Марина Чарина

Распоясанный и разнузданный     
 ветер носится по окраинам
 с отголосками
              чьей-то музыки – 
 то ли Шнитке, 
             то ли Рахманинов.
 Окунуться б в стихию снежную,
 освежающую, бодрящую,
 И почувствовать
                силу прежнюю,
 первозданную, настоящую.
 Заблудиться,
             скитаясь затемно,
 замерзать,
         не надеясь выбраться,
 на кон ставить
         вполне сознательно
 жизнь саму 
         в первобытном игрище…
 - Не замёрзла ещё? Поехали!
 Что-то к ночи 
             совсем завьюжило.
 Доберёмся дорогой верхнею,
 поспешим -
          и успеем к ужину.
 Поползло вверх стекло
                презрительно,
 защищая нас от опасности,
 мы с тобою 
        вновь просто зрители, 
 просто зрители, не участники.

Развеять сомненья, распутать клубок проблем –
за что ни возьмёшься, всё просто горит в руках!
А я избегаю касаться опасных тем,
к беде чутка.

Меня, тонкокожую, ранят занозы слов
колючих и жёстких, как дикая трын-трава.
А ты назначаешь спасеньем всему любовь,
любовь права.

Обнимешь с любовью – исчезнут и боль, и страх.
Блаженны и счастливы, нами доволен Бог.
Слияние грешных тел – словно пропуск в рай,
на малый срок.

Весной любая радость кстати,
глянь – нарезают виражи
моих заброшенных симпатий
стрижи.

Когда-то близким не откажешь, 
пускай на сердце гнёзда вьют,
им, необласканным, так важен
уют.

А если встретишь их, то кроме
слов, ожидаемо чужих,
что про меня всё время помнишь
скажи.

Ты не ошибся – я ещё живу
в своём давно придуманном чертоге.
Мне право всё равно, что наяву
на  нас с тобой  разгневанные боги
посеяли колючую траву
на прежде проторённые дороги.
Ты удивишься – я ещё живу.

Получится добраться – заходи,
будь гостем долгожданным,
                но – и только.
За те года, что ты провёл один,
неволю поменяла я на волю,
и больше мне никто не господин.
Боль не прошла,
       я свыклась с этой  болью,
захочется увидеть – заходи.

Манит яркою зарницей
дальний яблоневый край.
Там поют в садах Жар-птицы –
хоть одну для нас поймай,
добрый наш, Иван-царевич,
иль Иванушка-дурак.
Верит истово деревня
в силу дивного пера.
Перьев золотые свечи
для обиженных горят.
Хворых запросто излечат,
бедных щедро одарят.
Будет нам дано по вере,
стоит только попросить –
разлетятся чудо-перья 
по страдалице Руси!

Сгинут в хлябях и болотах,
не удержатся в руках.

То ль фальшива позолота,
то ли вера не крепка.