Судьба
попался на всю правду, молодой!
попался на узнаешь наперёд!
и вот она берёт мою ладонь.
и вот читает линии.
и вот –
дыша духами, луком-табаком,
пятидесяти с хвостиком на вид,
моя судьба желтушным языком,
зубами золотыми говорит:
…………………………………
Нечётная сторона
(отрывок из поэмы)
15,13
аllegro
дул на молоко дул
дул на молоко дул
дулнамолокодул
выдулся совсем уснул
спал без задних ног спал
спал без задних ног спал
спалбеззаднихногспал
ноги проросли встал
постоял стоймя чуть
тронулся умом и в путь
дуть на молоко дуть
дуть на молоко дуть
дуть на молоко дуть
дуть на молоко дуть
дуть на молоко дуть…
и так до конца страницы; либо – в случае публичного чтения – выступающий оставляет это стихотворение «на посошок» и последнюю строчку произносит и произносит, уже отходя от микрофона и продвигаясь к своему месту в зале (останавливается там, где его застают аплодисменты; если аплодисментов не предвидится, то он сам останавливается где-то между рядами (столиками) и раскланивается.
Тополя
дым (октябрь, 16-е)
я вышел из починки, где медбрат
мне намекал на большее, чем дружба,
где сочинял приказы бонапарт,
а че гевара звал меня к оружию.
я вышел из починки. жгут костры
из листьев тополей на Руставели.
и дворники забыли до поры
о киснущем в подсобках опохмеле.
дым от костра под ложечкой саднит,
катается во рту горошком пряным.
я вышел из починки. айболит
заврачевал изнаночные раны.
но дёргается жилка у виска.
на сердце –
стихотворные облатки.
соль горечи.
руины из песка.
и больше ничего в сухом остатке.
пух (июнь, 16-е)
июнь разменял половину
под лай и трамвайный скрежет.
безветрие. пух тополиный
глазастые лужи снежит.
безветрие. пух тополиный
мне спать не даёт. я тоже
прожил, может быть, половину.
вторую.
быть может.
Четыре снега
холода
Андрею Санникову
такие холода что холода
вчерашние за город отступают
и птицы стекленеют как вода
и стаями за город отступают
они летят летят над головой
и мёрзнут налету вниз головой
в такие холода теплоцентраль
как только что родившая корова
то дышит то не дышит то финаль-
но стонет уповая на святого
жилищно-коммунального того
коровьего святого своего
в такие холода ложится снег
по часовой от снежного покрова
и что ни говоришь выходит снег
и ни словечка больше ни полслова
а хочется всего-то ничего
тепла тепла а больше ничего
кажется
кажется только шёл дождь
а уже снег
кажется только шёл снег
а уже восемь ноль ноль
кажется только восемь ноль ноль
а уже новости
кажется только были плотины экспрессы дагестаны
а уже к чёрту эту работу
кажется только ушёл с этой чёртовой работы
а уже наплевать
только что было наплевать
а уже снег
кажется только снег
а уже собака
лает
лает
лает
лает
лает
сон тогда
длинные города
вдоль неторопких рек
снились мне и тогда
падал на реки снег
падал на города
снившиеся тогда
падал сонливо снег
лаяли зря соба-
кисти неспешных рек
длились как желоба
вдоль городов по-всяк-
омутами и так
Общее
концертмейстер и гастроэнтеролог.
ну,
что может быть общего?
общее тем временем пришло.
разулось.
стоит перед холодильником.
жрёт что-то из холодильника.
дверца холодильника открыта.
общее говорит:
я не буду отвечать на ваши дебильные вопросы.
общее то ли с фингалом,
то ли ярко раскрашено.
от общего разит каким-то пойлом.
общему всего-то 16.
концертмейстер.
гастроэнтеролог.
ну,
баюкали ведь.
лелеяли ведь.
любили ведь.
общее тем временем
обчистило карманы моего пальто.
крикнуло «чао».
хлопнуло дверью.
откуда оно взялось – такое общее?
убил бы.
Тётя смеётся
эта тётя сидит на Гагарина ежегодно в преддверии лета
продаёт эти как их для пляжа
сланцы
и лицо у неё как земля перегретая
как черепаший панцирь
того и гляди лопнет под солнцем
а тётя смеётся
тётины сланцы пахнут русско-китайской дружбой
продажи всё хуже и хуже
у соседки (трусы и носки) ещё хуже
у соседки соседки (зонтики) и того хуже
тётя смеётся вспоминает мужа
мужа и сына похоронила выдала дочь за корсиканца
вот и придумала сланцы
вот и смеётся
кот о венозные ноги трётся
тётя смеётся
смеётся
смеётся
а что ещё остаётся
Сырость
Лене Оболикшта
как в пойме сырой Амазонки
в Челябинске. сыро. как в пойме.
сидят под крылом остановки
пернатые с баночным пойлом.
идут под зонтами макаки.
плывут кто куда крокодилы.
отложены роды и драки,
охота на старых и хилых.
пахучие метки на рынках
слиняли и нюх не ласкают.
навязла в зубах как пластинка
затёртая сырость. пускают
пернатые кольца бескрыло.
дымят под зонтами макаки.
и курят в ручьях крокодилы.
до родов.
до смерти.
до драки.
Цветы и другие животные
(отрывки из поэмы)
другие
в пятницу деньги кончаются
а в понедельник терпение
ветки кача-и-качаются
за окном
привидением
и стучатся как вести благие
а взаправду-то вести другие
ни терпенья тебе
ни деньги
ни надежды
ни веры
ни зги
животные
и зол-то я не по злобе,
а так – позёрствую.
рифмую письма сам себе –
тома развёрстые.
завёл собаку, а оно
ворует пряники.
живу.
один.
давным.
давно.
а тянет – к маменьке.
другие животные
есть у рыб и речь, и части речи,
только рыбам рыб услышать нечем.
презирают слухи – и не слышат,
и водой при этом дышат, дышат.
а сорвавшись с виселиц рыбачьих,
красных глаз от рыб других не прячут,
рваных губ от рыб других не прячут,
горьких слёз от рыб других не прячут.
доплывают, плача, до низовья –
там и занимаются любовью.
Похмелье
(из цикла)
день (родной)
небо, говорит, было наклонено.
я, говорит, такое видывал только в концептуальном кино.
небо, говорит, сливало себя самого.
на меня, говорит, сливало на самого.
я, говорит, до трусов…
я, говорит, до денег в кармане…
помолчал. и опять:
небо, говорит, было наклонено.
я, говорит, такого не видывал даже в концептуальном кино.
небо, говорит, сливало себя самого.
на меня, говорит, самого.
я, говорит, промок до трусов.
я, говорит, всё ещё не просох.
а зачем, говорю, ты тогда поплёлся под дождь.
ты, говорит, сухарь, поэтому вряд ли поймёшь.
кто ж, говорит, его похоронит, кроме меня.
я ж, говорит, его со щенков до вчерашнего дня.
он, говорит, двенадцать лет, как со мной.
он, говорит, мне родной-родной.
замолчал.
помрачнел.
да какой, говорит, он мне родной…
он, говорит, просто часть меня.
я ж, говорит, его со щенков до вчерашнего дня.
замолчал.
потом собрался было, а не говорит.
заплакал.
болит?
не отпуская, болит.
Горбы
пылятся книги вверх горбами*.
лежу недвижно на диване
глазами кверху – в потолок,
горбом – в подушку. а у ног
пылятся книги вверх горбами.
а дальше книг – в оконной раме –
с бронёй бодается оса,
а дальше – через полчаса –
лежит, бедняжка, вверх ногами.
а дальше – небо с облаками.
а ниже – город под дождём,
я здесь давным-давно рождён
за просто так, не по заслугам.
лежу на лежбище упругом.
как горбовщик своей судьбы.
вокруг – горбы. горбы. горбы.
---
*«Книги, книги вверх горбом…» – строчка из стихотворения Марианны Гейде «Солнце в облаке круглеет…»
Скобки
Сайджан Тимуров.
Вольный перевод с башкирского.
с утра под вечер снега навалило.
(бреду себе куда-то налегке).
((завёл желудок пивом через силу)).
(((разжился сигаретами в ларьке))).
а это важно?
это и другое –
не!важ!но! (что расходится замок
на куртке. что тебя я недостоин.
что мог бы быть достоин. что не смог.
что ни кола-двора. ни дна-покрышки.
не солоно хлебавши. что враще-
нье в колесе обходится мне слишком…
что жизни нет.
что нет.
что нет).
(ваще).