Галина Булатова

Байкал баюкал и буянил,

бухтел, бурханил, барабанил,

многоголосый удэге.

Спускались горы мыть подошвы,

а чайки хлопали в ладоши,

смеясь на нашем языке.

Небесный омуль плыл высоко,

вращая умным жёлтым оком

у переносицы горы.

И триста рек несли дары –

доволен батюшка оброком:

готов калым для Ангары.

Пока шаманил с бубном кто-то,

открыв Ольхонские ворота,

дожди впечатались в гранит.

И мы карабкались по склону

непостижимого Ольхона

до запредельных пирамид.

Я, месяц мучась со спиною,

ступила в море ледяное,

сомкнув его над головой

три раза, как тому пристало,

и трижды море цвет меняло –

зелёный, серый, голубой.

Не разыгравшиеся нервы –

а разыгравшиеся нерпы

чудно крутились на волне.

И был весь мир потом в нирване:

туман валил, как пар из бани,

и я – забыла о спине.

Забыть ли этих дней теченье,

любовь камней и трав, свеченье

прозрачных донельзя глубин?

О месте силы древней веры

друг с другом так и спорят ветры –

сарма, култук и баргузин. 

Мне приснилось, что ты ушёл.

В горле застряло слово.

Бешено закрутилось небо вокруг своей оси.

Облака превратились в гигантскую спираль.

Над землёй пронеслось Солнце, роняя огненные куски.

Телефон расплавился в моей руке.

Я проснулась и поняла: Вселенной больше нет.

выставляют окно

выставляют на свет

выставляют на вид

выставляют на смех

выставляют часы

выставляют счета

выставляют на торг

выставляют спроста

выставляют в сети

выставляют не тем

выставляют за дверь

выставляют совсем

Я выплакивала тебя речному песку,
солнцу, которое через кепку мокло,
музыке, знающей не понаслышке тоску,
автобусу в равнодушные стёкла.

Выбрасывала тебя майскими жуками,
залетающими в ночное окно,
прокручивала обручевыми кругами,
кадрами кино.

Исторгала тебя уходящими килограммами,
пятнадцатью процентами живого веса –
чемодана с фотоальбомами ранними,
ужесточением пресса.

Вычёркивала тебя на простынях и листах,
и когда тебя во мне не осталось
(или только думалось так), –
оказалось,
что не стало меня...

Когда столичный самолёт

Махнёт Курумочу рукою,

И мы начнём обратный ход,

И будет с неба лить рекою.

Межгалактическая дочь

Опять в дорогу чистит перья.

И будет нас ловить всю ночь

Радар за левым подреберьем.

И нам останется – судьба –

К исходу сумеречной гонки

Заправить сердца полный бак

У въезда на бензоколонке.