Алла Кречмер

Батумский шарманщик, ты старый шутник,

Играешь на старом бульваре.

Небритой щекою к шарманке приник -

Сегодня ты просто в ударе.

Японской камелии розовый цвет

Весны отмечает начало,

И счастья ушедшего тающий след

Шарманка вернуть обещала.

А с музыкой льются простые слова - 

Наивные, даже смешные.

Наверное, в чем-то та песня права,

И снова мы с ней молодые.

С тобой мы идем по бульвару вдвоем;

Смеемся взахлеб, как когда-то.

И тот же шарманщик за тем же углом

Играет в толстовке помятой.

И, кажется, не было лет пустоты,

Сомнений, вслепую блужданий,

Но все же, шарманщик, я думаю, ты

Не выполнишь всех обещаний.

Затихнет мелодия наша с тобой

С уходом счастливого лета.

Бульвар опустеет, и ветер шальной

Все ноты рассыплет по свету.

Приглушенные краски дождливого лета,

Ранним утром в аллеях туман кружевной;

Размывание контуров, матовость света - 

Петербург, убаюканный невской водой.

Это он отражается в глади зеркальной,

Словно сон Иномирья, глядит из глубин.

Манит нас неразгаданной тайной печальной

Застарелый дурман - морок темных трясин.

Под заклятье его попадешь добровольно,

Забывая другие места на земле;

И годами, знакомых кварталов невольник,

Ты блуждаешь, теряясь в предутренней мгле.

Ты не помнишь иное, лишь краски и звуки,

Запах рек и каналов, и мокрой листвы.

И болит твое сердце в предвестье разлуки

И прощального плеска свинцовой Невы.

Пусть в жажде жизни бесконечной

Я пью из родника страстей.

Я не хочу быть безупречной

В теченье долгих серых дней.

Ведунья средь непосвященных

Иль еретичка меж святых,

Я знаю, имя - легионы

Для душ погасших и пустых.

И нет во мне благоразумья;

Расчета, правильности нет.

Веселью предпочту раздумье

В тиши средь дыма сигарет.

Живу я просто и без глянца,

Прослыть немодной не боюсь.

Простонародного румянца

Ни капельки я не стыжусь.

Не повторяю толкованья

Событий разных в новостях.

В спокойном миросозерцанье

Опять витаю в облаках.

Вся жизнь моя, как цепь прозрений,

Исправленных ошибок счет;

Противоречий, исступлений

И беззаконных рифм полет.

Опять грозовое смятенье - 

И вспышки над садом, и гром,

Как будто Вселенной рожденье

За темным погасшим окном.

Как будто погасло навеки

Светило, и тучи летят.

И хлынули мутные реки

За плотной завесой дождя.

Отчаянно птица металась,

Забыв, где ночлег, где жилье.

Наверное, так начиналось

В истоке времен бытие

Так было в зловещем просторе,

Где твердь отделялась от вод,

Где тучи сдвигались, как горы,

И молний был виден полет.

Так было, но ветер над садом

Вдруг стих и уснул у земли,

Лишь сорванных листьев армаду

Ручьи за собой унесли.

Клуб хипстеров - владенье полумрака,

Театр марионеток и теней.

Наискосок исписана бумага,

И музыка сродни тоске моей.

Опять тяну коктейль безалкогольный -

Неужто горечь выпита до дна?

Но почему душе моей так больно?

Терзает непонятная вина.

Я, кажется, все меньше понимаю

Теченье жизни: снова наугад

Иду по ней, ошибки совершая,

Но ни за что не оглянусь назад.

Там, в бездне прожитого, утонуло

Все, что любила. Остается мне

Сидеть в кафе, прижавшись к спинке стула,

И грезить о душевной тишине.

Как дорого дается пониманье,

Когда кругом и шум, и разговор,

Но отзвуков смятенья и страданья

Не выдаст никому спокойный взор.