Юлия
Долгановских

ich liebe dich

1. 
– Скажи – ich liebe dich. 
А сын молчит, 
ныряет с головой в свою толстовку, 
и изнутри два рукава неловко 
завязывает в узел. И молчит, 
  
молчит, молчит. Учитель вдоль стола 
катает карандаш, и мнятся волны, 
невнятные, высокие и полные 
травой ли, пеной. Педагог, светла, 
  
встаёт на грифель, на пуанты, на весло, 
и замолчав святое ремесло, 
идёт по словарям, по вскрытым водам. 
  
2. 
Что стая птиц, трёхбуквенные коды 
углом вперёд мигрируют. Крылом 
(ich лебедих – вернее не найти 
пернатых) задевают небо всуе. 
  
Подхватывая карандаш, рисую 
транскрипцию морфем, так воплотив 
иную речь в плавучие картины. 
(Мой бог, зачем безжалостные скрины 
стоят перед глазами во плоти!) 
  
Не воплотить забытого, я помню. 
Чужой язык, неистовый паломник, 
сворачивает в сыворотку кровь. 
Меняется лицо, остреют скулы, 
темнеет взгляд, рука, дрожа, хлестнула 
коня, увязшего в песке. 
  
3. 
...Моя любовь, 
ты помнишь, речь внезапно впала в 
     рифму, 
в высокую ли, в низкую – не ври мне, 
и правды, милосерден будь, не говори. 
Себя легко, но и меня – сорви 
с привычного – дискретного – ландшафта. 
Вернёмся, может быть, танатонавты, 
проснувшиеся сквозь шипящий свист – 
ich habe – 
  
4. 
– всё, чего уж нет. Но генерал 
уже придуман был, и умирал 
за рифму, за пятно на чуждом флаге. 
Моё второе я, второй язык, 
змеёй живой ползёт из мёртвых книг, 
подвёрстанных отнюдь не на бумаге – 
  
на солнцем опалённой бледной коже. 
Минуя холод суверенных стран, 
du hast, сынок, поедем в Татарстан, 
я свой второй язык не знаю тоже.