Елена Севрюгина[вне конкурса]

стальная нить исток истомы

в пружину сердца вбитый гвоздь

на глубине второго тома

под корни масло пролилось

и заскрипело затрещало

во всю длину твоей тоски

не извлеченное начало

прогнившим веком из реки

а ты стоял и не заметил

в пространстве замкнутом до дыр

что искривлённый словом ветер

прорвал прелюдию воды

как разморило розмарина

вечнозеленую строку

как сна степная субмарина

струясь сползала по песку

не верь разбавленному свету

когда торопишься сберечь

огонь стремительной ракеты

на высоте упавших плеч

не разбивайся о дробину

в стволе прицеленного зла

не уходи на половину

не отражённого стекла

реторта жизнь раскололась

но от тебя остался голос

и всплеск дыханья травяного

и dolce novo

люди люди где вы нынче есть
людям заворачивают взвесь
неживого с примесью живого
отсырев под пальцами дождей
люди убегают от людей
на исходе дня сторожевого

в ульях улиц лужи-волдыри
разрывают город изнутри
мокрым следом тянутся до станций
снова замыкается кольцо
пятится знакомое лицо
пожелав неузнанным остаться

у пруда знакомая скамья
там где я которая не я
каждый раз глазеет на прохожих
в мире вещи вечен ли девайс
люди люди я смотрю на вас
в тонкие просветы толстой кожи

отчего идущим вдоль реки
запретили скрипки и смычки
отчего улиточные лица
тянутся вдоль летнего ларька
думают побеги тростника
адовой водой опохмелиться

и сто лет холодная война
а вокруг бушует тишина
та которой мы когда-то были
застывает времени песок
зарится на золото ясон
поставляет слитки в аргмобиле

время нас торопится прочесть
люди люди где вы нынче есть

я стираю твой образ
тыльной стороной ладони
провожу по глазам
чтобы больше тебя не видеть
так спокойней так легче думать
что знакомое мне лицо
навсегда утонуло в мешочке слёзном
я снимаю твой оттиск
со стены где хранится память
чтобы в дом возвратилось время
о котором почти забыла
в суматохе тревожных мыслей
никогда навсегда
по ночам ко мне приходящих
и тогда напуганный метрономом
мир остаётся миром
дом остаётся домом
дверь остаётся дверью
окна и стены более не порталы
за которыми нечто о чём неприлично людям
о чём так обычно небу
твоему моему чужому ...

я стираю тебя а ты остаёшься
и тебя становится больше
оттого что уже невидим
и уже почти невредим

бессонница бесснежье стивен фрай
зима стеклобетонные пейзажи
но есть ещё надежда на февраль
тобой и мной придуманный февраль
который ляжет

надорванным конвертом на трюмо
чуть-чуть горчит глоток бумажной речи
скорее встань посуду перемой
потом гулять о чём ещё зимой
о чём под вечер

а впрочем всё такая чепуха
сминаю слов податливое тесто
и в сотый раз ну кто не без греха
дроблю стальную музыку стиха
на интертексты

пока в сети стенают фрост и пруст
цепляю жизнь на удочку де вега
в начале грусть и до начала грусть
порывы ветки ветра лёгкий хруст
и шёпот снега

теперь понятней что ни говори 

смотри со дна увидишь изнутри

какая злая fatum нами вертит 

вдоль площади на ленинском проспекте 

фантомно вырастают фонари

сморгну с ресниц внезапный непокой

уже легко не правда ли легко

не об одном а многое о малом

пройдёмся  тут от силы два квартала 

до продуктовой лавки Глеб и Ко

ты любишь одиночество и тишь  

 полётом воздух вспарывает стриж

а я люблю грозу в начале мая 

ты говоришь но я не понимаю 

твои творишь-горишь-паришь-Париж

твой сад камней в твоём саду камней 

я о тебе  ты как всегда о ней

надежда никого не излечила

и не равны друг другу величины

а можно бы нежней ещё нежней