Юлия
Добринская

* * *

...А когда я отплачусь вволю,

Мир снова станет светлым и прекрасным,

И мы пойдём дальше,

Молча,

Обмениваясь дыханием с деревьями.

* * *

Бросив его, беззащитного, в поле скорбей,

Боже, на что ты рассчитывал? Лучше убей.

Богу убийства заказаны – (ишь, милосерд),

И умерщвляет не сразу он – мучайся, смерд!

Господи, где же обещанный, праведный суд?

Мир твой – руины и трещины, нас не спасут.

Господи, видишь, как крошится, гаснет душа?

Мы остаёмся хорошими – ты б не мешал.

* * *

В небесах растёт горошек.

Он растёт через порожек,

Вдоль по белому крыльцу,

Небу синему к лицу.

И пускай рассохлась лепка,

Да вокруг цветёт сурепка,

И часов не слышно боя,

Только небо голубое.

И блаженно пахнет мята.

И легко и грубовато

Солнце бродит по бревну,

Оступаясь в тишину.

* * *

Вот так мы становимся старшими,

Слезу утирая над павшими,

И нет никакого прозрения,

Помимо слепого везения.

Становимся старшими, битыми.

Стоим с головой непокрытою,

Склоняясь над порослью мелкою

Со сказкой, конфетою, грелкою.

* * *

Вот я читаю классиков. И даже понимаю.

Внимательно внимаю. Надежды их делю.

Валяюсь на матрасе. Будильник проклинаю.

Себя, без перерыва, ужасно не люблю.

А классики, наверно, надеются на что-то.

Что я пойду куда-то, и что-то изменю.

Я это не умею. Ну, я не виновата.

Зато я их читаю. Зато я их ценю.

* * *

Время пришло отыскать наследство:

а) чтоб детя́м обеспечить детство;

б) чтобы старшим – тихую старость;

в) чтоб и мне на шнурки осталось.

Я же, по сути, искатель кладов:

а) вечно лезу не там, где надо;

б) без конца генерю идеи:

в) одолжи до конца недели?

* * *

Всё  маленькие мысли копошатся,

И нет у них, бедняжечек, пристанища.

Разделаешься с ними – с чем останешься?

И нужно ли хоть с чем-нибудь остаться?

Всё маленькие мысли трепыхаются,

Всё тыкаются, бедные, без толку

Устроить им хорошую прополку –

Быть может, там сокровища скрываются?

* * *

Выше пяток, лодыжек, колена, пупка и плеча,

Где приделано к шее такое подобье мяча,

Под нечёсаной шерстью, изящно свисающей  вкось –

К сожалению, что-то опять у меня завелось.

Их там много.

И их не учили, как надо вести.

И они продолжают щипать, стрекотать и трясти.

Квазимысли плодятся в несчастной моей голове.

Подарить тебе парочку или две?

* * *

Где скиталась твоя душа

В царстве ночи и камыша

В царстве боли и миража

У последнего рубежа

Где блуждала душа твоя

Эхом полнятся те края

Тьмою полнятся те сады

Да уходят во тьму следы

Что для праведника цена?

Это нам без тебя хана.

Эхом, павшим тебе на грудь:

«Пожалей нас ещё чуть-чуть».

* * *

Голову потеряешь! – крикнула мама вослед.

Видимо, так и случилось – головы у меня больше нет.

Куда она укатилась – я не заметил, увы,

И вот я сижу на камне совершенно без головы.

На помощь позвать невозможно – с головой потерялся рот.

И нельзя без ушей услышать, как она на помощь зовёт.

И без глаз её не увидеть – тишь да тьма, не видать ни зги.

Впрочем, думать об этом нечем – с головой укатились  мозги.

* * *

График

Локальный максимум. И чудится,

Что всё устроится и сбудется.

Увы, примета есть народная –

Тут знак меняет производная.

Локальный минимум. Фрустрация.

Чего уж, кажется, стараться-то?

Но в самой точке безнадежности

Таятся новые возможности.

* * *

Давно мне не было так светло,

давно мне так не жилось, не спалось,

подумаешь – какое-то слово!

подумаешь – какая-то малость!

подумаешь – какая-то глупость

зачёркивает десятилетья грусти,

и всё, что казалось мне важным – мною? –

растаяло, горькое и смешное.

* * *

Даже сорок лет спустя

Я девчонка и дитя

Для тебя.

«Радость жизни, я в долгу,

Обижаться не могу» –

Говоришь. –

«Что бы дальше ни стряслось,

Я-то вижу вас насквозь,

Не грусти.

В глубине любой души

Все вы – те же малыши.

…И не плачь».

* * *

Дай мне, Господи, светлого разума,

а вдобавок – желательно, сразу бы, –

дай глубокой отзывчивой ясности.

(Остальное, как правило,  частности).

* * *

Два хороших человека

Загадали мост построить.

Два хороших человека

Не сошлись посередине.

И один теперь калека,

И другой теперь калека,

Но приходят порыбачить

На остатки арматуры.

И бежит меж ними речка,

Стрекоза блестит на солнце,

И никто не вспоминает

Про потерянные деньги.

* * *

Дождик, слава богу, падает на крышу,

Падает на крышу, моет старый двор

Я тебя увижу, я тебя услышу,

Помнишь эту радость – тихий разговор?

Дождик то утихнет, то запляшет громче,

Дождик на пороге, дождик за углом.

Мы с тобою вместе, нам с тобою очень,

Ничего плохого мы не впустим в дом.

Все смывает дождик, все грехи и плачи,

Все ночные стоны, весь бессонный страх.

Я с тобой – в тревоге, в боли, в неудаче,

И мои ладони у тебя в руках.

* * *

Дождь стучал, не стихая, всю ночь, а к утру

Я в макушке своей обнаружил дыру.

Я заполнен до верха водой дождевой,

И в кровати лежу неживой-неживой.

* * *

Есть вещи невесомые, весёлые, скользящие –

Сквозь них, как ветер в комнату, струится настоящее.

Среди дороги дальныя, среди домашней пыли,

Прозрения случайные рождая без усилий.

* * *

Женщина лет сорока, в комнате тёмной лежит, размышляя –

то ли теперь навигатором стать марсохода,

то ли заняться арктическим спутником новым,

то ли забросить всё это и стать ей доцентом музея,

а заодно экспонатом,

для пущей острастки.

* * *

И нечего пальцами тыкать в меня.

Со всеми такое случается.

Вы тоже дождётесь печального дня,

Где всякая мудрость кончается.

* * *

Каждый глаз мой видит по отдельности

Весь роскошный спектр бытия –

Мирозданье в цельности, в бесцельности,

И его неровные края.

Каждый глаз мой видит непонятное

Под своим особенным углом –

Истины с разводами и пятнами

Крайне ограниченный объём.

* * *

Как легчайшее прикосновение –

безоглядное благословение

И лучистая, чистая мягкость твоя

заливает края

Где, во мраке какого ущелья

Добываешь по крохам веселье

Чтобы так расцвело и на сердце легло

Безмятежное это тепло

В том кромешном, слепом, первозданном аду,

Где последнее черти крадут,

Он тихонько смеётся – и как угадать,

Чем он платит за ту благодать.

* * *

Как по тропке беговой –

Дело к третьей мировой.

Испарятся к синим звёздам

И тиран, и рядовой.

Лишь на спёкшемся посту,

На Калиновом мосту,

Будет эхо, эхо, эхо

На три мили в высоту.

* * *

Как просто жить в печали и тоске!

Вся наша жизнь висит на волоске,

Над волоском висит дамоклов меч,

И ничего в итоге не сберечь.

Как просто не хотеть вставать с утра,

Спасаться во вчера, в позавчера,

Ждать новых бед на голову свою

И в сумерках кадить небытию.

Как просто отказать себе в любви –

Чужой талант! Нефарт и селяви.

Как просто, как банально, как смешно,

А всё равно ещё не всё равно.

* * *

Когда сознание угасает,

Тень в полумраке пройдёт, босая,

Задвижка скрипнет – и сквознячок

Коснётся пальцев, лизнёт висок.

Свежо и влажно. Сирень. Молчанье.

И всё случайно и беспечально.

В обнимку спавшие облачка,

Вздохнув, расходятся на века.

И не светлеет, и не светает,

А просто тьма потихоньку тает,

Сползает плед её – и в тиши

Уже ни тени – и ни души.

* * *

Мечтатель, сюда!

Мечтатель и врун,

Колебатель струн,

Ты, сказочник, ты, собиратель рун,

И вы, пастухи небесного стада,

Искатели неизвестного клада,

Бродяги в поисках Эльдорадо –

Сюда!

Сюда! Ждёт место у очага!

Когда за дверями ревёт пурга –

Приходит время стихи слагать!

Сюда!

* * *

Мне очень страшно в темноте –

Ты от меня не уходи.

Пусть всё сгорает на плите –

Ты от меня не уходи.

Пускай по дому куча дел,

Ты от меня не уходи.

Пускай я спать давно хотел,

Ты от меня не уходи.

Пускай ты третью ночь без сна,

Ты от меня не уходи.

Пускай ты всем другим нужна,

Ты от меня не уходи.

Не уходи, не уходи,

А то я снова закричу.

Пусть свет горит, весь дом не спит,

Но без тебя я не хочу.

* * *

Мне плевать, что жизнь проходит.

Вот сейчас дует ветер и солнце встаёт над рощей.

Радость моя!

Свежо.

Закутай меня в свою куртку.

* * *

Можно ругаться по поводу или без повода,

Только вот время проходит, и солнце уж скоро закатится.

Мы для друг друга – защита от горя и холода.

Станем ругаться, замёрзнем, никто нас не хватится.

Лучше давай обниму тебя крепче, куда уж нам ссориться.

Время уходит, и скоро наступит затмение.

Эти мученья твои – на моей они совести,

Но улыбнись, ну прижмись ко мне хоть на мгновение.

* * *

Мой мозг не хочет спать, он полон всякой дури.

А мне с утра вставать, и действовать, в натуре.

Чтоб следовать с утра всем нравственным устоям,

Мне спать давно пора, мне бодрствовать не стоит.

Чтоб радость доставлять легко и безвозмездно,

Мне надо много спать, мне очень спать полезно!

Окно выходит в сад, дерев туманны кроны…

Но бешено искрят, бесчинствуют нейроны,

И в звёздной глубине, и в сумерках каморки,

Ура любой фигне, клубящейся в подкорке.

* * *

Мы с тобою проведём десяток дней,

Без обмана, без романа – так верней.

Без намёка, без упрека, без обид –

Пусть утихнет, отболит, перегорит.

Я возьму тебя с собою в тишину,

Чтоб никто не помешал, не заглянул.

Предзакатною тропою вдоль ручья,

В тишину, где только бог всему судья.

Мы с тобою проведём десяток дней

В тишине, где всё яснее и нежней.

Ни досады, ни разлада, ни стыда –

Ничего-то нам не надо. Не беда.

* * *

На бутылке написано “Выпей меня!”

Я глотнул – превратился в гнедого коня.

“Ну-ка, сьешь!” – пропищала котомка овса

(Я назад превращался почти полчаса)

Что за радость всю жизнь оставаться собой?

Превращайся! А способ подходит любой…

* * *

На дереве познания забавные плоды,

Но требуют внимания, заботы и воды:

Умелого внимания, весёлого труда,

И мокрого стекания по листьям в никуда.

Система корневая тут весьма разветвлена,

И в наши упования и страхи вплетена.

А наше изумление как белые цветы,

Свисающие молча с высоты.

На дереве познания забавные плоды,

И утренние, ранние ведут к нему следы,

И погружая пяточки в божественный нектар,

Всезнающие бабочки не ждут грядущих кар.

* * *

Начинается дождь, и высокой стеной отгораживает

Все обиды мои, всю бессчетную нашу вину.

Начинается дождь, терпеливо приемник налаживает

На одну частоту, что транслирует в мир тишину.

Начинается дождь, за окошком ни света, ни темени,

Начинается дождь, размывающий наши пути

И под ветром скрипит, приоткрывшись, калитка в безвременье,

Чтобы нас никому, никогда, ни за что не найти.

* * *

Не важно, с чего начинать.

Получится что-нибудь, верно.

Отдаться на милость ночной неуёмной волны

Неверная нота –

Условная точка отсчёта,

А чуду неважно – откуда, с какой стороны.

Качается тёмная хмарь.

Качается ветер и море.

Полночная пена умолкнет и снова плеснёт.

Начну постепенно,

Неверная нота блаженна,

Неверная нота себя с головой выдаёт.

* * *

Не нужно миру после апокалипсиса,

Чтоб кто-то с запозданием раскаялся.

И вообще, пожалуй, хомо сапиенса

Не нужно миру после апокалипсиса.

* * *

Не оправдавши своих ожиданий,

Я изнываю от жутких страданий.

(Впрочем, откуда взялись ожидания,

Я не отвечу вам без колебания).

Нежное эго, в тоске от реальности,

Громко вопит и бросается в крайности,

Гладит себя, утешает и корчится.

(Жаль, что учиться на этом не хочется)

Нет, ну ей-богу, зазор отвратителен.

Ваша реальность  – туда и идите вы!

(Жизни своей не ища оправдания,

Надо бы мне отменить ожидания)

* * *

Невзирая на внешнее торжество мракобесия,

Постараемся внутренне удержать равновесие.

Тихо так, ненавязчиво, никого не копируя,

Чтобы жизнь – настоящая, и победа – не пиррова.

* * *

…Отрешиться б от тесной

от своей подноготной,

на краю Поднебесной,

чтоб дышалось вольготно.

* * *

Печально быть любимою женою,

и вместе с тем лягушкой водяною.

Меня он ночью любит, гладит, нежит –

а утром слышит кваканье и скрежет.

Конечно, он страдает от контраста,

мечтает шкурку сжечь мою, и баста.

Но я бы не советовала, милый,

вступать в неравный спор с нечистой силой.

* * *

План на завтра, план на завтра, план на завтра!

Только утро замаячит у ворот –

Ты услышишь, ты услышишь

Как походкой бронтозавра

Этот план к тебе по улице идёт.

Обещают, что в итоге будет жатва,

и за нею вечный праздник без забот.

Но в ближайшей перспективе план на завтра, план на завтра,

На неделю и на сотню лет вперёд.

* * *

Пообещав не грызть своих ногтей,

она грызёт их у других детей.

* * *

Приятно словом перекинуться,

Гуляя по лесу вдвоём;

Интеллигентными прикинуться,

Всяк оставаясь при своём.

Себя поздравить с толерантностью,

И мыслить – чудо хороши

Смешенье мудрости с галантностью

Во глубине моей души.

* * *

Пусть кто-то мир считает круглым –

Но я сидел сегодня утром

На самом краешке миров,

(Где дым от жертвенных пиров)

И видел – маленький, с ладошку –

Ваш мир, раскатанный в лепёшку.

* * *

Раннее утро. Горстью воды ветер играет.

Ах, моё счастье, что нам сады жаркого рая.

Ржавый песок, тень, муравей, дым, отголоски

Темных веков, тайных кровей, – дали неброски.

Вот и оплачь – капли в горсти – смерть с непривычки.

Ну а живёшь – надо расти, вот твои спички.

Ты закури, серный дымок вьётся, болезный.

Всё это рай, смысл да итог жизни над бездной.

Ржавый песок, слякоть и дым – день безупречен.

Ветер дыханием полон твоим, высвечен, вечен.

Плачу, скажи, и не стыжусь, – сосны да гравий, –

Ты не грусти, что ухожу, – всё я исправил.

* * *

С годами

Теряешь чувствительность к тем заповедным, заоблачным нотам.

На миг  остановишься –

Что там?

А нету. Ушло к дорогим,  незнакомым и дальним.

Бубенчик

Чуть слышно звенит на закате печальном.

Да ладно.

Мы так же прекрасны, как в детстве когда-то.

И нет ни восхода без нас на Земле,

ни заката.

* * *

…Своего направления нету у глупой девчонки,

И поэтому мир представляется ей беспощадно-никчёмным.

А чужая дорога не манит её, не прельщает;

И по книжкам не вычитать, что там ей жизнь обещает.

* * *

Только когда остановишься – слышишь,

как ощущаешь, тревожишься, дышишь.

Прелесть простоя, пространство пустое

Да прожитое необжитое.

* * *

Ты меня пожалеешь,

Как ты это умеешь,

И в обиду не дашь никому.

Я заплачу, заплачу,

Помолюсь наудачу,

Поскулю в неразумную тьму.

И ограблен до нитки,

От небесной калитки

Ты на всхлип обернёшься во мрак –

Что ты плачешь, смешная,

Всех богов заклиная?

Нам и эта разлука – пустяк.

* * *

– Узнай, открыто ли окно?

– А как узнать, а как узнать?

– Брось камешком туда.

Когда окно растворено,

Всё будет тихо и темно…

Что?

Зазвенело?

– Да!

* * *

Что после осени – мы знаем.

Но вам не надо

Напоминать про холода и

снегопады.

Пока не спится звёздам ясным

Над экипажем,

Не поминай беды напрасно,

Мудрец со стажем.

* * *

Подстрочник с древнекитайского

Шен-Тао был настолько странен,

Настолько дик в своих задвигах,

Что не боялся нашей брани,

И не нуждался в наших книгах.

Не придавал значенья факту

(Мол, мудрость – это не наука),

Не обладал ни каплей такта,

И подавал изгоям руку.

Я намекал ему за чаем

Про богоданные устои,

Но он, увы, не обучаем,

С ним разговаривать не стоит.

Такого к делу не приставишь.

И жизнь и смерть ему едины.

Он безответственный товарищ,

Чего ж он ходит невредимый?

* * *

Я видел привидение. Оно меня не съело –

Погуглить направление на Марс оно хотело.

И дьявол, мною встреченный, не зарился на души –

Играл в Майнкрафт до вечера, а после бил баклуши.

И упыри кусачие кусать меня не стали –

Потерянные тапочки в кустах они искали.

Я всех, с кем надо встретиться, встречаю второпях

В неправильное время и в неправильных местах.

* * *

Я лодку построил без дна и бортов

и в дальнее плаванье выйти готов.

* * *

Я люблю тебя. Это

Ни к чему не ведёт. Никуда не годится.

Но свобода и нежность к сердцу тесному льнёт,

Душу греет и длится.

Я люблю тебя. Это

Ни к чему, ни о чём –

Это дар и свобода.

Как из  плоской Вселенной –

да в трёхмерный проём.

Соглашаешься? То-то.

* * *

Я маленький птенчик внутри скорлупы.

Я очень боюсь суеты и толпы,

И кошки, и мошки, и тьмы, и дождя.

Мне кажется правильней, не выходя

Наружу, спокойно сидеть в скорлупе.

И пусть за стеною то снег, то капель,

То бури, то войны, то мор, то клопы –

Чего мне бояться внутри скорлупы?

* * *

Я ошибаюсь – значит, я существую.

Будешь судить меня – суди как живую.