* * *
Поступаем по обстоятельствам,
Не пытаясь сменить обычай.
Из теории невмешательства
Вытекает закон двуличий.
Если ложь непристойно чествовать,
Отчего же тогда пристало
Покупать у хирургов девственность,
Будто жизнь начинать сначала?
По ночам обретать прозрение,
Что душе не дано согреться,
И врагам даровать прощение,
А вчерашних друзей от сердца
Отрывать, будто пластырь разовый,
Сокрушаясь потом о прошлом….
Карамазовы, Карамазовы –
Смердяковы с душой Алёши.
Поступаем по обстоятельствам,
Если к небу не пригвоздило…
Путь от преданности к предательству –
Как от дома до магазина.
2010
Вы прислушайтесь, леди…
– Да, пишу: за неделю – четыре тетрадки.
Нет, не пьющий. А надо? Я всё расскажу Вам и так.
Или книгу оставить? Да, книгу, а в книге – закладки.
В день читайте по строчке, но – очень прошу – натощак.
Там, как в прошлых стихах:
новостройки, сады, попрошайки.
Вы прислушайтесь, леди (не ставшая счастьем моим):
Я для Вас – будто фартук для шумной, дородной хозяйки,
То есть нужен, ухожен, но, впрочем, легко заменим.
Не прочтите в упрёк. Я по тем же законам устроен.
С позволенья признаюсь, и Вы для меня – как пиджак.
Он, быть может, удобен. Возможно, по правилам скроен.
И по цвету красив. Но сидит почему-то не так.
Откровенность не к месту. А истина выглядит грубо.
Так помилуйте, леди! – я много болтаю всегда…
Одиноко. Дожди. Фонари, точно жёлтые зубы,
Мне впиваются в душу. Вам тоже впиваются, да?
2011
* * *
Моя душа бедна и заскорузла –
Всё меньше поклоняется мечтам.
Надежда не сбежала, но обрюзгла –
Дешёвый кофе пьёт по вечерам.
Я тоже пью. Хотя не только кофе.
На ужин – спирт. К рассвету – аш-два-о.
Давно распяли Бога на голгофе.
А больше не случилось ничего.
Зубчатый круг стального циферблата,
Как диск пилы, эпоху разрезал.
Была любовь из помыслов изъята.
Разбилось в кухне несколько зеркал.
Мечту уже давно я не ревную –
Она других затягивает ввысь…
Но даже в эту осень обложную
С надеждой мы ещё «не развелись».
2011
* * *
Неумолимы сущности законы,
Пересказать бы физику тебе.
Я прикипел, как лампочка к патрону,
К твоей, слегка оплавленной, судьбе.
Мы сами в этом деле виноваты,
Не сможет нас электрик разлучить.
И счётчики мотают киловатты –
Как будто мы надумаем платить.
Опасно накаляться до предела
Под лёгкой простынёю потолка…
За окнами давно уже стемнело,
Но там не зажигают огонька.
Давай с тобой поправим освещенье,
Рассеем полуночную печаль,
Пока у нас – от перенапряженья –
Не лопнула доверия спираль.
2013
* * *
К доброте не стал я ближе –
Жизнь раздарена стихам.
Еду в прошлое на лыжах
По накатанным грехам.
Чем опаснее дорога,
Тем задумчивей привал.
Глядя в ночь, прошу я Бога,
Чтобы Он существовал.
Дым, покинув сигарету,
Оседает в тишине.
Память к новому рассвету
Забывает обо мне.
2012
Душа
От ветра, от солнца,
От горестных дум
Душа износилась,
Как старый костюм –
Я грубые ткани
Латал до утра –
Согнулась иголка
Любви и добра.
Душа превратилась
В обрывки тепла,
Но воля по нитке
Её собрала
И заново сшила
Добротный костюм,
Который спасает
От ветреных дум.
2013
* * *
Пропадаю в рутинных склоках,
За монеты отдав коня.
Пресловутая одинокость
Не терзает уже меня.
Обвинён и подсамосуден.
В прошлых песнях, каких не счесть,
Заменяю «люби – что будет»
Равнодушным «прими – как есть».
Ставлю в душу плакат фанерный,
Точно латку на свой карман:
«На рассвете – слагай карьеру,
А под вечер – ищи стакан».
Строчки тянутся вверх. Им тесно.
Над землёй – хоть в стихи ложись.
А внизу остаётся место,
Где записана
наша
жизнь.
2011
* * *
Чернеет крыша, будто мыс.
Поёт цыган в пустом квартале.
И голубь, севший на карниз,
Добавил к музыке печали.
Судьба – как хижина под слом.
И всхлипнет эхом неизбежность,
Что жизнь – всего лишь ремесло,
Уменье выстрадать надежду…
2011
* * *
Поэту
Заедай тревогу хлебом,
Жди наивную весну.
Хорошо смотреть на небо,
Понимая тишину.
Нынче свищет по-другому
Кнут для совести-души.
Отправляйся пешим к дому,
Зря покой не вороши.
Сухостоем на телегу
Кинь минувшие слова –
Пусть мечта везёт по снегу
Эти лёгкие дрова.
Как судьба дорогу сложит?
Ветру с вьюгой не перечь.
Заберёт дрова прохожий
И растопит ими печь…
На печи отцовский китель
Примеряет мальчуган –
Может, Родины спаситель,
Может, будущий тиран.
2012
Старый гвоздь
Снова осень в прихожей замешкалась,
На плаще – пережитки дождя.
Ни театра в округе, ни вешалок –
Начинается хата с гвоздя.
И войдёт в обветшалую хижину
Безымянная чья-то душа.
Заскрипят половицы пристыжено,
Безнадёжною пылью дыша.
Шумный чайник, кряхтя, постарается
Не оставить скитальца в беде.
А промокшая шляпа останется
Одиноко висеть на гвозде.
Пусть бродяга ночлегом утешится,
Разбавляя усталость вином.
Наше счастье надеждою держится,
Будто шляпа – угрюмым гвоздём.
Неприметный, забытый поэтами,
Гвоздь сутулится, как старожил.
Гнулся он под чужими портретами
И несчастным одежду сушил.
Слышен говор сомнения дошлого,
Снова стала судьба на ребро.
Гвоздь – непризнанный памятник прошлого –
Держит шляпу, как душу – добро.
2011
В Тихорецке
От тоски проливной сокровенное средство –
К тихорецкому небу припасть в забытьи…
Я приехал сюда на экскурсию в детство,
Только экскурсовода уже не найти.
От волнения дрожь и в одежде небрежность…
…отыскать бы фонтанчик в саду городском! –
Чтоб умыться вчерашней наивной надеждой,
И напиться беспечным вчерашним теплом.
Ах, зачем разговоры, подобные сплетням,
В молчаливом упорстве утрат и разлук,
Если есть и, наверное, будут на свете
Беспричинность добра и неверие злу?..
Пусть меня переулки встречают прилежно,
Но убрали фонтанчик в саду городском –
Значит, я не умоюсь вчерашней надеждой,
Мне уже не напиться вчерашним теплом!
И к вокзалу иду, будто в городе не был –
Что найдётся теперь на дорогах пустых?
…задержись на мгновенье, вечернее небо,
Я раздумий напьюсь из ладоней твоих.
2010
* * *
Это небо такое же, как над землёй Мозамбика,
Только в песнях других, только в русских мечтах и слезах.
Сколько можно кричать?
Каждый занят лишь собственным криком,
Обнажающим боль
и бессилие тихо сказать.
Если б только слова, – но и крик наполняется смыслом…
Проступает, как солнце, румянец на бледной щеке.
Не в руках, – на душе – два тяжёлых ведра с коромыслом,
Словно чаши Фемиды на шейном моём позвонке.
Вот украли надежду, как подлинник старой картины.
Что позволил украсть, я себе никогда не прощу.
По привычке – кури. Мы обсудим Творенья причины:
Я не знаю «зачем», а досрочно узнать не хочу.
Но разрезана жизнь струйкой дыма на две половинки,
Как на два протокола подписанной Богом судьбы:
И в одном – соловьи напевают в сиреневой дымке,
А в другом – поезда, провода на ветру и столбы…
2009
* * *
Счастье для всех, даром,
и пусть никто не уйдёт обиженный!
Братья Стругацкие
Не зовите меня поэтом:
Я пишу нарочито плохо, –
Словом, выпавшим из газеты,
Не прикроешь свою эпоху.
Мы же, занятые пиаром,
В рай не станем мостить дорогу –
С транспарантами «счастье даром!»
Митингуем у входа к Богу.
А когда по весне порою
Бойко лезут мечты наружу,
Так охота банкет устроить,
Раскрошив по тарелкам душу.
Но не хочется лезть на рею,
Где верёвка играет с ветром.
Поглядите, как чайки реют!..
Не зовите меня поэтом.
2009
* * *
Я вишнёвой наливкой закат опрокинул в бокал,
Пусть луна в небесах – будто чайка на скалах – ютится.
Застоялась душа. Ей рвануть бы теперь на Байкал
Или в южные дали – к холодному озеру Рица.
Я угрюмый романтик, который мечтает всерьёз, –
Тот, кто бродит в горах, собирая букет эдельвейсов.
Но мой поезд пришёл – как ответ на вчерашний вопрос,
Чтобы мчаться в Рассвет, будто к свету проложены рельсы.
Это старый состав. Долгожитель запасных путей.
Я не занят ни чем. Но в купе почему-то не спится…
Если сыро вокруг, то огонь принесёт Прометей,
Если сыро в душе – тёмный чай принесёт проводница…
2010
* * *
А иначе зачем на земле этой вечной живу…
Пусть на площади спорят опять рококо и барокко,
Будут судьями те, кто не знает, как их различить.
Я хочу тишиною укрыться, закутаться в кокон –
Только так, чтоб остаться. Чтоб верить и подлинно жить.
Я тоской окружён. Беспрерывна дождей канонада,
А в обойме желаний остался последний патрон –
Мне от осени этой, признаться, ни кроны не надо,
Потому что люблю безысходность редеющих крон…
И становится время холодным скупым мемуаром.
Неужели на свете тревожном затем и живу,
Чтоб аккордами рвать мои главные песни о старом
И в потёмки ронять, как роняет берёза листву?..
На распутье бессониц нам новый приют уготован –
Не хочу отдавать свою душу больным фонарям…
Человеческий опыт в тяжёлые книги спрессован,
А получится жить – так учись по своим букварям.
2010
* * *
Ах, боже мой, продай на рынке сердце,
Коль жизнь тебя к базару привела –
Здесь по закону Джоуля и Ленца
Почти не выделяется тепла.
А без тепла, как ангелу без крыльев,
Душе придётся вытерпеть молву…
Ах, чёрт возьми, Иванушка, не ты ли
Надежду заправляешь в тетиву?
Лягушка не всегда слывёт царевной,
Но сказку эту как ни назови, –
Так холодно бывает во Вселенной,
Что и лягушке хочется любви.
Повсюду ночь. В эпоху лихолетья
До горизонта ветер и тоска.
И звёзды, как свидетели бессмертья,
Оглядывают смертных свысока.
А я бреду к далёкому рассвету,
Порою спотыкаюсь, но иду,
Жалея путеводную комету,
Как падшую от горести звезду…
2010
О зубах и дружбе
Не имей сто рублей –
а имей сто друзей.
Народная мудрость
Повелось так с детских моих годов
(Знаю, с логикой тут нечисто):
У меня друзей – по числу зубов,
Потому я боюсь дантистов.
Доктора не слушают мой подход,
И хохочут щипцы порочно.
А друзей-то всех – как зубов – на счёт,
Не осталось уже молочных.
Даже если ноют когда-нибудь –
В спешке их вырывать не нужно…
Только стали рушиться по чуть-чуть
Основания твёрдой дружбы.
Я могу без пломб до финала жить,
Брать по ложке то страх, то жалость.
Но пора к дантисту – себя лечить,
Чтоб не встретить беззубым старость...
2014
© Дмитрий Ханин, 2009-2015.
© 45 параллель, 2015.