Елена Янушевская

***

Запах пижмы в дорожной пыли

и сияние палевых пятен –

все старается дворник Али,

мне его педантизм непонятен...

Как впервые – пейзаж: тишина,

где-то в сердце почти на Камчатке...

с элегийною ленью война,

а в дождинках – апреля зачатки!

Вспоминается то, чем не стать,

забывается то, чем я стала...

Все, что можно бы было отдать,

как душа еще не отдавала.

Сойдя в уже безлюдное кафе,

он отдыхал один от шума, гама

и ясно видел в пестрой полутьме:

жизнь – только сон, и снится мелодрама.

Вдали у моря променад погас;

обуглен острый угол перспективы,

и оттеняет веки чуть раскосых глаз

подсветка в зале, как любовь, красиво.

Уколола зрачок высота.

В горле ком: предвкушенье потери.

Вот и лето захлопнуло двери –

Паутинка порхает, как пери,

Промелькнула – и нет и следа.

Не изменится здесь ничего.

Куралесим по кругу, но внове,

Как  неистово, на полуслове

В октябре остывают любови.

И не знает хирург о Прево...

Слышать звуки чеканных шагов,

Вспоминать запыленность июля...

Я глотаю догадок пилюли,

А оттенки и формы вздохнули,

Что у нежности много сортов:

У аорты судьбы завиток

Цвета мокко уклончиво вьется, –

Боже правый! ведь это прервется,

И не свалит Вас, милое солнце,

С ног поющий на ушко поток.

Квартиру открыл – как всегда открываешь,

ботинки стянул, сбросил старую куртку.

И был ты обычным, как часто бываешь,

а кофе едва ли не смылся из турки...

Ты в кухню вошел – я варила пельмени

(ах да, у двери я тебя целовала),

опять и опять бытовые камеи

жизнь

             машинально          

                                       ваяла:

коты под столом

хвостами махали,

с экрана про войны

спецкоры орали,

в пространство глядел

на столе монитор,

Земля бороздила

вселенский простор.

Потом ты к окну подошел ненароком,

когда я с мочалкой и пением мылась,

но видела, да, нефизическим, оком

что-то случилось!

что-то случилось!

– Как небо пылает смотри-ка над храмом! –

ты смолк, обнимая супругу за плечи...

Пришел образцово, хоть ставь это в раму,

а часом позднее нагрянула встреча...

И было, мне помнится, то воскресенье –

октябрь, пролетевший, как все, что не просим:

над городом гаснущим позднее рденье

и будто едины рожденные порознь.

Раскупорив чем-нибудь ялтинский брют,

На двоих раскурочив манго,

Выпьем из чашек за каждый маршрут

И ангела всякого ранга.

Дорога, ты знаешь, не будет проста:

За нас – окрыленностей стая!

Целуй этот миг миллионов до ста,

А я помолчу, засыпая –

Над жизнью, над смертью, над выбором тем

Для повести и для романа.

Что было, что есть... и конечно, над тем,

О чем беспокоиться рано.