Людмила Черных

                    Признание.

Осень меняла цветные пейзажи под музыку птичью,
утром багровое солнце тянуло из речки туманы.
Нежно звенело во мне наше летнее море - каприччо...
Ночью мороз над деревьями скрипнул аккордом гитарным.

И погасил золотое, и белым присыпал: не таять.
Холод ударил не больно, в тяжелое небо - бесцельно.
Но замерла на морозе моя загорелая память
ягодой волчьей, сияющей в прутиках - красной капелью.

Ягода нежная, дикая, рдела на белом без правил,
робко ржавела рябина, ещё не набравшая краски.
Знаешь, а я ведь поверила этой, последней, отраве -
пене морской и осенней, доверчиво ряженой сказке…


 

   Важно.

Знаешь, это было важно – дождь за ельники сползал
и на лицах хмурых граждан потеплели вдруг глаза.
В тучах солнышко мигнуло, синий вырос небосвод,
и сосна крутой фигурой потянулась у ворот.

Знаешь, это было нужно – улыбаться пустякам,
отражаться в светлой луже, стать прозрачнее стекла.
Светлячком бежать по полу, проявив шальную прыть,
просто в мире жить и полной, сладкой чашей волю пить.

Зависть к юным и беспечным прятать в сердце глубоко,
где инфаркт всегда конечен, а до вечности – легко.
Вдалеке оркестр плачет, осеняя скорбный путь.
- Ты забудь, что это значит.  Это так, когда-нибудь.
    

 

                 Цветочное

...в Луизиане растут поддождники…
                                                      Цас Хаан. Блюз для Н.
-------------

В Луизиане растут поддождники…
А у нас – разноцветные, разные.
Вот проклюнул нос осторожненький,
неизвестный пока, неназванный.
Нет, не шутка смешной эволюции.
Просто люди в лесах стали редкими,
и живут вне угроз экзекуции
необорванные - безбукетными.
Не торчат, на восторг обречённые,
по обочинам, в крае асфальтовом.
Из-под снега взойдут, утончённые,
им название не обязательно.
Солнце, с лёгким прищуром художника,
в каждой капле дождя, в ликовании,
строит радугу над подорожником.
А мы – мимо живём, без внимания.

 

Всё, что не сбудется, пишут нам Вилы,
камни на Речке слегка поцарапав.
Там берега безнадежно унылы,
там одиночество - сереньким крапом.

Речка то глубже, то в бродах, то плесами,
жизненный ялик на стрежень запустит.
Годы, чуть ближе к потрепанной осени,
тонут в нечаянно найденной грусти.

И не плывется течением слаженным, 
то поперек вдруг собьёт, то на берег.
Жадность желаний - безмерная скважина,
было б ещё к нам пространство добрее...

Время прошаркает мимо безжалостно,
стыло присядет и, словно излишество,
труд твой сотрет до безжизненной малости.
Дальше всё заново - Вилами пишется.

--------

* Вилы, самовилы, самодивы - женские существа в верованиях южных славян, подобные русалке.

Тротуары под рыжей листвой
обмываются дождиком редким.
Небо тесной нависло стеной,
по периметру замкнутой клетки.

Мне сегодня - угрюмо молчать,
чтоб не выпасть в кричащий осадок.
Я - не страждущий выбора тать,
я - не мститель в миру за порядок.
Обыватель, исполненный грёз,
ненавидящий подлость до срыва,
до инсульта, инфаркта, вразнос,
до дощечки над краем обрыва.

Где-то, я - сгоряча, где-то дождь
золотое разбрызгали в серый.

Ты в окно посопишь и вздохнёшь:
-Всё из рук...  Дню издёргали нервы...