Олеша
Под ветром накренились кроны,
как бригантины на волне –
и несколько шаров зелёных
сорвались вниз – и удивлённо
под ноги выкатились мне.
Один я поднял. Очень странным
древесный оказался дар –
он мог, наверно, быть каштаном,–
таким…. тропическим каштаном…
Но нет.
Ты кто, зелеёный шар?
…Я думал, жизнь – сплошное лето,
сплошное, вечное кино,
над всем я властен в мире этом,
и пусть успех гуляет где-то –
ко мне придёт он всё равно.
И солнца мяч – горяч и прыток,
и ветер мой целует лоб…
… Срастётся всё – само, без ниток…
И предвкушения напиток
я пил глотками и взахлёб.
Нет, не срослось. Да и не нужно.
И ладно. Сколько ни зови
фортуну голосом натужным –
не будет ничего – ни дружбы,
ни вдохновенья, ни любви,
ни божества….
Но есть возможность
идя по жизни налегке,
увидеть шар в пыли дорожной,
зелёный шар – и осторожно
поднять и подержать в руке.
Данте(с)
Земную жизнь пройдя до середины,
я очутился в сумрачном лесу.
Здесь призрачное небо на весу
поддерживают бережно вершины
мохнатых елей. Чёрная вода
да ледяное озеро за мною,
и кажется, что, вот – глаза закрою –
всё пропадёт, исчезнет навсегда
И страшное, немое существо
мычит, скулит и просится отсюда...
Я ухожу. Прости меня, Иуда,
что я тебя оставил одного
Простите, твари, все, кто вечно нем –
я должен жить, чтоб вы заговорили
Пора идти. Веди меня, Вергилий,
по всем кругам, сквозь темноту и тлен
Пора идти...
–-----------------------------
Что это было? Бред?
Клубятся дыма сизые колечки....
А я стою.
Стою у Чёрной речки,
победно опуская пистолет.
О ветре
Был сильный ветер, и его метла
сносила листья с крон. Они летели.
не вниз, а вдоль земли они летели
летели не туда, куда хотели…
Их маленькие жёлтые тела
которым и хотеть-то нечем было,
течение воздушное крутило
и било…
…И чего-то защемило
так... укололо, будто бы игла
И я подумал… что же я подумал?
банальность я какую-то подумал
так, ерунду какую-то подумал
фигню подумал, честно говоря
что, дескать, мы…хотя, точнее, я…
...вот так же… вскоре…
...всё равно всё «мене»…
...и нечего мечтать о перемене…
...и говорить мне хочется всё менее…
...не лучше ли тогда ни ме, ни бе?…
Короче, стало мне не по себе
Всё из-за ветра, видимо…
Рапунцель
Из смутного детства, из памяти ранней,
из влажного кокона воспоминаний,
по переплетенным тропинкам сознанья
явилось, пробилось одно заклинанье:
Рапунцель, Рапунцель, проснись!
Спусти свои косыньки вниз!
И, словно по тросам, проворным матросом
вскарабкаюсь я по сверкающим косам,
на башню седую взлечу – не взойду –
и вот я – в саду, заповедном саду…
С кленовою тросточкой, в длинной рубахе
там встретит меня старичок Амфибрахий,
и руку протянет, и скажет: пойдём
туда, где, омытая лунным дождём,
за солнечным раем, за сумрачным адом
тебя ожидает страна Эльдорадо,
и в ней ты найдешь, средь деревьев и скал
всё то, что желал ты, о чём ты мечтал...
Но разум стучится в затылок, как дятел:
– приятель, ты скис, окончательно спятил,
на что, подскажи, у тебя голова?
Рапунцель – растенье, всего лишь трава,
салат, сельдерей…. Чем ты думаешь, право?
Смешная приправа, пустая приправа…..
….Тогда почему ж, как мольбу – палачу,
я то заклинанье всё время шепчу?
– Вот перед тобою я – голый и босый…
Спусти свои косы!
Спусти свои косы!
Проснись же, проснись же, Рапунцель еси!
Спаси….
Ну и ладненько
Ну и ладненько….
не были, были?
дом сгорел, сын забыл, дуб засох
ничего, брат, не стоит усилий –
всё равно всё уходит в песок
Ну и славненько…
туки да туки
богу – бо, карасю – карасё
поезд мчит по инерции скуки
цель – ничто, а движение – всё
Ну и чудненько…
глянь за окошко:
мельтешение, бег, круговерть…
остановимся хоть на немножко –
вот и счастье. А может быть, смерть.
Ну и ладненько….
Импрессионизм
руины
руины руана
руины…
…в воздухе жжённом струной напряжённой дрожат отражения… спины
дельфинов неуловимо мелькают, дробятся в воде…
…везде, как в кастрюльке, вскипают и булькают
осколки, иголки разбитого вдребезги солнца…
…расщепленные волоконца сплетаются, вьются, блестят…
…летят невесомые пёрышки распоротой пестрой перины…
руины…
…темнеет. неясными пятнами пятятся пегие тени…
…сирени мохнатые кисти повисли, слились в слепоте….
…и те, наверху, те покрытые пылью стропила
лениво лопочут: мы спим, не сощуривай глаз –
ты нас не увидишь – мы выше, мы выше, мы выше…
…но слышишь, как капельки, капельки, капельки тикают…
…курлыканье горлышек, перышки, тёплый помёт голубиный…
руины…
Тракторист
На небе – земляные облака:
колдобины, бороздки, комья глины… –
как будто их в сердцах перепахал
неведомый Микула Селянинов
А там, внизу, где дёргают грачи
червей из пашни – не живой, не мёртвой –
сидит он на орале и молчит.
И бутерброд жуёт, и в небо смотрит
Сидит один, сутулится слегка,
всё думает: а если бы, а мне бы…
…и отражается в его зрачках
огромное бульдозерное небо
Сны
1
Глаза закрыты. Сон. Мне снится сон.
Дурацкий сон, в котором вижу кошку
обыкновенную, простую кошку,
что спит и мелко дергает хвостом.
Она сопит. Ей снится пылесос
и я, держащий штангу пылесоса…
Под веками глаза блуждают косо,
едва заметно вздрагивает нос
трепещут уши.
Это неспроста –
труба кошачью втягивает душу
вовнутрь, в мешок,
где ждёт утробный Ужас,
похожий на огромного кота.
И кошка просыпается во сне
она кричит пронзительно – и будит
меня.
Я говорю: «ну будет, будет…
чего ты, киса? Не пугайся. Нет
там ничего – одна сухая пыль,
ну, видишь? – никого. Давай-ка баи»
Потом ложусь и снова засыпаю
…там пусто, пусто, пусто. только пыль…
…да, только пыль, и больше ни черта…
а кошка на груди руладит тонко
Я сплю. Мне снится, что меня воронкой
засасывает злая пустота.
2
Я мало сплю, зато мне много снится –
навязчивое, странное: больница
и коек бесконечные ряды
там, на подушках – лица, лица, лица
прозрачные, как будто из воды
их выткали. И оплывают, что ли,
едва дотронешься
Мне снится: вновь я в школе –
такой, как есть – с седою бородой
(точней – «с посеребрённой, как при жизни»)
среди детей сижу за партой, изне-
могая от стыда, и надо мной
смеются
…Двор за каменным забором
(я – там, внутри)
и старый дом, в котором
нет двери – не войти;
и переход
подземный, где всегда метель метёт,
но почему-то знаю – очень скоро
я буду по нему бежать, крича
Ещё мне снится, будто я свеча,
горю – и оплываю вниз, на блюдце
Ещё мне снится, что хочу проснуться –
и не могу.
Cyprus coffee
я сижу за круглым столиком
и пью кофе
из маленькой чашечки
маленькими глоточками
и так ласково трогаю их губами, точно
они мои детки:
глоточек – сыночек
глоточек – дочка
а потом
заливаю холодной водой –
пусть закаляются
а с картин на стенах
ко мне сходят ушастые ослики
обступают и требуют:
дайте нам хлеба!
я протягиваю им хлеб,
пропитанный оливковым маслом и гарликом*
и они снимают его с моей ладони
тёплыми мягкими губами
вечер. тихо. старики играют в нарды
на другой стороне улицы,
потягивая разбавленное вино
а я все сижу за круглым столиком
и думаю
как, черт возьми, это все-таки правильно:
пить кофе маленькими глоточками,
запивая холодной водой
____
* garlic (англ) – чеснок
Пётр
Вот только что – их не было. И вдруг
они возникли – из-за поворота….
И некто, суетливый как паук,
кричал: «Да вот он! Поглядите – вот он!» –
указывая пальцем на меня…
А сзади подошёл какой-то в чёрном,
шепнул: «Спокойно, ладно? Всё фигня,
всё хорошо, всё славно», – и проворно
за локоть взял.
Сквозь пыльные клубы
проклёвывалось утреннее солнце.
Кричал петух.
– «Пойдём. Как ни люби –
а отрекаться все-таки придётся».
Неуловимое
Река обмелела. Смотри-ка:
рыбёшки снуют меж камней,
барахтаясь в солнечных бликах…
и что-то мерцает на дне.
Кольцо? Или, может, заколка?
Осколок стекла? – не поймёшь…
Но смотришь. И смотришь так долго,
что будто в пространстве плывёшь.
Планете вцепившись в загривок,
летишь неизвестно куда…
Как все это неуловимо –
рожденье, и смерть, и вода
да, неуловимо, случайно –
тропинки, травинки, стихи
и это мерцание тайны
на дне обмелевшей реки
* * *
Я сегодня проснулся. Кровать –
словно длани Господни.
Удивительно осознавать:
я проснулся сегодня.
Просто праздник какой-то с утра,
просто – счастье на блюдце;
я проснулся, проснулся – ура! –
А ведь мог не проснуться.
Солнце, май – лепота! Воробьи
расчирикались шустро,
и шальной паучок-домовик
угнездился на люстре.
Ну, о чём же просить мне еще
Бога, Духа и Сына?
Солнце светит. Мгновенье течёт.
И блестит паутина.
О тополях
Я иду дворами и бульварами,
где гоняют кошки голубей
и торчат – поодиночке, парами –
голые болванки тополей.
Это слабо сказано, что голые:
ранним летом (пух – нельзя, нельзя!)
отрезают руки им и головы,
чтобы не разбрасывались зря,
не дотрагивались чтоб, не мыслили...
В августе я вижу между тем:
каждый ствол опять покрылся листьями,
что растут ладонями из тел.
... И когда мы побредём дорогами
в осыпающейся тишине,
дай нам всё, чего мы недотрогали,
не коснулись, не познали, не...
© Александр Спарбер, 2011 – 2016.
© 45-я параллель, 2016.