Юрий
Кобрин

Над обрывом

Русский театр сокрушается в Вильнюсе – 
ни карниза, ни фриза, ни архитрава. 
Что не продали, то исподволь вынесли 
или трактором утрамбовали в гравий. 
Фундамент взломали в бульдозерной 
     ярости, 
аплодисменты и те – в зияющей яме… 
Занавес-облако вздувается парусом, 
три сестры мечутся в авангардистской 
     драме. 
Цивилизатор под дых впендюрил культуре, 
вставшей в позу… Чайка вскрикивает с 
     надсадом, 
дядя Ваня с обрезом, что браток в 
     натуре, 
бежит босой по пенькам вишнёвого сада. 
Над обрывом века зритель растерянный 
остановлен бесчеловечной нотой 
циркулярной пилы в визжащей мистерии, 
разрубающей мозг шашкой Чарноты. 
Над обрывом века, хоть стой, хоть падай 
на ветру без имени и без отчества. 
И оглох в ночи взыскующий града. 
 Но ещё не слеп, как кому-то хочется.