Марк Левитин

Свобода - бред, мели, Емеля, меж запоров и стен.
Какой там свет в конце туннеля? Вместо солнца - тунгстен.
По телевизору кликуши - хоть верёвку намыль!
Мели, Емеля, наши души, перемалывай в пыль.
Не в том беда, что станешь прахом - в том, что прахом живёшь.
Гляди в грядущее со страхом, там бардак и дебош.
И не мечтай о светлом завтра, не играйся с огнём!
Пока надёжны стены замка, можно прятаться в нём.
Снаружи воет то ли ветер, то ли наглый шакал,
Тунгстен на всякий случай светит в половинный накал.
Не слушай этот зов природы, окопайся, никшни!
Мели, Емеля, наши годы, перемалывай в дни.
Судьба идёт голодным гризли, вкус победы забыт.
Мели, Емеля, наши жизни, перемалывай в быт.
Саднят проигранные войны и трещит голова.
Мели, Емеля, нас, безвольных, раскрути жернова.
...А ты всё к свету, как подсолнух, бьёшься рыбой об лёд,
Пыхтишь в мечтаниях бессонных 30 лет напролёт.
Видать, уже не поумнеешь - ну давай, не молчи,
Мели, Емеля, что сумеешь, задыхаясь в печи...

Лежать хорошо, ползти хорошо, глотать хорошо, и хрен с ним,
Летать не дано, и славно, и ты не слушаешь нашу чушь,
И завтрак из землероек тебе не кажется слишком пресным -
Уж ты как-нибудь без шика, уж ты попроще, на то и уж.
Но если ты просто уж, и в твоих клыках не водилось яда,
Зачем же ты битый месяц громил пернатых, что твой мясник,
Из перьев лепил крыла на пчелином воске - ведь так и надо:
Пока тренируйся с крыльями, после научишься и без них.
А если попросишь помощи, так и проси: дескать, я и сам бы,
Мол, верю, что способ должен быть, способ есть и другим знаком,
И вольное братство нагов, все эти аспиды, крайты, мамбы,
Рванутся к тебе, построившись в небе раздвоенным языком.
Язык коснётся тебя, и твоя скорлупа разлетится в клочья -
Так тонкая грань стекла рассекает склеивший руки скотч.
И ты взлетишь, и воск не растает, поскольку ты выйдешь ночью;
Уж это - забота наша: ужалим солнце, и будет ночь.
А те, твои дорогие, пускай повывалятся из окон,
Давя друг друга коленями в общем порыве глядеть, дивясь,
Как там, презрев тяготение и забив на горьковский слоган,
Парит в небесах змеюка и даже не думает падать в грязь.

Снаружи всё теплей, а ты сидишь и пьёшь -
Один, без собутыльников, без бабы, без баяна.
Безвыходных забот беспочвенный скулёж
Удобней игнорировать, свалившись сполупьяна.
Во сне бушует шторм, гремит девятый вал,
А жизнь твоя проста и неделима, будто атом;
И если б светлый маг тебя расколдовал,
То ты бы, вероятно, укатил и стал пиратом.
Но ты сидишь и пьёшь, и пестуешь в душе
Осколок вольтерьянства, обострённый, как заноза,
Сознательно избрав который день уже
С тоскою наблюдать, как роза вянет от мороза.
Какой бы катаклизм ни вышел из глубин,
Какая благодать ни опустилась бы из рая,
А ты в дезабилье свирепствуешь один,
Дары и злоключенья равнодушно презирая.
И будет ночь темна, и будет день тяжёл,
И будут год за годом течь, вытачивая русло,
А то, что ты себя в текучке не нашёл,
Так это предсказуемо, хотя немного грустно.
И ты всё так же пьёшь, и видишь, как цветут
На месте вялых роз вполне живые хризантемы.
Тебе не повезло - ведь ты родился тут,
Где клумба за окном, как аллегория системы,
В которой смысла нет, в которой дел - завал,
В которой всё и кончится, хоть год живи, хоть двести.
Лишь некий силуэт глядит, как ты завял
И кто-то столь же муторный расцвёл на том же месте...

От чёрта в КамАЗе, от бога в камзоле,
От хищных психозов своих полуночных,
От вечно похмельно-рассольной Ассоли,
Бормочущей "Sorry..." тебе в позвоночник,
От фауны в окнах, от флоры на трубах,
От встречной мегеры, менады, камены,
От чёрных, всклокоченных, грамотно грубых,
Живущих во всех зеркалах ойкумены,
От гордого града, погрязшего в смоге,
От пропасти, схваченной ржавою рожью,
От цели дороги, от знаков дороги,
От края дороги... Опять к бездорожью.

Жизнь есть вымысел, мир есть текст.
Клич ты выносил как протест:
"Автократия без границ!"
Выйдем, братия, со страниц!
Текст потрогаем между строк.
Выйдешь гоголем - срежут срок.
Это пряники, есть и кнут:
Выйдешь пьяненьким - больно пнут.
Фронтиспис, переплёт, туман.
Отоспись и пиши роман.
Этих, с перьями, дело - швах:
Пусть теперь поживут в словах!
Им, писателям, веры нет -
Тонким шпателем вынем след,
Накатаем про след статью,
И прощайте, привет, адью!
Карандаш заточив, как меч,
Ты создашь для своих предтеч
Мир в оправе, пустой скелет,
И отправив за ними вслед
Толстых чудищ в часу втором,
Вдруг почуешь: сидит с пером
В кущах рая старик-Отец,
Сотворяя не мир, а текст
О резонах с лицом добра,
О мезонах внутри ядра,
О приливах холодных масс,
О ленивых свободных нас,
Что пред выдумкой пали ниц:
Дескать, выйдем-ка со страниц!