Жанна Черноброва

Уронил в меня малое зёрнышко счастья

не нарочно - случайно выпало

в благодатную почву тоски. Чуть участья,

ну, и время, знай себе, тикало.

Прорастало оно, вырастало в подсолнух,

рыжим солнышком улыбалось...

-----------------------------------------

Уронивший сорвал - выковыривать зёрна

и выплёвывать что осталось.

Опаловый рассвет -

и горизонт

всё чётче проступает.

От мороза

прозрачен воздух,

чист и звОнок он.

И даже ивы

сгорбленная поза

удачно впишется

своею чернотой

и сдержит

полыхающее небо.

И новый день

ещё одной чертой

разделит жизнь

на "до" и "после"...

Мне бы

познать себя

и возлюбить иных,

собрать все знания,

раздать все обереги...

И сочинить

свой самый лучший стих

про солнца диск

в его святом разбеге.

Нанизывать слова на ленты строк,

вывязывать сюжеты и развязки.

И отбывать такой недолгий срок

в своей короткой, грустной, взрослой сказке.

Ловить мгновенья болью ножевых

и проживать секунды, как столетья.

И демонов своих сторожевых

держать на строгом, приручая плетью.

и Carpe diem*, прогоняя лень,

и всем буквально жадно наслаждаться,

чтобы однажды, в свой последний день,

загадочно-счастливо улыбаться.

Дорога, уходящая в поля,

в поля, где нет ни маркетов, ни шопов,

куда б не направлялся и не шёл ты,

всегда приводит в детство.

Тополя

всё так же шелестят по-над дорогой.

И ты, забыв, а может вспомнив Бога

(тут каждый выбирает для себя),

уходишь, горизонты бередя

как те, что сотни лет в сто тысяч ног

взбивали пыль, кто лаптем, кто кирзою.

А я иду, как прадеды - босою.

Так отдаю и принимаю ток - земли, времён.

Кармическая память

проснётся вдруг во мне и петь заставит.

И я, не зная слов, пою, как птица

про "Ой, мороз", про "два дубкЫ ", "про Грыця".

И счастлива! Мне многого не надо.

Вот он мой рай и высшая награда!

Умолкнут, слушая, и демоны и боги,

И пыль дорог припорошит мне ноги.

Лето вошло в зенит

нагло и беспощадно.

Лето по мне звонит

в колокол. Косит жадно.

Жатву свою ведёт

и наполняет соты.

Резко, с размаху, влёт

и - у меня двухсотый.

Пятый в моей судьбе,

снова вокруг пустыня.

Я набиваю крест

и выжигаю имя.