* * *
Какая странная страна!
Приют ревущей в муках нови,
Где чья-то старая вина
Искала выход к морю крови.
Какая странная страна
На перекрёстках мирозданья,
Где начинается страда –
И не кончаются страданья!
И в этой странной стороне,
Предвестник озарений ранних,
На красно-огненном коне
Появится творящий странник.
И тени горестных веков
Свои мечи опустят мудро,
И стаи мирных облаков
На флейтах звёзд сыграют утро.
Сент-Экзюпери
Будут в храме бденья до зари,
Антуан де Сент-Экзюпери.
Отпуская в небо сонных птиц,
В зеркале увидев сотни лиц,
Мы не раз сыграем жизни блиц:
Что нам стоит, Маленький мой Принц?
Ты придёшь, молитвою дыша,
Потому что храм – твоя душа.
И пойдём мы, спрятавшись от стуж,
Странствовать по замкам наших душ.
От тебя узнаю я, пилот:
Человек и сам ведь – самолёт!..
Вглядываясь в сотни своих лиц,
Я и сам играл со смертью блиц.
И вставал, и снова падал ниц.
И спасался, Маленький мой Принц.
Исцелимо всё – и мгла, и грусть,
Если знаешь небо
Наизусть.
* * *
Вчера не умирает никогда:
Оно струится
в телефонных жилах,
Оно ушло,
но странно живо,
На льду пропащем
талая вода...
Вчера не умирает
никогда!
Оно течёт
строкой стихотворенья,
Игрушка быстрокрылого забвенья;
И, скованная
панцирем вода,
Оно не может
не поспеть за нами –
И меряет грядущее шагами.
Вчера
не умирает никогда!
Оно струится
белыми ночами
средь островков
Забвенья и печали;
Оно течёт, не ведая куда -
И старый мир
пускается в движенье,
От самого себя
ища спасенье, –
Вчера
не умирает никогда.
Оно меняет лики и названья,
Очистившись
от лет напластованья;
Оно зовёт нас флейтой и трубой;
Казалось бы,
оно совсем не дышит –
Но никогда никто нигде не слышал,
Чтобы Вчера
покончило с собой.
Оно бессмертно, как бессмертны дни;
Оно беззвучно, как беззвучны ночи:
Так, вечное движенье
обесточив,
Там, в небесах,
Господь зажёг огни.
И, пусть проходят
судьбы и года,
Вчера
не умирает никогда!
* * *
Где сладок и горек отечества дым,
Полотнищем сердца полощется Крым.
У ангелов ночи всегда на виду,
Плывёт он, крылом задевая звезду.
В солёном прибое морская вода
Со стоном и страстью берёт города.
И вновь я тобою и небом храним.
Так здравствуй, родной и доверчивый Крым!
Когда я, как феникс, из пепла восстал,
Не ты ли мне домом спасительным стал?
И раны Афгана лечила, слоясь,
Добытая греками сакская грязь.
Раздвинется сердце – от сих и до сих,
И синей свободой наполнится стих.
Вдохнёшь полной грудью – точь-в точь караим –
И в лёгких заплещется радостно Крым.
Шахматы
Воздухом целительным дыша,
Я спустился к морю. Плыли дали.
На песке сидели два пажа –
И беспечно в шахматы играли.
Я спросил тогда у игроков,
Что такое вечность – и услышал:
«Вечность – это море облаков.
Вечность – раздвижная наша крыша».
Оттого ли, в зеркало глядясь,
Об отсрочке мы так страстно молим?
И летают, молний не боясь,
Птицы – между вечностью и морем.
Но порой смыкает облака
Мудрость жизни, вещая, слепая,
И ребёнок, строя на века,
Лишь сухой песок пересыпает.
* * *
Кириллу Ковальджи
Собираю Бога из богатств,
Кладезей души, безумств дороги;
Не боясь невольных святотатств,
Прямо в сердце – собираю Бога.
Собираю Бога из потерь,
Совпадений смыслов, слов и чисел,
Чтоб открыть таинственную дверь,
Где судьба свой обронила бисер.
Собираю Бога из тоски
По чему-то высшему, чем знанье.
Пальцам, обжигающим горшки,
Время собирать настало камни.
Собираю Бога из любви,
Согревая странствия свои.
Только не спешу поверить я
В то, что Он – мозаика моя.
* * *
Душой бываю везде,
Наречья слышу и возгласы.
Христос ходил по воде.
А я – шагаю по воздуху.
И дорог мне каждый злак,
Места не пугают злачные.
И сам я – воздушный знак.
И числа люблю – трёхзначные.
А кто-то шагает посуху,
Доверясь сердцу и посоху.
Золотая душа
По пространству любви летая,
Я скажу, ничего не тая:
«У тебя душа золотая,
Ненаглядная ты моя».
Ты как будто сквозь призму рая
К струнам солнечным тянешь нить.
Я ценю в тебе, дорогая,
Этот редкостный дар – любить.
А у любящих – вдосталь хлеба.
И ещё я хочу сказать,
Что гляжу в бездонное небо
Сквозь твои голубые глаза.
Нужно просто такой родиться.
Созревают цветы не спеша.
Скажут люди, споют нам птицы:
«У неё золотая душа».
* * *
Милый друг, не грусти надсадно
Над седой пеленою цифр.
Всё так просто и так понятно
Для того, кто постигнул шифр,
Кто незримой отмечен властью,
Развенчавшею смертный сплин:
Мысль должна загореться страстью,
Страсть – дойти до морских глубин;
Глубина – осязать истоки,
А истоки – бессонно течь,
Чтобы космос давал нам токи,
А земля – бриллианты встреч;
Знаешь, есть и на Солнце пятна,
Но не нам их с тобой стирать.
Всё так просто и так понятно!
Что ж задумалась ты опять?
Учёный маг Никола Тесла
Когда в каморке стало тесно –
Святая всех его святых,
Учёный маг Никола Тесла,
Кудесник молний шаровых,
Преодолел бездонность выси,
Стихий бездомных волшебство,
И одиночеством, как мыслью,
Пространство обожгло его.
Он был пытливым, как старатель –
И в нём заговорили вдруг
«И случай, бог-изобретатель,
И гений, парадоксов друг».
И на задворках тёмных мира
Он жизнью отыскал ответ:
«Всё происходит из эфира.
И электричество, и свет».
Бабочка
Как пестры твои тонкие крылья!
Как легка твоя нежная стать!
Ты способна почти без усилья
В ослепительном небе летать!
Ты порхаешь, но век твой недолог,
И, орнаментом крыльев влеком,
За тобою бежит энтомолог
С длинноруким и хищным сачком.
Он бежит, и дрожит его древко,
И возводит он тень на плетень:
Он ведь тоже, как ты, однодневка, –
Но его продолжительней день…
Не охотник в душе притворяться,
Раздираемый вечной тоской,
Я сердцами бы мог поменяться
С быстрокрылой и страстной тобой.
Изойти пестротою и цветом,
Восхищеньем насытить молву…
Всё равно я живу только летом –
А зимой я совсем не живу…
Я хочу твои тонкие крылья
И такую же хрупкую стать,
Чтобы плавно, совсем без усилья
В ослепительном небе летать!
Но со мной что-то странное сталось
На излёте прощального дня:
Я решился – а ты испугалась
Хоть на миг превратиться в меня.
* * *
Не рукою, а сердцем пишу,
Извлекаю забытые звуки,
Чтобы миру, которым дышу,
Распахнуть своё сердце и руки.
И, как прежде, не в силах моих
Видеть только лишь ящик Пандоры
В древнем мире, где царствует стих
И солируют звёздные хоры!
Миф, пророчествуй! Тайна, вершись!
Равноденствуйте, слава и слово!
Как волшебник, в чьих чарах - вся жизнь,
Не боюсь колдовства я чужого!
...Плавит судьбы бесстрастная печь...
Вот успеть бы, подумав о многом,
Из пучины безгласья извлечь
Слово, ставшее огненным Богом!
Не рукою, а сердцем пишу.
Открываю забытую дверцу,
Чтобы миру, которым дышу,
Распахнуть свои руки и сердце.
© Александр Карпенко, 2015-2022.
© 45-я параллель, 2022.