Крепки сожжённые мосты…

Четвёртое измерение № 18 (186) от 21 июня 2011 года

Фейерверк

Рыжих волос перепуталась стружка,

Взмывающий в небо шелест петард,

В рванье танцевали алкаш и дурнушка

И каждый был танцу особенно рад.

Глазела толпа, наблюдая: вдруг станет

Их небо светлее осеннего дня,

И длилась мелодия фильма «Титаник»

Под искры, круги, серпантины огня.

Сполохи, цвет остывающей стали.

Все в небо глядели, и только они,

Алкаш и дурнушка, вдвоём танцевали

И песня звучала для них, для двоих.

Через рассудочно-блёклые жизни,

Через наплывы бессмысленных дел

Небо огнями над ними кружилось

И Новгород древний, притихший, глядел,

Как тело, прильнувшее бережно к телу,

Вело за мелодией бликами глаз,

И в небо ночное смотреть не хотелось,

Пока на земле танцевали сейчас.

Алкаш и дурнушка, нелепо и жалко,

В праздной толпе танцевали не в лад.

Но как у мужчины заломлена шапка,

А как у избранницы щёки горят!

04.10.2009

Чикатило

В души влезая без мыла,

Даже когда обознался,

По улице шёл Чикатило,

Шёл и светло улыбался.

И вешались дети на шею,

И девушки радостно млели,

И юбок восторженный шелест

Катился по тихим аллеям.

«Глядите, пошёл Чикатило,

Он очень и очень весёлый,

Он ласковый, добрый, сильный,

Любовью большой вознесённый.

Как нам повезло, – шептали

Девушки, женщины, дети, –

Какая открылась нам тайна,

Как с ним хорошо нам на свете».

Поёт обаяния лира,

Он в душу залезет без мыла,

Мир выбрал себе кумира,

Мир счастлив идти с Чикатило.

Других разглядит он с прохладцей

И примет глупца и невежу.

Не забудьте в тот миг улыбаться,

Когда вас в кустах зарежут.

25.09.2009

Пережидая дождь

В грязный подъезд по дороге зайдя,

Смирно приняв сигареточный дым,

Женщина прячется там от дождя,

Смотрит в окно на мерцанье воды.

Зачем? Для чего эти прятки вот тут?

От слёз не закроет дрожанье руки,

Сбилась причёска, и тени текут,

Пуговиц нет и в затяжках чулки.

Женщина ждёт, когда ж кончится дождь,

А слёзы сочатся, толкают: «Пойдём.

Не бойся дождя, ничего не вернёшь,

Умойся, очистись, хотя б под дождём».

08.11.2009

Прага

Верчу листок фотобумаги,

Держу квадратик тот рукой:

Гуляют девушки по Праге,

Её любуясь красотой.

Восторг соборов, замков, улиц!

«Ну, посмотри, какой тут вид!» –

Одна из девушек, волнуясь,

Мне вдохновенно говорит.

«Смотри, как солнце бисер нижет,

Какой тут блик по витражу!».

Смотрю, но ничего не вижу

И лишь на девушку гляжу.

«В ажурных сводах дремлет влага,

Живёт за древностью камней...».

Прекрасна! Как прекрасна Прага!

Когда гуляешь ты по ней!

29.11.2009

Чужой праздник

На празднике чужом пытаюсь веселиться,

С оттенком нежности выстраиваю взгляд,

Стараюсь не зевать, разглядывая лица,

И всё твержу, что очень, очень рад.

– Ну, как детишки, как твоя родная?

И с нежным взглядом повторяю трюк.

И пью, стаканы водкой наполняя,

И на часы украдкой под столом смотрю.

– Какая радость: Мишеньке жениться!

– Вчера у Витеньки прорезался зубок!

Летит, летит дурная колесница,

Сжигая мозг, вминая в потолок.

Пою, напившись, глупый и гораздый,

Катая звуками застрявший в горле ком,

Всё думаю, а где же мой остался праздник,

В каком году и в городе каком?

И вспомнить не могу. Лишь тучи злее, гуще

У лампочки роятся жёлтой ржой:

– Доволен будь, что хоть сюда допущен,

Как соучастник радости чужой.

12.12.2009

Принцессы

Традиции позаброшены,

Забыты со всех сторон,

Принцессы не спят на горошинах,

Не носят алмазных корон.

Принцессы сейчас не пропали,

Их разглядеть нужен труд:

Они косят и жнут серпами,

Весною овец стригут.

Яблоки носят корзинами,

Возятся у квашни,

А вечерами зимними

Крестиком вышьют рушник.

Живут незаметно, ровно.

И только порою, слегка,

Нет-нет да блеснёт корона

У сбившегося платка.

И только однажды, кряжисто,

Застыв у усталых ног,

Хрустальною туфелькой ляжет

Резиновый их сапог.

13.12.2009

Сожжённый мост

С золой сожжённого моста

Лечу в бурлящий водный вал,

Смешной и маленький простак,

Кто чёрный дым мостом назвал.

Кто шёл по небу и ступил

На угли в синих огоньках,

Где солнца матовый рубин

Согрел камней покорный страх.

Где рельсы громыхнули в стык,

Нырнул, как в воду, липкий нож.

Крепки сожжённые мосты

Тем, что вторично не сожжёшь!

Удушливый тяжёлый смог

Узорным облаком затих,

Иду вперёд, раз здесь дорог

К воздушным замкам нет других.

17.03.2010

Жрица

Мужская у поэзии душа?

Но разве женщины в поэзии молчали?

Они порывы в слово превращали

Задолго до того, как разрешат.

Звучали гимны, страстью внушены,

От дочери смирителя Ирана,

Писала жрец Эн-Хеду-Ана

Во славу Утра и Луны.

Почти пять тысяч лет назад,

Ещё не зная глупого закона,

Творила дочь царя Саргона,

Не отводя от неба взгляд.

Блистала пурпуром Инанна,

Богиня утренней зари,

И свет её сиял внутри

В словах живых Эн-Хеду-Аны.

Века сотрут фигуры, лица,

Но путь для женщины таков:

Уж коль творить, то для богов

И если быть, то сразу жрицей.

19.03.2010

Ночная фиалка

В подарок ночную фиалку

В траве и росе принёс.

Спросила:

– А разве не жалко?

Росинки – как капельки слёз.

Сказала:

– Фиалка увянет,

Цветущий печалится луг,

Где весело ей на поляне

Расти среди юных подруг.

Сорвал, только чем же гордиться?

Фиалку от смертной тоски

Уже не спасает водица,

Завянут её лепестки.

Ну, что же, придётся обратно

Идти в комариный простор,

В пружинистый мох, словно ватный,

Где гнили клубится настой.

И там, на окраине лета,

Где дышит болотная гать,

К пенькам цветы изолентой

Придётся опять примотать.

Пойду, если снова не против,

Фиалки на место верну.

Им так хорошо на болоте,

Их видят лягушки и гнус.

05.06.2010

Официальный праздник

Митинг. Листьев окалина.

Тоскуют озябшие души.

И ветер порывом, плевками

Динамики холодом глушит.

«Правда», «свобода», «праздник» –

Слова в микрофонах дышат,

А ветер относит фразы,

Комкая их, делая тише.

До задних рядов доносит

Невнятное лишь бормотанье,

Что снова холодная осень

Лужи ледком подлатает.

Шевелится ветер гадко

На мокром подобии плаца,

Влезая в пальто, в подкладки,

Кулаки заставляя сжиматься.

Зябко всё, зыбко, нечётко

В лубочно-условном стиле,

Ветром относит речёвки,

Которые произносили.

04.11.2010

Свадьба в лагере

Кашлял, ворочался, бредил ночами,

Однажды под утро на нарах затих,

Худенький мальчик, тихий, печальный,

Съеденный тифом, как сотни других.

Тронули лоб ему – умер бедняга,

Гримаса улыбки навечно при нём

Да в кончиках глаз запоздалая влага

Горела на солнце холодным огнём.

– Гроб не положен, –

Сказал надзиратель.

Но дети барака этим же днём

Ему смастерили, скорбя по утрате,

Из старого ящика ложе и дом.

Его опустили тревожно, несмело,

А в пустоту у другого угла

В гроб положили девочки тело,

Которая в эту же ночь умерла.

Худенький мальчик в лагерной робе

С худенькой девочкой в тот же лёг ряд,

Дети Христовы уснули во гробе,

Где был их венчанием смерти обряд.

04.09.2010

«Starship Тroopers»

Дине Мейер

От любви к Кáрмен, которая мечтала о космофлоте,

Чтобы на звёздном корабле бороздить небеса,

Отправился в армию под родительское «против»

Джонни Рико, выбирая для службы десант.

А за ним, на ненаглядные образ и голос

В ту же армию, чтобы быть недалеко,

Едет служить одноклассница Диззи Флорес

С безнадёжными глазами, стреляющими в молоко.

Кáрмен не любит простоватого Рико,

Рико шарахается от Диззи, словно норовистый конь,

И этот клубок запутывает единым мигом

Буэнос-Айрес, взорванный астероидом пауков.

Кровожадные арахниды с системы Клендафу

Разрывают плоть и жгут корабли землян,

Чтобы симпатии Кáрмен, словно голливудскую метафору

Пополам разломить кораблём «Роджер Янг».

Диззи оставляет на рукаве кровавые пунктиры

Уже лейтенанта Рико, с крыльями чёрных погон,

Идущего в бой, пока не убьют или его командиры

Не отыщут кого-то получше, чем он.

Милая сказка в коктейле Хайнлайна и Пола Верховена

О гражданстве и полчищах инопланетных громил

Ослепляет и глушит, но вот ведь какая штуковина:

А ведь кто-то и Диззи, как девушка – Рико, любил.

Кто-то мечтал о ней, и это было не менее красиво,

Чем сполохи плазмы, сшибающие крейсера с орбит,

Чем горсти свинца, вспарывающие хитиновые пластины,

Чем зелёной жижей лопающийся арахнид.

На жирной земле снова экономический кризис,

Головорезы, добро пожаловать в ад!

Ничего не сложилось у одноклассника с Диззи,

Для взаимной любви нужен здесь автомат.

P. S. Хотя, вообще-то, в романе Р. Хайнлайна

«Звёздные рейнджеры» Диззи Флорес — это мужчина.

24.11.2010

Ландыш

Где катятся волны на чёрный уступ

Скал неприступных в чащобе лесной,

Диве-русалке был Велес не люб,

Как тень для травы, как назойливый зной.

Ну, он же старик, – говорила она,

Со смехом бежала в прибрежном песке, –

Я свежестью утра, росой рождена

И если мне с ним, то уж лучше ни с кем!

Ну, что же что Велес, ну, что же, что бог,

Не будешь насильно ни мил, ни пригож,

Он только страшит, как холодный озноб,

И душу томит, как случайная ложь.

Наивная, милая, в чистой груди

Недолго носить заколдованный лёд,

Уже зацветает наш ландыш, гляди!

В его аромате Ярило придёт.

Ты только понюхаешь тайный цветок,

И солнце весеннее встанет в зенит,

И наша земля вдруг уйдёт из-под ног,

И брызнет на небо травы малахит.

«Мне Велес не люб», - убегает, шаля,

Русалка от будущих дел и хлопот,

Но жаждой Ярилы трепещет земля

И ландыш заветный у речки цветёт.

02.01.2011

Ночь до Рождества

Фонарь. Молчание. Стена.

Между звездой и веткой

Покатилась белая луна

Противозачаточной таблеткой.

Не спится… Считаешь до ста.

Подходы, попытки, кануны…

Со шкафа гитару достал.

Но лопнули старые струны.

Захлопнулась дверь без ключа.

Заметки, наброски, ремарки…

Холодный, торжественный чай

Без сахара и без заварки.

05.01.2011

Лёд

Продумано чётко и строго,

Чтоб каждому знать свою нишу:

Не каждый ходит под Богом,

Но каждый заходит под крышу.

Рвётся свой след оставить

В движеньи намеренно-пылком,

Не видя, что снежная наледь

Нависла и ждёт над затылком.

Случайность, сплетение трещин,

Снега причуда простая,

Сосульки искрятся и блещут,

Чтоб рухнуть или растаять.

Поймёшь, что в серебряной клетке,

Когда в небеса вы взглянули,

Участники русской рулетки,

Чтоб жить под сосулькою пули.

Что бьёт, не взирая на лица,

Которые так многолики,

Лёд – идеальный убийца,

Весною скрывает улики.

Был или нет, не докажешь,

Смиряясь с известным итогом:

Ходим под крышами, даже

Если мы ходим под Богом.

20.02.2011

Желания

Две подружки, тёзки, в людном зале,

Обходя меня двумя шагами:

«Так желайте больше! – пожелали, –

Если оказались между нами!».

Засмеялись, отбежали живо

И исчезли у другого края,

Недоступные, далёкие, чужие,

Слов ответных от меня не ожидая.

Пожелать? А что же пожелать мне?

Прислонился тихо к спинке стула.

Только тень от девичьего платья

По толпе снующей промелькнула.

Чёткая, холодная граница

Всё такая остаётся, как и прежде:

То, что я хочу, тому не сбыться,

А другое не желается, хоть режьте.

Повторяю заклинание-наживку,

Зачарованный, в кромешном быте:

Снова рядом хоть однажды окажитесь,

Хоть в толпе, с подружкой — как хотите.

23.02.2011

Привкус крови

Весь день из слов кроил слова,

Иду домой. Всё злее, резче

Позёмка лезет в рукава

И по щекам наотмашь хлещет.

Метель толкает и кружит,

Терпеть, молчать ты только вправе,

Тропинок скользкие ужи

Ползут на небо, в чёрный гравий.

Одноэтажная трава

Домов в снегу копит усталость,

Весь день другим искал слова,

А для себя их не осталось.

Лечу на льду спиной, плашмя,

Под лай собак, звёзд многоточье,

Разбит, простужен, выжат, смят,

Один под чёрным небом ночи.

В подъезд войду, достану ключ,

В тепло, в покой войду под вечер,

В собачью кучу наступлю,

Я наступлю, потом замечу.

День мельтешит, корёжит, мчит,

Беззубым ртом снежинки ловит,

Чтоб, тронув губы, различить

В холодных буквах привкус крови.

07.03.2011

На пустыре

Тащился с работы как раз в новогодье,

Где пригород чёрный в скупых огоньках,

Вдруг вижу поодаль, как тени там вроде

Маячат фигуры с бутылкой в руках.

Как раз на тропинке, сворачивать поздно

И обходить не хочу, не горазд,

А ветер кусает трескучий, морозный

И сеет снежинки на слабенький наст.

Всё ближе и ближе. Ну, точно, их двое,

Изрядно поддаты, несут матерком,

И если сейчас меня матом покроют,

То это не худшее. Принцип знаком.

Быстро в кулак собираю я нервы,

Не убежишь ты в такой снеговей,

В такой обстановке лучше бить первым

И первым того, кто из них здоровей.

Обсыпанный снегом к ним ближе я вышел,

Уж водочный дух различаю вполне.

И слышу слова. «Дай-ка спичек», – я слышу.

И эти слова адресованы мне.

Кураж в них, бахвальство и злая угроза,

И вдруг улыбнулся второй во весь рот:

«Какие же спички у Деда Мороза?!».

Они засмеялись: «Такой Новый год!».

Праздник изгадить не выпало шанса,

Сосульки звенят в бороде, на усах,

И так захотелось у них задержаться,

Хотя бы на эти, что есть, полчаса.

10.03.2011