Юлия
Драбкина

* * *

В заснеженном вагоне спит пурга –  
на полочке лежат её рога 
ледовые, не тают до рассвета. 
С молочною каёмкой на губах, 
полифонично, словно юный Бах, 
на нижней полке всхлипывает лето. 
Смешалось всё, пространство, времена, 
такая какофония слышна, 
как будто черти прыгают по крыше. 
А проводница вяжет кружева – 
глухая, видно... Слышишь, ты жива?  
Давай с тобой на зеркало подышим. 
Но, птицею внезапно обратясь  
и кружевную стягивая вязь 
на шее мне – прекрасная ловушка, –  
пророчит, сыплет чёрные цветы... 
Зачем шуметь напрасно, если ты 
не знаешь арифметики, кукушка? 
Дурная птица счёт ведёт на дни, 
А ты храни, пожалуйста, храни, 
храни их всех, мой Бог, кого люблю я, 
покуда не исписана тетрадь 
и можно быль на буквы разбирать, 
а на губах тепло от поцелуя, 
и боль сильна, и есть, кого терять.