На литературных перекрёстках
Эпизод 6. «Смех Твардовского…»
Мне повезло – один вечер я провёл в узком кругу людей, среди которых был Александр Трифонович Твардовский.
Жил я в конце пятидесятых годов на Ломоносовском проспекте в одной квартире с поэтом Виктором Гончаровым. Мы с ним впервые встретились ещё в 1944 году, когда оба пришли из госпиталя в Литературный институт – в солдатских шинелях и на костылях.
И как-то мой друг пригласил к себе Александра Трифоновича, с которым он познакомился во время совместной поездки на Байкал.
Меня всё время подмывало показать Александру Трифоновичу мою старую рукопись с его пометками, покаяться в своих старых грехах, но я боялся, что разговор пойдёт по чисто литературному руслу и будет ему не приятен.
А настроен поэт был весь вечер как-то очень доброжелательно и умиротворённо.
Мне совсем повезло – он подарил мне свою книгу «Послевоенные стихи» с надписью: «Николаю Константиновичу Старшинову с искренней симпатией. А. Твардовский».
Беседа у нас была тихая и неторопливая. Помню ещё – мы долго не зажигали свет, хотя уже был вечер. Сумерничали…
Тут я и рассказал присутствующим об одном забавном случае, произошедшем со мной где-то в 1946-1947 годах.
Зашёл я тогда в маленький книжный магазин, что стоял напротив Даниловского универмага. И довелось мне присутствовать при разговоре книготорговца (он же там был и директором, и кассиром, и товароведом – всем сразу!) с работником Книготорга, который зачитывал ему список книг, что должны были поступить в продажу в том году:
– Вот мы даём вам Лидина.
– Это хорошо!
– Вот Паустовского!
– Совсем хорошо!
– Вот Жарова!
– Нет, это не надо… Это стихи! – И, как бы отметая книгу в сторону, книготорговец махнул рукой.
Работник Книготорга продолжал:
– Фадеева даём.
– Прекрасно!
– Леонова.
– Отлично!
– Долматовского!
Книготорговец снова пренебрежительно отмахнулся:
– Нет, это не надо… Опять стихи!..
В его устах слово «стихи» звучало как синоним чего-то безнадёжно непривлекательного и ненужного.
– Федина.
– С радостью!
– Панфёрова.
– Обязательно!
– Твардовского! – как-то подчёркнуто-торжественно произнёс работник Книготорга.
– Нет, это не надо, это опять же стихи!..
Возмущению работника Книготорга не было предела:
– Ну, уж если, по-вашему, и Твардовский – стихи, то не знаю, что вам ещё и предложить! – воскликнул он гневно.
…Видели бы вы, как смеялся Твардовский…
Об авторской самонадеянности
Я получил первый экземпляр своей самой объёмистой книги, вышедшей в самом престижном издательстве. И когда ехал в вагоне метро, радовался, как ребёнок, долго с нескрываемым удовольствием разглядывал её.
Меня не смутило даже то обстоятельство, что на белой обложке книги под моей фамилией было нарисовано какое-то сорное растение – не то чертополох, не то белена, – которое никаким образом не связано было с её содержанием…
Сидящий рядом со мной интеллигентный старичок с седой клинообразной бородкой тоже с большим интересом поглядывал на книгу. Он даже надел пенсне, чтобы лучше её рассмотреть.
А когда я встал и пошёл к выходу, он рванулся за мной и очень пристрастно спросил меня на ходу:
– Молодой человек, где вам удалось приобрести эту книгу?
Мне, конечно, было приятно, что есть такие любители поэзии, которые так внимательно следят за ней. И вдвойне приятно, что именно моя книга так заинтересовала его – значит, ему по душе именно мои стихи…
Я задержался и объяснил ему, что держу в руках лишь первый экземпляр книги и что в продажу она ещё не поступала.
– А где, когда, в каком книжном магазине она может появиться в первую очередь? – допрашивал меня он ещё более пристрастно.
Я ответил ему с удовольствием:
– Вероятно, её уже недолго ждать, она скоро должна появиться в Доме книги…
Я уже выходил из вагона, но всё же поинтересовался на ходу:
– А почему эта книга вызвала у вас такой интерес?
И хорошо ещё, что не объявил себя её автором.
– Да как же не вызвать?! – воскликнул старичок. – Я очень внимательно слежу за всеми новинками о лекарственных и ядовитых растениях, но их так редко издают и такими ничтожными тиражами, что можно прозевать… А тут вышла такая солидная книга о них… Только не могу точно определить – что изображено на обложке – то ли дурман, то ли чертополох…
Всю дорогу до дома я беспрестанно улыбался. И в первую очередь своей наивности и самонадеянности…
из книги «Лица, лики и личины.
Литературные мемуары»
Иллюстрации:
Ю.М. Непринцев, картина «Отдых после боя»,
в центре которой художник изобразил Василия Тёркина,
героя поэмы Твардовского;
обложка книги Николая Старшинова.