Виктория Беркович

И однажды, поддавшись порыву, ступаешь на этот путь,

Бога ищешь в себе, извне, а находишь кого-нибудь.

Нет, не то, не так... продолжаешь топтать этот замкнутый круг,

не надеясь ни отдохнуть, ни вздохнуть, ни на солнце взглянуть,

чтоб увидеть яйцо той сказочной птицы Рухх,

чтоб его положить в карман,

а потом вдруг понять, что и это обман

и достать из-за пазухи камнем, - и сжать в горсти́,

пыль извлечь из него, или соль… - чтобы вынести и отнести

эту соль на берег и бросить в чужое море,

отпустив неудачи хвост, малодушно себя простить,

в новый круг замыкая свою neverending story.

Зря - из точки любой попадаешь на те же места.

Мир безумен. Безумен и ты. Перманентно устал.

Сколько лиц, сколько слов и растраченных дней

или судеб... считал и считал до ста…

после с чистого начал листа… а в себе? а в Ней

ты уверен? Ты чувствуешь – это именно Та?

Что ты ищешь? – иголку в сене? Её там нет.

Ты же знаешь, она в яйце – на конце затаилась смерть.

Может в небо взлететь или рыбам на корм сигануть с моста

под насмешки китов, над тобою несущих Землю?

Ты уже разбудил того, кто с рождения мира дремлет.

Может, стать Уроборосом? кем-то ему под стать?

и показывать фокус с хвостом за пару монет?

Надо лишь захотеть…

Посметь… Пусть. Всё так и там.

И неважно, где я, где ты… в Амстердаме, в Нью-Йорке, в Калькутте –

перемена слагаемых не играет роли для сути.

Ты прошёл семь кругов, семь грехов, ты сжёг за собой мосты.

А когда дошёл и нашёл, увидел – чуда не будет.

Просто тот, кого ты так долго искал – это ты!

Подари себя людям
 

Иди к реке и упади на дно.

Не бойся, ей не больно – всё равно.

Ты просто брось себя в тугую воду –

и примет равнодушная река,

и берега в беспечных васильках

прикроют от докучного народа.

А ты немного полежи на дне,

попривыкай, чтоб стало всё родней,

побудь усталой рыбой кистепёрой.

Пусть руки отрастают в плавники

в густой воде всезнающей реки,

заполнившей твои пустые поры.

Песчинками в стекляшке шелестя,

снесёт река и камешки в горстях,

и рыбок золотых, поймав сетями,

в определённый срок, удел, придел…

У Времени-реки немало дел –

она течёт себе… к большой воде

и там впадает в Мировую память

Стрелки часов утверждают: начало дня.

Запах больницы и старости… скисла стряпня,

снова вчера забытая мной на плите.

Чёртов склероз! чёртова жизнь в темноте!

Еле тащится год – не встаёт с постели жена,

мается в доме без жизни, тепла и света –

солнце сюда не заходит. Глупо стенать,

что виновата стена «величайшего» из проектов.

Чайник поставлен, в мёртвом квадрате окна

улица не различима. А помнишь, было

лет пятьдесят назад… ты любила, Джоан,

утро встречать на балконе, держась за перила.

Мы выбирали квартиру за чудный вид:

Бруклинский мост, залив. Почти запредельная сумма.

Монстр бетонный ухмылку во тьме таит.

Проклят пусть будет тот, кто его придумал!

Чайник кипит. Вывеска «Stanly» мигает. – Пора

завтрак готовить… а может сначала судно?

сменим постель? Прости, я, старый дурак,

ночью забыл… Что, больно? Мне тоже трудно.

Грохот и пыль волной. Как в кольцо бросок.

Охнули стёкла, посуда на мокром поддоне.

Смотрит старик, пошатнувшись. Не верит и трёт лицо.

Солнце встаёт из-за падающих "Близнецов"

и заливает золотом подоконник.

"Несёт меня лиса

за тёмные леса..."

русская народная сказка

Несёт меня зима

от горя до ума,

от веры до сумы,

от сих до тех прямых.

Запустит в хоровод

и снова понесёт

на запад/на восток

фальшивый лепесток.

За огненную ре…

там, где впадает вре

мя в И́рей ли, Ире́й –

страну для всех/ничью…

Я припаду к ручью

с живой водой, забыв,

что я уже в нигде.

Воды не может быть

для неживых людей.

А ты, оставшись здесь,

неси любимый крест.

Неси и не проси,

прости и отпусти…

Сойдут лавины с крыш –

меня в них не услышь,

не вспоминай… и пусть

я не вернусь.

Вызрел ли день новым светом, вечным ли смыслом,

небо ведром прохудившимся низко зависло,

город плывёт в мареве недозимы.

Мы – глупые рыбы, рыбы – не-мы…

Ныне. Вовеки. Присно.

Кто я такой? – не лучшая реплика Ноя –

строю ковчег, понимая, строить не стоит.

Разве кого-то можно спасти вопреки?

Всякая рыба ищет свой путь до реки

прежде, чем стать перегноем.

Ну, а пока божьи непарные твари

в баре сидят до утра / щи дома варят.

Им недосуг верить в какой-то потоп –

кто усомнится в крепости ноющих строп…

стоп, или рук, или век?

Бог из кармана ссыпает невидимый снег.

На повороте зимы наступает предел.

Ною плевать на усмешки беспечных людей.

Ной строит ковчег