magic hour
Кружат лиственные стаи
Над притихшею травой.
Стены дома зарастают
Серебристой чешуей.
Зёрна гравия белеют,
Блики бисером в окне.
Нежным звоном над аллеей -
Колокольчики огней.
Там прохлада, покачнувшись,
Поднимается, пьяна.
Там гудит над черной глушью
Проводами тишина.
Зазевавшихся прохожих
Заливает лунный мёд,
И акация, как лошадь,
Пышной гривою трясет.
частица
Мне снится, словно я уже не я.
Там, под землей (мне это только снится!),
Система кровеносная моя
Теперь багровой разрослась грибницей.
Я жив, но протекает сквозь меня
Чужая жизнь, и никуда не деться
От ярого напора бытия,
Теперь моё над садом бьется сердце.
В солоноватых солнечных лучах
Всё – щебет, треск, чириканье и клёкот
В кленовой кроне гладкой, краснощёкой.
Там воробьи, скворцы, дрозды, синицы,
Стрекочут, сыплют, цокают, кричат:
Зарю встречает суетная рать,
Подрагивают ветви, как ресницы.
О, ветер в лёгких – и легко дышать!
Я жив, пока проходит сквозь меня
Чужая жизнь, теперь я только дверца,
И бьется над растущим садом сердце.
По пальцам – по ветвям –
Струится свет,
И от него листвой не заслониться,
И капля каждая, и каждая частица
Насквозь пронзая, оставляет след.
силуэт
Звон переулка-спицы, дом – шерстяной клубок.
Трещины паутины, скошенный потолок.
Ласка нагретой глины, хруст деревянных плит,
Словно большая птица чутко под крышей спит.
В старых часах трезвонят медных минут гроши,
Ворот окна распорот, наспех лучом зашит.
Больше не нужен повод, больше не нужно лжи.
Твой силуэт в проёме, – в горле двери першит.
Грозных предчувствий глыбы, грязный песок примет,
Ты преломляешь рыбу, ты преломляешь свет.
Ты разрезаешь небо, – да не дрожат в руке
Ножницы самолёта – по голубой фольге.
весною всё хитрит...
Весною всё хитрит: и свет, и облака,
И болтовня ветров, и кратких ливней влага.
И льдинка сладости дрожит на дне глотка,
И дышит пашни черная бумага,–
Сплошная грязь, а всё-таки чиста.
Ползет опара молодой листвы
Из тесных почек – мякишем из корок,
И узенькие мордочки травы
Выглядывают из подземных норок.
Дремотно так, что хочется в кровать,
Как в детстве: спинка из блестящих прутьев,
На свежих простынях непрочный сон сшивать
Иголками теней из солнечных лоскутьев.
точка
Тяжёлый сон вытягивает нить
Дыхания, мотает на катушку.
Пусть хлынет ливень – нужно много пить
Проросшим зёрнам. В жёлтые макушки
Пшеничный бог уже целует их.
Пшеничный бог растит своих зверят
В сырой земле, пока законы спят.
Перевернись, спеши взглянуть назад,
На фабрику темнеющего сада:
Кристаллы соли на зубах скрипят,
Возводится беззвучная ограда,
И капли света по стеклу стучат.
И по воде, – по кровле жестяной,
И по земле, – бесплодной и немой.
Мой тёмный сад собрался у окна
На новый сход, а на изнанке сна
Свободный человек, – ловец и зодчий, –
Возводит стены и ломает лёд,
Пока горит, и бьётся, и поёт
В его груди проколотая точка.
А птицы набирают высоту,
А птицы исчезают на лету,
Распахивают клювы цвета клюквы,
И песня заливает пустоту,
И я на полыхающем свету
По трафарету вырезаю буквы.
a-dam
В тесных сетях кварталов
Бьётся живая твердь.
Стылая нефть каналов
Гуще, чем кровь и смерть.
Город на тонких сваях
Башни держать устал.
Нехотя отрывает
Небо от тверди сталь.
Наскоро синь заштопав,
Снова кроит покров:
Ножницы самолётов,
Лезвия катеров.
Ветер поджарый, жадный,
Лижет сухой гранит.
Словно доспехи Жанны
Площадь в огне горит.
Сладкий дымок солярки,
Полупрозрачный смог.
Белые звёзды сварки
Сыплются на песок.
потому что война
Алексею Королёву
Потому что война, и цена нашей жизни – копейки,
Подороже бобов, но дешевле, чем мясо индейки,
Нашей смерти цена – так и вовсе дешевле перловки,
Я умру в коридоре, а не повезёт – так в кладовке.
В коридоре светло и сквозняк, и, пожалуй, почище,
А в кладовке темно, и от химии разной вонища,
Мне б из труб коридорных – да в норы нездешних тоннелей,
Чем в кладовке царапать в агонии пластик панелей.
Я умру в коридоре, неважно, сейчас или скоро,
Потому что война – это тёмная часть коридора,
Потому что солдатам обещаны райские кущи:
Нежный запах тюльпанов и свет, как от яблонь цветущих.
я с теми...
Я с теми, кто дышит, я с теми,
Кто слышит всю ночь напролёт.
К нам нежность выходит из тени,
И пальцы на пальцы кладёт.
Покуда шуршат под стопами
Слепая солома и прах,
Позволь золотыми снопами
Её пронести на руках.
© Михаэль Шерб, 2014 – 2015.
© 45-я параллель, 2015.