Рауза Хузахметова

Словно горный ручей – и прозрачен, и чист –

Голосок у любимой моей серебрист.

Бесконечно готов слушать смех драгоценный,

Что сливается нежно со звоном монист.

Стройный стан – что за стан! – у подруги моей

Оберну я в муары ковыльных степей.

Только сверху накину парчу поплотнее,

Чтоб не видел другой этой прелести в ней.

Эй, красотка, взгляни на меня ещё раз!

Как лукав быстрый взгляд этих бархатных глаз!

Забрала меня в плен. Видно, стану теперь я

Твоё имя шептать, совершая намаз.

У колодца увидел девчонку-красу,

Коромысло и вёдра у ней на весу.

Пожалей, дорогая, красивые плечи,

Дай мне вёдра с водой, я их сам донесу.

Моя флейта и плачет, и снова поёт.

Будто облако, звук её нежный плывёт.

Ты услышь эту грустную песнь, дорогая,

Пусть растопит она в сердце девичьем лёд.

Словно пе́ри, в моих появляешься снах,

Ускользаешь, оставив лишь ветер в руках.

Подожди, дай хоть раз на тебя наглядеться,

Уловить обещанье в бездонных глазах.

Разгорелся в груди пылкой страсти огонь,

Мчит под пологом ночи меня добрый конь.

Не тревожься, что долог мой путь, дорогая,

Разгорюсь вновь при встрече с тобой – только тронь. 

Муэдзин прокричал, всё затихло в ночи,

Только сердце моё слишком громко стучит.

Прокрадусь осторожно вдоль старого дома.

Выходи поскорей, «я – твоя» прошепчи.

Эй, кузнец! Пусть твой горн раскалится сильней –

В нём увидеть хочу жар любимых очей.

Но тепло женских рук передать сможет вряд ли.

Эй, кузнец! Пусть твой горн раскалится сильней!

Прогуляться решив, вышел в маленький сад,

На себе вдруг поймал стройной девушки взгляд.

Поспешил вслед за ней, только вовремя вспомнил,

Что давно безнадёжно и крепко женат.

Нет, хозяин, достаточно рюмки одной,

А не то я нарушу семейный покой.

Извини, только если чуть-чуть охмелею,

Я ухаживать стану за чьей-то женой.

На других не смотрю, если рядом жена –

Приревнует, так станет совсем сатана.

Только стоит ли мне чересчур огорчаться,

Ведь такая красавица – только она.

Я спросил мудреца, подливая вина:

«Ты скажи – для чего человеку жена?»

Ничего не ответил мудрец мне на это,

Осушил лишь неспешно свой кубок до дна.

У друзей за беседой сижу до утра.

Заалел уж восток, возвращаться пора.

Только что мне поделать с ревнивой женою? –

Вновь со скалкой встречает меня у двора.

Покупала красотка халву у меня,

Заплатила мне щедро, монетой звеня.

Одного поцелуя достаточно было б,

Но уходит она, и смеясь, и браня.

Не смотри, что и сед, и не очень богат,

Но зато я на ласки, джаны́м, тороват –

Комплиментами, как серебром, осыпаю.

Видишь, как  твои ушки стыдливо горят?!

Щёчки, как абрикос, у красотки одной.

Пусть же станет она мне любимой женой.

Только вдруг в курагу превратятся те щёчки,

Как прикажете жить мне с женою такой?

Сколько в этих глазах озорства и огня!

Но красотка совсем не глядит на меня.

Дорогая, поверь – если б был помоложе,

Покорить твоё сердце хватило б и дня.

Ты заметь: речь льстеца – лишь одна похвала –

И легка, и сладка, как твоя пахлава.

Только что-то ему от тебя очень нужно,

Если вьётся вокруг, не скупясь на слова.

Не завидуй соседу, любезный, постой –

Хочешь, я поделюсь с тобой мыслью одной? –

Зависть, будто змея, жалит в самое сердце,

Отнимая и сон, и душевный покой.

Ты послушай, что мне говорил аксакал:

«На ошибку учитель тебе указал –

Постарайся исправить её поскорее,

Возражать не спеши, слишком опыт твой мал».

Нет, приятель руки я тебе не подам,

И не сложится впредь разговор по душам.

Если пре́дал однажды, то нет тебе веры,

И дорогой одной не идти уже нам.

Ты скажи, аксакал, как по жизни пройти –

Не устать, не пропасть и не сбиться в пути?

Отвечал он: «Три вещи тебе пригодятся –

Песня, друг и звезда, до которой идти».

Побранили тебя – не стучи по столу,

Не сердись, не упрямься подобно ослу.

С благодарностью выслушай критику эту

И, ошибку исправив, найдёшь похвалу.

Уходя – уходи, но сказать не забудь

Человеку, тебе указавшему путь,

От души – благодарное доброе слово.

Чистым – в помыслах, честным – поступками будь.

Одному «краснобаю» тихонько сказал:

«Осторожнее, друг, твой язык как кинжал». –

Засверкал он глазами, посыпал словами…

Весь израненный, лучше бы я промолчал.

И велик, и роскошен – сияет чертог,

Ты идёшь по ковру – из сафьяна сапог.

Белоснежны одежды твои, но вот только

Так же светел душой ты остаться не смог.

Ах, как хрупок сосуд, что с вином подаёшь!

Урони – и вина ты уже не вернёшь.

Так и чувства мои – испаряются, только

С губ любимой слетит неприкрытая ложь.

Спой мне, Лали, о дальней родной стороне,

Где и ждут, и тоскуют сейчас обо мне.

Если б мог полететь вместе с песней я к дому!..

Пусть же грусть поскорей растворится в вине.

Как цветок моя Лали нежна и стройна,

Грациозно ступая, танцует она.

Вот с улыбкой лукавой скользит предо мною…

Пой же, пой для неё, не смолкая, зурна!

Чёрным шёлком волос вновь любуюсь тайком.

Не спеши укрывать это чудо платком.

Лишь позволь – каждый вечер готов, дорогая,

Их причёсывать нежно густым гребешком.

По персидскому тихо ступая ковру,

Подойдёшь – я с улыбкой невольной замру.

Отложи, моя пери, поднос с угощеньем,

Приоткрой, я прошу, голубую чадру.

Что за шутки играет со мною кальян –

Предо мной в тонкой шали колышется стан.

Не танцуй, подойди же ко мне, чаровница,

Я хочу убедиться, что ты – не обман.

Ах, красотка, как пляска твоя хороша!

На тебя заглядевшись, ликует душа.

К этим ножкам босым все богатства бы бросил,

Да вот только в кармане, прости, ни гроша.

Скажешь: «Твой не роскошен шатёр»,

Но вокруг, дорогая, бескрайний простор –

Посмотри, как сверкают на небе алмазы,

И тюльпаны расшили чудесный ковёр.

Вольным радостным ветром над степью промчусь.

Надо мной посмеются опять – ну и пусть!

Но с охапкой цветов и стихов для любимой

На закате к порогу её возвращусь.

Вновь укрыла зима кружевами снегов

Купола минаретов и крыши домов…

Но покрыть серебром мою голову всё же

Ты, зима, не спеши – я ещё не готов.

Утекает меж пальцев песок на руке,

Не удержишь и вешние воды в реке.

Так и годы мои – день за днём утекают,

Оставляя седые следы на виске.

Как весёлый ручей, начинается жизнь.

Юность горной рекой мчится – только держись!

Словно море, волнуется-плещется зрелость,

Но куда катят старости волны – скажи?

Словно клин журавлей, пролетают года,

И неспешны дела, и седа борода…

Но промчит на горячем коне юный всадник –

Быстрым взглядом его догоняю всегда.

Эх, взлететь и парить бы орлом в вышине!

Или мчать по степи на горячем коне...

Удаётся лишь мысли пришпорить, однако,

И слагать в рубаи все желания мне.

Стайка юных прелестниц вспорхнула легко,

Словно ветром воробушек – их унесло.

На скамейку усевшись, смотрю вслед, вздыхая,

Жаль, что время моё молодое прошло.

Как прекрасен цветок, что раскрылся опять!

Сладок вызревший плод – как его не сорвать?!

Кружит терпким вином танец листьев осенних…

Но зачем же зима так спешит нас обнять?..

Не тужи, старина, что не стал богачом,

Но зато голова не болит ни о чём –

Целый день в чайхане ты сидишь, наблюдая,

Как поводит танцовщица смуглым плечом.

Тех, кто любит вино, сыщешь целую рать,

Кто-то любит красавиц весёлых ласкать…

Нет занятия лучше – сидеть под платаном

И хорошую книгу неспешно читать.