заодно

 

Походы, как любуясь

На горы, на холмы,

По ауре, вслепую,

Нашли друг друга мы.

 

К двум эльфам из Гуэльфа,

В их славный городок,

Мы мчимся – отогреть бы

Душевный холодок.

 

И – с самого порога,

Горячий и густой,

Две чаши чудо-грога

Нам поднесут с тобой.

...

 

Но вот – пора прощаться.

Промчатся наши дни,

Они с эльфийским счастьем

Останутся одни.

 

Она – в пушистой шали,

Он – поднял воротник,

Нас грустно провoжают,

Бессмертные они.

___

* Небольшой онтарийский городок между канадским Лондоном и Торонто.

 

Майский снег

 

Мимо солнечного света,

В полуяви, полусне,

Перечёркивая лето,

Опускался... майский снег.

 

Он преддверием казался

Неизбежных катастроф,

Изумрудных трав касался,

Меж моих ложился строф.

 

Он смешался с белым цветом

Вишен, облетевших враз,

Из пророчества, воспетый

Древним слогом страшных фраз.

 

Он напомнил нам о войнах,

Белым пеплом хиросим

Нёсся к нам во время оно,

Жуток и неотразим.

 

И, казалось, старый сталкер 

К нам войдёт устало в дом,

И положит чёрный маркер 

На дрожащую ладонь.