The Show Must Go On
Как хорошо, когда в нашей жизни присутствует что-то постоянное. Стабильность, повторяемость, как ожидаемая смена сезонов – «рифмы в божественном стихотворенье» по словам Игоря Царёва. Вот уже пятую весну мы встречаем с «45-м калибром». Пятый конкурс. Второй без Георгия Яропольского… Первый без Наташи Сутуловой-Катеринич… И всё-таки конкурс стартовал. Каких усилий, какой боли стоило главному редактору нашего альманаха после потери самого близкого человека в срок организовать очередной «45-й калибр» – можно только догадываться. Пот, кровь и слёзы настоящий артист оставляет за кулисами. А шоу должно продолжаться.
В одну реку нельзя войти дважды. К счастью, изменения бывают и к лучшему. В этом году конкурс получил великолепный подарок от нашего великолепного веб-мастера Александра Шапошникова – новый интерфейс, позволяющий конкурсантам самостоятельно регистрироваться на сайте и размещать стихи! После модерации произведения в виде подборок появляются на конкурсной странице для всеобщего обозрения. Подарок получили не только поэты, желающие участвовать в конкурсе. В закрытой части сайта для членов жюри появились страницы модерации и голосования в полуфинале и финале! Процесс оценки конкурсных материалов теперь полностью автоматизирован. Понять, какая гора свалилась с плеч членов судейской коллегии, может только тот, кто хотя бы раз организовывал этот процесс «вручную». Облегчение сравнимо с освобождением каторжника от оков. Или аскета от вериг. Или спортсмена, снявшего лыжи после десятикилометрового кросса. Или… в общем, поверьте, это здорово!
Приём стихов на конкурс продолжается, и подводить итоги ещё рано, но поделиться первыми впечатлениями уже можно. На данный момент всего поступило 232 стихотворные подборки, из них 57 – отклонено, 175 принято. По традиции на конкурсной странице размещаются и подборки вне конкурса – поэтов, приглашённых лично главным редактором-45, и лауреатов прежних «Калибров». Внеконкурсные подборки играют роль своеобразного камертона, задают некий уровень поэтической образности и версификационного мастерства, на который могут ориентироваться конкурсанты и читатели.
Иногда я просматриваю отклонённые подборки – вдруг кого-то незаслуженно обидели? Но, встречая в них такие, например, строки:
Хотела бы я жить
на сотом этаже,
чтоб в небо выходить
из комнат в неглиже,
убеждаюсь, что всё сделано правильно и чувствую себя пристыженной, что посмела усомниться в компетентности и поэтическом чутье своих собратьев-модераторов.
По моим наблюдениям, в этом сезоне (возможно, – пока?) поступило меньше подборок уже известных, маститых и заслуженных, отмеченных всевозможными регалиями авторов. Но удивительным образом на общий уровень поступивших стихов это повлияло мало. С радостью вижу в списке авторов, зарегистрировавшихся на конкурс, знакомые имена отличных, дано и нежно мною любимых поэтов. Но всё-таки, да простят они меня, самое сильное волнение охватывает, когда открываю подборку, подписанную неизвестным мне именем. Предвкушение открытия, увы, далеко не всегда оправдывается, но несколько раз я всё-таки воскликнула «Эврика!»
Конечно, никаких имён называть не буду, просто поделюсь радостью от встречи с яркими, задевшими, тронувшими меня строками поэтов – знакомых и только что для себя открытых.
Вот, например, уж сколько написано о Петербурге, но читаешь такое – и заново влюбляешься в удивительный город:
Петербург – это Пушкин, Ахматова, Блок,
Ночь в дырявой шинели, поруганный бог.
Этот дом на Фонтанке, блокадный паёк,
Гумилёв и Кресты.
Этот бабушкин голос сквозь стены и рвы,
эти вечно крылатые невские львы.
Но доносится шёпот зелёной травы:
Петербург – это Ты...
К сожалению, мало присылают на конкурс иронической лирики, хотя известно, что в каждой шутке есть только доля шутки и с юмором можно говорить на серьёзные темы.
если мчаться быстро-быстро гордо-гордо по саванне,
будто страус, будто птица, пряча голову в песок,
можно светлый мир построить на сплошном самообмане
и носиться в этом мире взад-вперёд-наискосок.
Всегда восхищалась редким умением писать стихи без знаков препинания. По моим наблюдениям, это удаётся буквально нескольким авторам. Теперь мой список пополнился.
*
встань затемно до поезда пока
оконной тенью снег не зарешёчен
покуда дом не топлен и гудка
вокзального не слышится пощёчина
…
пусть сделается всё таким как есть
чугун решётки заоконной вышит
на белом полотне крестом на крест
и в воздухе пороховая взвесь
оставь слова несказанными здесь
за амальгамой их и так услышат
*
синеет в окнах ночь как баклажан
а детский взор во тьме пугливо шарит
враждебный мрак и космос жуткий там
и бога нет и только лишь гагарин
во всех пределах мира знаменит
летает там с улыбкой неизменной
и темнота уже не так страшит
когда есть близкий кто-то во вселенной
Радует, что находятся поэты, умеющие сказать о родине – без слезливой сентиментальности и излишнего пафоса, о нашей стране и жизни – с любовью, которая не кричит, не бьёт себя в грудь, а – принимает и понимает.
*
И травы,
и провода, что имеют право
сбегаться и разбегаться, и доконать,
и вся эта Родина,
падающая из окна,
болотная и берёзовая, дрожжевая,
корнями хрустящая, тонкая и живая,
прозрачная, свежая, прячущая зверьё, –
всё это моё, до скрипа зубов –
моё.
*
Но, в хляби превратив земную твердь,
последнею метелью воздух дышит...
Здесь вечно будет проще умереть,
чем выжить.
*
Между делом и поделом,
Между омелой и помелом,
Там, где перекрёсток тюрьмы и сумы,
Обитает мир, который построили мы.
Присутствует в конкурсных подборках и роскошная лирика. Назвать ее пейзажной или городской – язык не поворачивается, потому что, конечно, это гораздо шире казённых границ жанра:
*
Поздний снег дорожит февралём так, как я – тобой,
что-то непоправимое чудится снегирю.
Замерзает наш город, прижавшись к трубе трубой,
фонарём к фонарю.
*
Посмотри как умирает зима,
как снежинки тихо сходят с ума,
тая, в капли у земли вырастая,
и тумана развевается стяг.
Улетает, засидевшись в гостях,
свиристелей поредевшая стая.
*
Неотвратимо, как решенье мойры,
за поворотом нарастало море:
как миро в алтаре благоухая,
где раздалась гора – стена глухая;
искряся, как парча, купая блики
в солёных брызгах, что равновелики
Эвксинскому иль Чёрному – родному,
и Крымскому всему большому дому.
Читая конкурсные подборки, я часто вспоминала слова Марины Кудимовой из предисловия к книге Георгия Яропольского «Я не тот человек»:
При всей разности потенциалов поэты чётко делятся на два типа. Одни следуют извилистым и прихотливым путём самовыражения. Они избегают прямых поэтических высказываний, но создают некую атмосферу и настроение, которое довольно быстро улетучивается, меняясь часто на собственную противоположность. Другие – их так немного, что к ним то и дело приплюсовывают для увеличения численности первых, – мучаются «последними вопросами», ставят их, что называется, ребром и ответы иссекают из этого ребра, словно бы вечно воспроизводя первый акт Творения.
Похожие мысли я встречала и у Игоря Меламеда в его известных статьях «Совершенство и самовыражение» и «Поэт и чернь». По-прежнему количество авторов, использующих стихи для самовыражения, значительно, в десятки раз превышает тех, для кого поэзия – средство для поиска ответов на вечные вопросы, по сути – инструмент познания мира. Я не даю оценок, только констатирую – это так. Особенно часто о себе, любимом, о своих «нестерпимых» переживаниях любят сообщать миру люди молодые, начинающие авторы. «Кто мало видел, много плачет». Собственно, первичный импульс любого творчества, как правило – попытка выразить себя. Ничего плохого в этом нет, главное – не переборщить. Перечитать свои стихи и подсчитать, сколько раз в них встречаются местоимения «я» и «мне». Кроме того бывает самовыражение и самовыражение. В своих лучших образцах поэты, самовыражаясь, выражают и нас – читателей, и тогда – как чудо – рождается отклик. Это те самые «Из души и прямо в душу / Обращённые слова», о которых писала София Парнок. И такие слова есть на конкурсной странице:
*
Нет меня. Я выветрился болью,
Сквозняками промелькнувших лет.
Потому ль расставшимся с любовью
Жизни нет – и смерти тоже нет?
*
Не горбиться и не сутулиться,
суть не разменивать на медь.
Смотреть на лиственницу, улицу
и не ржаветь. И не ржаветь.
*
растёт со мною мир –
он – вниз –
я – вверх
Поэты часто пишут о поэтах. Так часто, что сказать что-нибудь новое, интересное в «стихах о стихах» или в стихах о поэтах, казалось бы, уже невозможно. Но у некоторых всё же получается.
*
Ветер такой – не слыхать шагов.
Там, за стеной, ждут твоей строки
Тьма, не прощающая долгов,
Свет, отпускающий все грехи.
*
А он уже тогда сквозил – надмирный,
холодный и заоблачно памирный,
отточенный, как ферзевый гамбит,
крамольно эстетичный и надменный,
внетерриториальный, вневременный.
Такой, каким и должен быть пиит.
*
джон донн, ты был неправ, однако,
звон колокольный сбился с ног.
что материк, что остров – одинаково
ты одинок.
Напоследок – ещё несколько цитат без замечаний и комментариев, без анализа, без «алгеброй гармонию поверить», просто потому что – понравились.
*
Качает ветер тёмные кусты
И пахнут незнакомые растенья
И чёрный пёс бежит из темноты
Бежит как тень, не оставляя тени
*
Видишь разлом эпох, чувствуешь лба усталость? –
Вечность реальней всего, что тебе досталось.
*
Так и бывает – брык – и ты сирота.
Всё-таки, тварь человек, ненадёжная тварь человек.
*
А мрамор и янтарь? А яшма и нефрит?
Я в магию камней, чего б о ней ни врали,
не верю, но боюсь того, кто говорит,
что неба нет в росе и тайны – в минерале.
Закончить обзор я хочу тем, ради чего всё происходит – и конкурс, и стихи, и все страдания и переживания, ради чего, может быть, и звёзды светят и планета наша ещё вращается, и что так просто и прекрасно выражено в строках одной из участниц «45-го калибра» сезона 2017:
*
Я завершаю каждый разговор –
«люблю»,
поскольку важно только это.
PS. До конца приёма стихов на конкурс осталось десять дней. Кто ещё не решился – решайтесь, кто медлит – поторопитесь. Всем успеха!