Дмитрий
Ханин

* * *

Поступаем по обстоятельствам,

Не пытаясь сменить обычай.

Из теории невмешательства

Вытекает закон двуличий.

Если ложь непристойно чествовать,

Отчего же тогда пристало

Покупать у хирургов девственность,

Будто жизнь начинать сначала?

По ночам обретать прозрение,

Что душе не дано согреться,

И врагам даровать прощение,

А вчерашних друзей от сердца

Отрывать, будто пластырь разовый,

Сокрушаясь потом о прошлом….

Карамазовы, Карамазовы –

Смердяковы с душой Алёши.

Поступаем по обстоятельствам,

Если к небу не пригвоздило…

Путь от преданности к предательству –

Как от дома до магазина.

2010

Вы прислушайтесь, леди…

– Да, пишу: за неделю – четыре тетрадки.

Нет, не пьющий. А надо? Я всё расскажу Вам и так.

Или книгу оставить? Да, книгу, а в книге – закладки.

В день читайте по строчке, но – очень прошу – натощак.

Там, как в прошлых стихах:

                 новостройки, сады, попрошайки.

Вы прислушайтесь, леди (не ставшая счастьем моим):

Я для Вас – будто фартук для шумной, дородной хозяйки,

То есть нужен, ухожен, но, впрочем, легко заменим.

Не прочтите в упрёк. Я по тем же законам устроен.

С позволенья  признаюсь, и Вы для меня – как пиджак.

Он, быть может, удобен. Возможно, по правилам скроен.

И по цвету красив. Но сидит почему-то не так.

Откровенность не к месту. А истина выглядит грубо.

Так помилуйте, леди! – я много болтаю всегда…

Одиноко. Дожди. Фонари, точно жёлтые зубы,

Мне впиваются в душу. Вам тоже впиваются, да?

2011

* * *

Моя душа бедна и заскорузла –

Всё меньше поклоняется мечтам.

Надежда не сбежала, но обрюзгла –

Дешёвый кофе пьёт по вечерам.

Я тоже пью. Хотя не только кофе.

На ужин –  спирт. К рассвету – аш-два-о.

Давно распяли Бога на голгофе.

А больше не случилось ничего.

Зубчатый круг стального циферблата,

Как диск пилы, эпоху разрезал.

Была любовь из помыслов изъята.

Разбилось в кухне несколько зеркал.

Мечту уже давно я не ревную –

Она других затягивает ввысь…

Но даже в эту осень обложную

С надеждой мы ещё «не развелись».

2011

* * *

Неумолимы сущности законы,
Пересказать бы физику тебе.
Я прикипел, как лампочка к патрону,
К твоей, слегка оплавленной, судьбе.

Мы сами в этом деле виноваты,
Не сможет нас электрик разлучить.
И счётчики мотают киловатты –
Как будто мы надумаем платить.
 
Опасно накаляться до предела
Под лёгкой простынёю потолка…
За окнами давно уже стемнело,
Но там не зажигают огонька.

Давай с тобой поправим освещенье,
Рассеем полуночную печаль,
Пока у нас – от перенапряженья –
Не лопнула доверия спираль.

2013

* * *

К доброте не стал я ближе –

Жизнь раздарена стихам.

Еду в прошлое на лыжах

По накатанным грехам.

Чем опаснее дорога,

Тем задумчивей привал.

Глядя в ночь, прошу я Бога,

Чтобы Он существовал.

Дым, покинув сигарету,

Оседает в тишине.

Память к новому рассвету

Забывает обо мне.

2012

Душа

От ветра, от солнца,

От горестных дум

Душа износилась,

Как старый костюм –

Я грубые ткани

Латал до утра –

Согнулась иголка

Любви и добра.

Душа превратилась

В обрывки тепла,

Но воля по нитке

Её собрала 

И заново сшила

Добротный костюм,

Который спасает

От ветреных дум.

2013

* * *

Пропадаю в рутинных склоках,

За монеты отдав коня.

Пресловутая одинокость

Не терзает уже меня.

Обвинён и подсамосуден.

В прошлых песнях, каких не счесть,

Заменяю «люби – что будет»

Равнодушным «прими – как есть».

Ставлю в душу плакат фанерный,

Точно латку на свой карман:

«На рассвете – слагай карьеру,

А под вечер – ищи стакан».

Строчки тянутся вверх. Им тесно.

Над землёй – хоть в стихи ложись.

А внизу остаётся место,

Где записана

наша

жизнь.

2011

* * *

Чернеет крыша, будто мыс.

Поёт цыган в пустом квартале.

И голубь, севший на карниз,

Добавил к музыке печали.

Судьба – как хижина под слом.

И всхлипнет эхом неизбежность,

Что жизнь – всего лишь ремесло,

Уменье выстрадать надежду…

2011

* * *

Поэту

Заедай тревогу хлебом,

Жди наивную весну.

Хорошо смотреть на небо,

Понимая тишину.

Нынче свищет по-другому

Кнут для совести-души.

Отправляйся пешим к дому,

Зря покой не вороши.

Сухостоем на телегу

Кинь минувшие слова –

Пусть мечта везёт по снегу

Эти лёгкие дрова.

Как судьба дорогу сложит?

Ветру с вьюгой не перечь.

Заберёт дрова прохожий

И растопит ими печь…

На печи отцовский китель

Примеряет мальчуган –

Может, Родины спаситель,

Может, будущий тиран.

2012

Старый гвоздь

Снова осень в прихожей замешкалась,

На плаще – пережитки дождя.

Ни театра в округе, ни вешалок –

Начинается хата с гвоздя.

И войдёт в обветшалую хижину

Безымянная чья-то душа.

Заскрипят половицы пристыжено,

Безнадёжною пылью дыша.

Шумный чайник, кряхтя, постарается

Не оставить скитальца в беде.

А промокшая шляпа останется

Одиноко висеть на гвозде.

Пусть бродяга ночлегом утешится,

Разбавляя усталость вином.

Наше счастье надеждою держится,

Будто шляпа – угрюмым гвоздём.

Неприметный, забытый поэтами,

Гвоздь сутулится, как старожил.

Гнулся он под чужими портретами

И несчастным одежду сушил.

Слышен говор сомнения дошлого,

Снова стала судьба на ребро.

Гвоздь – непризнанный памятник прошлого –

Держит шляпу, как душу – добро.

2011

В Тихорецке

От тоски проливной сокровенное средство –

К тихорецкому небу припасть в забытьи…

Я приехал сюда на экскурсию в детство,

Только экскурсовода уже не найти.

От волнения дрожь и в одежде небрежность…

…отыскать бы фонтанчик в саду городском! –

Чтоб умыться вчерашней наивной надеждой,

И напиться беспечным вчерашним теплом.

Ах, зачем разговоры, подобные сплетням,

В молчаливом упорстве утрат и разлук, 

Если есть и, наверное, будут на свете

Беспричинность добра и неверие злу?..

Пусть меня переулки встречают прилежно,

Но убрали фонтанчик в саду городском –

Значит, я не умоюсь вчерашней надеждой,

Мне уже не напиться вчерашним теплом!

И к вокзалу иду, будто в городе не был –

Что найдётся теперь на дорогах пустых?

…задержись на мгновенье, вечернее небо,

Я раздумий напьюсь из ладоней твоих.

2010

* * *

Это небо такое же, как над землёй Мозамбика,

Только в песнях других, только в русских мечтах и слезах.

Сколько можно кричать?

Каждый занят лишь собственным криком,

Обнажающим боль

                        и бессилие тихо сказать.

Если б только слова, –  но и крик наполняется смыслом…

Проступает, как солнце, румянец на бледной щеке.

Не в руках, – на душе – два тяжёлых ведра с коромыслом,

Словно чаши Фемиды на шейном моём позвонке.

Вот украли надежду, как подлинник старой картины.

Что позволил украсть, я себе никогда не прощу.

По  привычке  –  кури.  Мы  обсудим  Творенья  причины:

Я не знаю «зачем», а досрочно узнать не хочу.

Но разрезана жизнь струйкой дыма на две половинки, 

Как  на  два  протокола  подписанной  Богом  судьбы:

И в  одном – соловьи напевают в сиреневой дымке,

А в другом – поезда, провода на ветру и столбы…

2009

* * *

Счастье для всех, даром,

и пусть никто не уйдёт обиженный!

Братья Стругацкие

Не зовите меня поэтом:

Я пишу нарочито плохо, –

Словом, выпавшим из газеты,

Не прикроешь свою эпоху.

Мы же, занятые пиаром,

В рай не станем мостить дорогу –

С транспарантами «счастье даром!»

Митингуем у входа к Богу.

А когда по весне порою

Бойко лезут мечты наружу,

Так охота банкет устроить,

Раскрошив по тарелкам душу.

Но не хочется лезть на рею,

Где верёвка играет с ветром.

Поглядите, как чайки реют!..

Не зовите меня поэтом.

2009

* * *

Я вишнёвой наливкой закат опрокинул в бокал,

Пусть луна в небесах  – будто чайка на скалах – ютится.

Застоялась душа. Ей рвануть бы теперь на Байкал

Или в южные дали – к холодному озеру Рица.

Я угрюмый романтик, который мечтает всерьёз, –

Тот, кто бродит в горах, собирая букет эдельвейсов.

Но мой поезд пришёл – как ответ на вчерашний вопрос,

Чтобы мчаться в Рассвет, будто к свету проложены рельсы.

Это старый состав. Долгожитель запасных путей.

Я не занят ни чем.  Но в купе почему-то не спится…

Если сыро вокруг, то огонь принесёт Прометей,

Если сыро в душе – тёмный чай принесёт проводница…

2010

* * *

А иначе зачем на земле этой вечной живу…

Б. Окуджава

Пусть на площади спорят опять рококо и барокко,

Будут судьями те, кто не знает, как их различить.

Я хочу тишиною укрыться, закутаться в кокон –

Только так, чтоб остаться. Чтоб верить и подлинно жить.

Я тоской окружён. Беспрерывна дождей канонада,

А в обойме желаний остался последний патрон –

Мне от осени этой, признаться, ни кроны не надо,

Потому что люблю безысходность редеющих крон…

И становится время холодным скупым мемуаром.

Неужели на свете тревожном затем и живу, 

Чтоб аккордами рвать мои главные песни о старом

И в потёмки ронять, как роняет берёза листву?..

На распутье бессониц нам новый приют уготован –               

Не хочу отдавать свою душу больным фонарям…

Человеческий  опыт в тяжёлые книги спрессован,

А получится жить – так учись по своим букварям.

2010

* * *

Ах, боже мой, продай на рынке сердце,

Коль жизнь тебя к базару привела –

Здесь по закону Джоуля и Ленца

Почти не выделяется тепла.

А без тепла, как ангелу без крыльев,

Душе придётся вытерпеть молву…

Ах, чёрт возьми, Иванушка, не ты ли

Надежду заправляешь в тетиву?

Лягушка не всегда слывёт царевной,

Но сказку эту как ни назови, –

Так холодно бывает во Вселенной,

Что и лягушке хочется любви.

Повсюду ночь. В эпоху лихолетья

До горизонта ветер и тоска.

И звёзды, как свидетели бессмертья,

Оглядывают смертных свысока.

А я бреду к далёкому рассвету,

Порою спотыкаюсь, но иду,

Жалея путеводную комету,

Как падшую от горести звезду…

2010

О зубах и дружбе

Не имей сто рублей –
а имей сто друзей.

Народная мудрость

Повелось так с детских моих годов
(Знаю, с логикой тут нечисто):
У меня друзей – по числу зубов,
Потому я боюсь дантистов.

Доктора не слушают мой подход,
И хохочут щипцы порочно.
А друзей-то всех – как зубов – на счёт,
Не осталось уже молочных.

Даже если ноют когда-нибудь –
В спешке их вырывать не нужно…
Только стали рушиться по чуть-чуть
Основания твёрдой дружбы.

Я могу без пломб до финала жить,
Брать по ложке то страх, то жалость.
Но пора к дантисту – себя лечить,
Чтоб не встретить беззубым старость...

2014