Владислав
Пеньков

Тристан и Изольда

Хоть это не ночь, и не светит звезда, 
хоть «здравствуй» не сможет она мне 
     сказать, 
хоть женщину эту уже навсегда, 
но этой пластинке нельзя доиграть. 
  
Никто не запомнил ‒ зачем и почём 
играла пластинка, лоснился паркет, 
и даже не зная, что он обречён, 
в квартире стоял электрический свет. 
  
Стоял, прислонившись к дверям и стене, 
порой прислонялся к причёскам и ртам, 
к другой стороне, утонувшей стране. 
Я тоже ведь мёртвый! Зачем я не там?  
  
Зачем, почему ночевали потом, 
лежали в постели, боясь шевельнуть 
рукою, ногою, налившимся ртом, 
боясь быть как все, кое-как, 
     как-нибудь.