Движение
(представление)
Как движение хочет покоя,
Но не знает, что это такое!
Как движение просит мгновенья
Неподвижности! Отдохновенья.
Ему видится в сладостном сне,
Что туманы ложатся над речкой,
Рыбий жор,
Стрекотанье кузнечиков,
И герани на пыльном окне.
* * *
И всё-таки с завидным постоянством
Врастали в нас, как сосны в небосвод,
Гипноз дорог, обманчивость пространства
Лёт лет и половодий рыхлый лёд.
* * *
Небо в росчерках штанкет,
Всхлипывают блоки.
Народившийся балет
Разминает ноги.
Фуэте. В который раз?
Ритмы в спину – плетью.
И софита ярый глаз
Сладострастно светит.
Кресла приняли вес чресл.
В тишине упругой,
В яму спрятанный, оркестр
Разминает звуки.
Птицей выпорхнет звонок,
Вздрогнут в ложах тени –
И придуманный мирок
Оживёт на сцене.
* * *
Ложатся тени вдоль аллей,
Сон, как супруг, приходит к деве,
Зерно шевелится во чреве
Бесполых, вроде бы, полей.
Звездами каплет Млечный путь
В желанное речное лоно.
И полночь входит обнажённо.
В ней жар и раж и стыдь и студь.
Рассвет – в распахнутом окне,
Адам, зевающий спросонья,
Босая Ева, как в хитоне –
В пропахшей потом простыне.
* * *
Движение – спектакль без режиссёра.
Сплетенье тел в нём заменяет звук.
Весь мир – театр. В нём только два актёра:
Она и он – и пустота вокруг.
В нём брак – де юре, адюльтер – де факто,
Движенье в такт в нём – непреложный факт.
И зрителю до полового акта
Осталось ждать всего один антракт.
* * *
Зависает Амур стрекозой над водою и млеет от вида.
И девицы спешат к зеркалам, словно кони идут к водопою.
Лето. Травы налиты любовью и так духовиты,
Что не дышишь, а плаваешь в этом целебном настое.
Ах, Амур! Ах, подлец! Он нарочно творит что попало.
И, похоже, ему всё равно, что – ни кожи ни рожи.
Что упало – пропало и вряд ли возникнет сначала:
Ведь, нельзя в одну реку. Но если захочется – можно.
Жаль, что прошлое слазит змеиной тиснёною кожей,
Только странно, что вопли оставленных спален азартны.
В доме ставни прикрыты, как веки, и ножницы ножек
У наложниц, у жён, у невест до смешного стандартны.
Только память – старуха, скребёт и скребёт по сусекам.
На щеках вызревают прыщи. Вот и вишня до срока поспела.
Наставления мамы заброшены камушком в реку,
Чтоб летать по ночам и не знать от кого «залетела».
* * *
Перепады, перекаты, водопады страсти.
Карты врут. А что напасти – то не в нашей власти.
Ввечеру густеют тени, тяжко дышит дом,
Анемичные сирени вянут под окном.
И не ты, а та, другая, сладкое вино
Наливает, утверждая: «Это суждено».
И босой ногой на травы наступает ночь.
Если суждено быть мамой, пусть родится дочь.
* * *
Надежды, клятвы и измены,
Признанье собственной вины…
А зеркало любовной сцены
Стоит спокойно у стены.
* * *
Пить вино и гадать до рассвета
На удачу по левой руке,
И приметы прошедшего лета
Завязать в узелок на платке.
И не помнить ни взгляда, ни слова,
Ни литого кольца с бирюзой,
Чтоб когда-нибудь встретилась снова
Эта женщина с русой косой.
* * *
Ах, соперница – ночная птица!
Скачет время на лихом коне,
И нельзя назад оборотиться,
Чтобы горе утопить в вине.
Незачем, ненужно, невозможно:
Слишком уж обида велика.
Ждёт своей минуты, прячась в ножнах,
Язычок дамасского клинка.
* * *
Лифт флирта. Фиалки приколоты к лифу.
То падаешь в бездну, то – в небо ракетой.
Ритм флирта. Петрарка купается в рифмах,
Лауру опутывая в сонеты.
Флёр флирта – и хвост у павлина распущен,
Соперника валит олень на колени,
В альбоме у Керн заливается Пушкин
О том, что чудесное будет мгновенье.
Всхлип флирта. Намёки – дурманом по венам,
И запах магнитен, как вальс на баяне.
А взмахи ресничные так откровенны,
Как дам недостатки в общественной бане.
Флирт жарок, как спирт, как пасхальные свечи,
Как тень саламандры, танцующей в топке.
И хочется верить, что счастье – навечно.
И тянутся пальчики к лифтовой кнопке.
* * *
Что-то стали улицы малы.
Мчится время задом наперёд.
В городе твоём остры углы,
И за каждым спрятан поворот.
Скакуна, что стелется в степи, –
Стук копыт, как чёткий стук сердец, –
Вряд ли ты удержишь на цепи
Золотолитых своих колец.
Не кори, не помни, не скучай.
Силы есть и есть остатки крыл.
Если я сказал тебе: «Прощай» –
Значит, сам себя за всё простил.
Закон Ома
(Amo – любовь по- латыни)
Закон Ома – закон amo.
Amo, amatis…
(Встречал я не раз)
О, великий закон Amo!
Ницше – ничто,
когда порождаемый напряжением ток
обратно пропорционален
сопротивлению.
«Возьми с собой плеть» –
это для импотентов
как сплетни
о сплетении тел –
утешение климакса,
когда amo
заменено «Амаретто».
Вычленение влечения –
Лучшее лечение.
Страшный закон Амо,
когда ток
прямо пропорционален
порождающему напряжению.
А скрипка Амати
поёт:
«Потому оставит человек
отца своего
и мать свою
и прилепится к жене своей.
И будут одна плоть».
Amatis, amamus...
(как радуют глаз
упругие груди под блузкой.)
* * *
В конце любви скрывается начало.
В мгновении упрятаны года.
Волна любви нам колыбель качала
И пела про дорогу в никуда.
Любовь была для нас необходима,
Как воздух, как земля, как небосвод.
Врывалась в нас, как жизнь, неотвратима
И неизбежна, словно Новый год.
И путались пути и перепутья,
Горчила правда и сластила ложь,
И были мы движением по сути,
Как выпавший метеоритный дождь.
Куда несёмся? Не найти ответа.
Не предсказать судьбу для корабля.
Летит в пространстве синий сгусток света –
Планета под названием «Земля».
* * *
А в покое кроются
Лепесточки скорости.
Отпусти – распустятся
Розою распущенной.
На небе – распутица.
Струйки, словно прутики.
Поспешает спутница
За счастливым спутником.
Азбука Морзе
Вот и осень. В соседнем дворе
Обнажается липа-нудистка.
Жизнь сложилась из точек с тире,
Как из азбуки Морзе радистка.
Всё старо и не следует про.
Это всё менестрели пропели
И заплакал Люсьен Писсарро,
Посмотрев на свои пуантели.
А радистка идёт по заре, –
Хром сапожек, шинель, но немая, –
Гвозди точек, тирады тире
Каблуками в асфальт забивая.
© Борис Юдин, 2004 – 2014.
© 45-я параллель, 2014.