Ирина Гумыркина

Всё по-взрослому: горечь, табачный дым.
Только знаешь: завтра уже пройдёт.
Телевизор воет на все лады:
Самолёт, разбившийся самолёт.
Не твои потери, не ты вон там
В новостях кривишь от печали рот.
Но по силам ноша даётся нам,
Значит, в скором времени заживёт.
Допивая терпкий несладкий чай,
Ты тоскливо смотришь через окно,
Как скворцы афганские делят пай:
Чёрствый хлеб. А большего не дано.
Ни пейзажей, ни красок других вокруг —

Полюби, что есть, чёрный и красный снег.
Только знаешь: завтра на новый круг,
Долети, не выдохнись, человек.

Всему когда-то настаёт черёд:

Уходят все — и человек, и кот.

И жаль и человека, и кота.

Последнего — до слёз.

А пустота

Сменяется желанием не знать,

Как приручать людей и отучать

Котов от рук, от сердца, от любви.

Получится — попробуй поживи

Без этого всего.

И будешь рад,

Когда в соседнем доме до утра

Не гасят свет — всё ждут, когда придёт

Домой их человек, а может, кот,

Ещё не зная ничего о том,

Что человек тот встретился с котом.

Там, где нас с тобой в помине нет,
Облетает с яблонь белый цвет,
Зеленеет сочная трава,
И дворняга рыжая жива —
Спит на свежевымытом крыльце.
У забора старый тополь цел —
Обновлённой шелестит листвой.

Там, где нас отныне нет с тобой,
В доме пахнет хлебом и теплом.
Мама за обеденным столом
Рис перебирает и поёт.
Остывает на плите компот
Из сушеных яблок — помнишь вкус?

Часто мне тревожно — я боюсь
Снова опоздать туда, где ждут,
До утра и свет, и сердце жгут,
Примирившись с ноющей тоской.

Не увидеть больше нам с тобой
То, как в отцветающем саду
Бабочки играют в чехарду.

«и беззвучны очертанья слов,
но беззвучнее всего — сам человек»
Андрей Тавров

Сегодня снег белей и молчаливей,
И тягостнее под ноги ложится,
Совсем не тает — странно и тревожно,
И всё трудней становится идти.

Но я иду, пока меня не вывел
Почти неразличимый след к границе.
За ней, я знаю, станет невозможным
Прощать себе все тяготы пути:

За ней снега совсем другие — чище,
Белее солнце и холмы овальней,
И небо, переполненное светом,
Просторней, и плотнее тишина.

Там буду и душой, и телом нищий,
Но мне нестрашно это изначально:
Беззвучным словом стану без ответа,
Беззвучьем зим переболев сполна.

«Есть между всем молчание»
Леонид Аронзон

Есть между всем молчание. Оно
Невыносимо, но необходимо,
Пока в окне ночном отражено,
Показывая только пантомимы:

Вот стул и стол, на нём — пустой стакан,
Его внутри облизывает муха,
А ты сидишь не то устал и пьян,
Не то лишён чувствительности, слуха.

Вот темнота свисает с потолка
И принимает позу паука,
Который жертву новую приметил.

Немое и бесцветное кино —
Смотри, пока другого не дано,
Пока проём окна не станет светел.