Хельга Ефименко

Понимаешь, мне уже всё равно.

Если небо отражается в лужах,

То асфальт не то чтоб даже не нужен, 

Его просто игнорируют. Но

Это просто, как удар по стене:

Бросить разом, что копилось по крохам,

Причаститься сухарями и охрой

И учиться у трамваев во сне.

Так учиться, чтоб потом хоть в огонь,

Хоть на праздник, хоть на штурм баррикады,

Я попала в непростую засаду - 

Я одна на весь чумной полигон,

И я знаю: всё давно решено

И не мне менять и строить решенья.

Я плчу за все свои прегрешенья - 

Понимаешь, мне уже всё равно.

Имя вечности – клюква болотная
Неоконченная предыстория
Безымянные бродят животные
На покинутой территории

Егерь снов – фиолетовый ангел
Он упал, повредил предплечие
И уполз зализывать раны,
И поёт по ночам искалеченным

В темноте огоньками светится
По утрам замерзает заживо
Осень – боли его предвестница – 
Всё лицо его мажет сажею

Машет крыльями прокажёнными
Режет ноги сухой осокою
И земля торфяная, тёмная
Ближе, чем небеса высокие

Рассмеётся гостям непрошенным
Угостит кровянистой ягодой…
Это с виду мы все хорошие,
А внутри – того знать не надо бы,

По болотам да по пожарищам,
Разноцветные да беззаботные
Разгулялись друзья-товарищи…
Имя вечности – клюква болотная.

Какая разница, где думать о тебе?
В конце концов, у всех свои ошибки...
Весь мир сегодня как то слишком зыбкий,
Как будто зеркало, разбитое в воде.

Какое небо, таковы и облака:
Какая разница, с кем спать, чтоб снилось Солнце?
Да, оправдание не ищут, где придётся
И дулом не ИГРАЮТ у виска - 

Всё слишком значимо... А песни всё равно
О чём-то очень радостном, но лишнем;
Какая разница, как думать о Всевышнем?
К чему ворота, если есть окно?

Я задаю вопросы наугад - 
Какая разница, как ты на них ответил?
Да, в окна входят те, кто чист и светел,
Все остальные просто не хотят.

Все остальные ходят по делам...
А приглядеться - в небе свищут пули,
Я чувствую: нас где-то обманули,
Но где и как - решать уже не нам.

Какая разница? Да, в общем, никакой,
Мне просто слишком холодно в Дороге...
Какая разница, кто будет петь о Боге
Неизмеримо высоко и далеко?

В конце концов, у каждого свой бред,
И, вроде бы, мне нечего стыдиться,
Я прячусь зеркалом за муть водицы - 
Какая разница, где думать о Тебе?

Межсезонье, мой друг. Закрываются двери трамвая.
Я стою на бетонной плите - обгоревшая спичка...
Между левой и правой рукой так немного отличий!
Наши мысли, мой друг, поднимаются к небу, сгорая.

Вы похожи на сон: очень сложно во сне не поверить, 
А наутро почти невозможно всё в точности вспомнить...
И, быть может, мы с вами скрывались в одних катакомбах...
Межсезонье, мой друг. Фонари и трамвайные двери.

Как две капли воды об асфальт, рикошетом об стену - 
На излёте, мой друг, уж не стоит проситься обратно;
Межсезонье - на мокрой дороге белёсые пятна.
Наше прошлое тенью стоит за любой переменой.

Вы похожи на солнце сквозь дым - так обманчиво близко,
Но размыто и недостижимо... Железом по сердцу - 
Словно оба мы родом оттуда, где сходятся рельсы...
Межсезонье, мой друг.
А на сердце погано и склизско...

Поседею совсем - буду волосы красить зелёнкой,

В старых джинсах гулять и курить самодельную трубку.

Буду лёгкой и полупрозрачною, твёрдой, но хрупкой,

В меру чёкнутой, чудаковатой смешной старушонкой.

Буду жить в старом городе в видом на море,

Всех портовых котов знать по имени, гладить за ушком,

Буду пить сладкий чай и макать в него мелкие сушки,

Рисовать яркой краской цветы и зверей на заборе.

Вечерами смотреть в облака, узнавать силуэты

Всех любимых, ушедших когда-то своею дорогой.

Буду птицам и ангелам сыпать зерно у порога,

Буду знать достоверно, что смерти и старости нету,

Есть лишь души. С телами старухи, с глазами ребёнка,

В старом городе с видом на море живущие души.

Корабли отбывают и больше не помнят о суше,

А тела, как осенние листья, прекрасны, но тонки...

Буду чёкнутой старушонкой, буду волосы красить зелёнкой!