Июльские календы
Июльский полдень. Вонь от бакалеи.
Парк у реки, покрытый ряской пруд.
Сутулый памятник в конце аллеи
Давно не помнит, как его зовут.
Иссохшие дубки – потомки палиц,
Три мужика пьют пиво у ларька.
А день течёт песком меж тонких пальцев,
Раскрашивая серым облака.
Идёт старик в линялой тюбетейке,
Несёт творог в авоське и кефир.
И я сижу на сломанной скамейке,
Читаю Брехта и курю «Памир».
Лаванда на рабатке лиловеет,
Скучает девушка в дезабилье.
И вечны Брехт, старик и бакалея,
И тень моя на голубой скамье.
* * *
Быть может это не зазря,
А для чего-нибудь и важно.
Как этот дом многоэтажный,
Забытый в травах пустыря.
Как парфюмерии манок,
Как макияжные обманы,
Как пол, уплывший из-под ног
В нирвану, как в щелчок капканный.
Но, появившись втихаря,
Бродил рассвет в коробках комнат.
Конечно, это не зазря.
Но кто теперь об этом помнит?
Меланхолия
Сентябрьский вечер. Тает лето,
Как пароходик на реке.
И скучно остриё «Жиллета»
Скребёт щетину на щеке.
У дам с утра прохладны взгляды,
Как приятны очертанья губ.
Так в ожиданьи снегопада
В кладовке ёжится тулуп.
Гудки вздремнули у вокзала,
Кот в полусне бормочет речь.
Снаружи – охристо и ало,
А в доме ждёт поленья печь.
На почте стынут телеграммы,
Грызёт сухую корку мышь.
И ждёшь звонка. Так оклик мамы
Ждёт заблудившийся малыш.
Утро
Зарозовели облака над лесом
Легла роса. Провисли провода.
Парк зазнобила, даль легла белеса
И почернело зеркало пруда.
И, радуясь туману и прохладце,
Дом хлопал ставней. Таяла звезда,
Скрипела дверь, замок зубами клацал
И пёс блоху выкусывал с хвоста.
Играют танго. Зажелтели липы,
И на опушке полинял кипрей
Роса, дверей раздёрганные всхлипы
И женщина в сорочке у дверей.
Озёрное утро
Седеет ночь, костёр давно потух.
За озером край леса багрянится.
Не спится. Пахнет дымом и грибницей,
И где-то надрывается петух.
У берега – лозовые кусты,
Осока и росиста, и щетинна.
И осторожно местная Ундина
Выходит обнажённой из воды.
Ну что мы о войне?
Ну что мы о войне да о войне?
Ребёнку сладко теребить болячку?
Война надёжно спрятана во мне:
Так прячет пьяница свою заначку.
Ну, что мы о войне? Она ушла,
Сгорела облаками на закате.
Отплакала над речкою ветла
И вдовы улыбнулись на плакате.
И всё-таки, как много лет назад,
Парад планет, июньский звездопад
И сердце задыхается от боли.
Атака и висит ядрёный мат
Над искалеченным бомбёжкой полем.
Заморозок
Седа от инея трава,
Сосна возле беседки чахнет.
Подмёрзла палая листва:
Слегка арбузной коркой пахнет.
Следы собачьи у воды,
Загаженная балюстрада.
Церквей сусальные кресты
Висят над черноствольем сада.
Тосклива окон череда,
Ткань тротуара грязно-пега.
Белёсое бельмо пруда
Томится в ожиданьи снега.
Ночной сентябрь 60-х
Хруст ледышки под ногой.
В стороне от чёрных ёлок
Алюминиевой фольгой
Изредка сверкнёт просёлок.
За рекой дрожит звезда:
Заплутала легковушка.
– Ах, куда же ты куда?
Надрывается несушка.
Осколочье
Эти бешеные ночки
Я в руках своих сожму.
Сердце рвётся на кусочки,
Как письмо невесть кому.
Полетят осколки блюдца
Со стола под Новый год.
Не успеешь оглянуться –
А река ломает лёд.
Слов осколки, как наркотик,
Строк коварная лыжня.
Пароходик, пароходик,
Ты куда же без меня?
© Борис Юдин, 1999–2019.
© 45-я параллель, 2019.