Семейка
Воробьёныш Кевин Редке
Ждал-пождал на толстой ветке.
Мама, фрау Марта Редке,
Твёрдо обещала детке,
Что сегодня ровно в пять
Он научится летать.
Воробьиха объясняла:
Крылья ты расправь сначала…
Не волнуйся… Не спеши…
Просто крыльями маши…
Потихонечку кружись
И над гнёздышком держись…
Никуда не улетай!
Ну, давай-ка, начинай!
Кевин подлетел немножко
Вверх – и тут явилась кошка!!!
На тропинке растянулась
И довольно улыбнулась…
Кевин сразу ввысь взлетел –
Он похвастаться хотел!
Мама Марта всполошилась,
Раскричалась, распушилась!
Прибежал бульдожка Галл,
Гавкнул, кошку напугал
И прогнал собственноручно!
Но без зрителей-то скучно!
Кевин шлёпнулся на ветку.
«Не расстраивайся, детка…» –
Прошептала нежно мать –
«Ты научишься летать!»
Прилетел как раз с охоты
Папа Редке, Людвиг-Отто,
Сунул сыну червяка,
Щебетнул: «Привет! Пока!
Дел сегодня полон клюв!» –
И исчез, не отдохнув,
Как положено отцу…
День приблизился к концу,
И, скатившись по заре,
Солнце спряталось за Рейн.
Собралась семья на ветке:
Людвиг, Марта, Кевин Редке.
Папа с мамой щебетали:
«Так устали! Так устали!
Ах, какой был сложный день!
Как чудесно здесь, в гнезде!»
И подумал Кевин сонно:
«Завтра долечу до Солнца…»
Каша и кашалотик
Кушал кашу кашалотик,
Набивал себе животик.
Мама рядом причитала:
«Детка, ешь ты очень мало!»
Говорила кашалотка:
«Съешь, сыночек, каши лодку».
Вторил папа-кашалот:
«Открывай побольше рот.
Очень вкусно мама наша
Из медуз готовит кашу.
Хочешь стать большим китом –
Налегай, брат, на планктон.
А еще принёс я, детка,
Рыбки свеженькой три сетки».
Кашалотик отвечал им:
«Мама, папа, я печален.
Не хочу я больше кушать.
Я уйду от вас на сушу.
Буду с птичками дружить.
Надоело в море жить».
Кашалот и кашалотка
Заревели во всю глотку:
«Наш ребёнок заболел!
Ничего почти не съел!
А теперь ещё и бредит!
Помогите нам, соседи!»
Тут акула приплыла,
За плавник дитя взяла
И сказала малышу:
«Не балуйся! Укушу!».
И теперь ребёнок ест
Кашу всю в один присест.
Стал уже большим китом,
Весит сорок восемь тонн,
Нянчит маленького брата.
Папа с мамой очень рады!
Лошадёнок
Жил на свете Лошадёнок...
Он краюхи брал с ладонек
и своим весёлым носом
тыкался во всех без спросу,
громко фыркал и дышал
прямо в уши малышам.
Те визжали: «Ой, щекотно!»,
но несли ему охотно
хлеба тёплые горбушки
и творожные ватрушки,
огурцы, компот, котлеты,
шоколадные конфеты...
В общем, всё, что лошади
кушать не положено!
Лошадёнок всё подряд
хрумкал, словно автомат,
и ещё просил-скулил,
и ушами шевелил:
обратите, мол, вниманье
на голодное созданье.
Говорила Лошадиха
двум Коровам тихо-тихо:
«Снова строит-то страдальца!
Впрочем, я смотрю сквозь пальцы
на такое баловство!
В детстве − это ничего!
Не сквозь пальцы − сквозь копыта!
Миль пардон!»
Но ей сердито
две Коровы отвечали
и мычали-поучали:
«Мы ведь Вам твердим давно,
детям не разрешено
есть без всякого порядка,
и особенно лошадкам!
Надо их кормить овсом!
Ох, не кончится добром
Этот Ваш эксперимент!
Что Вы, не в своём уме?!
И, к тому же, Ваш ребёнок
должен зваться Жеребёнок!»
Лошадь гривою качала
и копытами стучала,
говорила:
«Но-но-но!
Вам здесь права не дано
мне указывать − и точка!
Пусть я матерь-одиночка,
но лошастик − мой ребёнок!
Значит, будет Лошадёнок!»
А ребёнок прибежал,
к маме мордочку прижал,
и потёрся, и понюхал −
мамой пахнет! − и краюху
потихоньку дожевал,
прошептал: «Я так устал!
Срочно спатки! Нету сил!
В колыбельку отнеси!»
Накатился полдень душный,
и пошли они в конюшню,
в лошадиную кровать,
отдыхать да почивать...
Мы вам сказку рассказали,
как могли...
А не пора ли
и вам в кроватке баиньки,
как всем на свете маленьким?..
Сказка про дождик
Дождик шастал по кустам,
Пришепётывал немножко,
Тёрся шёрсткой о дорожку,
Шарудел то тут, то там.
Шамкал, шаркал и шептал,
И чесал себя за ушком,
Шлёпал лапками в кадушке
С крыши шиферной шагал.
В шерстяную шаль влезал,
Что осталась на террасе.
По шезлонгу бил-дубасил,
На подушечках лежал.
В общем, что хотел, творил,
Всех на свете уморил,
И ему сказали: «Хватит!
Отправляйся лучше спать и
Больше тут не шелести,
А во сне скорей расти!
Превращайся в шумный ливень!»
Дождик лёг, вздохнул счастливо,
Всхлипнул: «Мало я успел...»
И тихонько засопел...
Вот и вы ложитесь спать...
Завтра в школу вам вставать...
Новогодняя история
Жил на свете рыжий Гном.
У него был рыжий дом.
Стены, двери, окна, крыша,
Таракан, Сверчок и Мыши,
Попугай и Чижик-Пыжик −
Все в том доме были рыжи.
Там, конечно, жил и Кот...
Лапы, уши, хвост, живот,
Даже нос − и тот был рыжий.
Как-то раз под Новый Год
Кот и Гном пошли на лыжах
В белый лес за белой ёлкой,
Но Сороки без умолку
Как давай трещать: «Пожар!
Караул! Куда бежать?!»
Грозен, мрачен и всесилен,
Прилетел инспектор Филин
И заухал, засипел:
«Что такое? Кто посмел?!
Это ведомственный лес!
Кто сюда без спросу влез
И богатство наше жжёт?!
Эй, застава! Все в ружжо!»
Прилетели снегири
И уселись в ряд по три,
По четыре и по пять
Лес заветный охранять.
Тут примчались Гном и Кот.
Филин заорал: «Так вот
Кто поджёг наш белый лес!
Взять! Немедля! Под арест!»
Возмутились Кот и Гном:
«Осторожны мы с огнём!
Господин инспектор Филин,
Вы же не установили,
Есть пожар ли вообще,
И наделали вещей
Несерьёзных! Всем ведь ясно:
Мы пожаробезопасны!
Ну, а то что оба рыжи,
Пусть не сильно Вас колышет!
Отпускайте снегирей
Да и сами поскорей
Летите прочь, пожалуйста!
Не то напишем жалобу!»
Филин срочно повинился,
Засмущался, извинился,
Что устроил шум без толку.
Кот и Гном срубили ёлку −
Ах! Пушистая краса!
Притащили в рыжий сад
Возле дома с рыжей крышей.
Таракан, Сверчок и Мыши,
Попугай и Чижик-Пыжик,
И, конечно, Гном и Кот −
Словом, все, кто там живёт,
Очень ёлочкой гордились,
Хоровод вокруг водили...
Вот и я там побывала,
С Попугаем станцевала,
С Тараканом песню спела,
Очень сильно порыжела,
Это мне понравилось,
И я к вам отправилась,
А со мною Гном и Кот!
Здравствуй, рыжий Новый Год!
Сорочья сказка
Шла Сорока вдоль канала
В воду пёрышки роняла,
Потому что потеряла
К жизни всякий интерес.
Вдоль канала шла Сорока,
Так грустна и одинока...
И вела её дорога
В дальний чёрный страшный лес.
Шла печальная Сорока
Через острую осоку.
Где шажком, а где подскоком
Шла куда глаза глядят.
Вдоль пустынного канала
Шла она куда попало,
Шла и головой кивала
Совершенно невпопад.
Шла и думала Сорока:
«В этой жизни мало прока!
Как она ко мне жестока!
О, какой ужасный рок!»
Шла Сорока и не знала,
Что навстречу вдоль канала
Одинокий и усталый
Молча топает Сорок.
Увидал Сорок Сороку
И сказал: «Какое око!
Как же ты прекраснобока!
Как бело крыло твоё!
Небо мне тебя послало!
И вдоль этого канала
От начала до финала
Мы теперь пойдем вдвоём!»
А Сорока прошептала:
«Как давно я не летала!
Как давно я не мечтала!» −
И расправила крыла.
И летят Сорок с Сорокой
Над рекой большой, широкой...
А на этих самых строках
Сказочка к концу пришла.
Наоборот
Жил Человек-Наоборот.
Ходил он задом наперёд,
Ногами на подушке спал
И книги все с конца читал,
Обед с компота начинал,
Котлеты супом заедал.
Конечно, Кот его, Кизрум,
Произносил не «мур», а «рум».
Он сыр мышам носил в нору,
А с воробьями по утру
Был вежлив, как английский лорд,
И от других кошачьих морд
Он птиц старательно берёг.
Хозяин был к Коту не строг,
В дождь на прогулку выпускал
И от хвоста к ушам ласкал.
Однажды шли они вдвоём:
Вперёд спиной, вперёд хвостом.
Потом решили сесть в трамвай −
Вот тут, читатель, не зевай! −
В вагон заходит контролёр.
Кот на него глядит в упор
И говорит: «Где Ваш билет?»
Краснеет тот: «Билета нет...»
«Вот так и ездите с утра?
Нехорошо! Платите штраф!»
Что ж делать, взял да заплатил...
Кот в лапу денежку схватил,
Сто десять эскимо купил
И пассажиров угостил.
Как был доволен весь народ!
Хвалил Кота-Наоборот:
«Какой чудесный этот Кот,
Что ходит задом наперёд!»
А контролёр с тех самых пор,
Чтоб вновь не пережить позор,
Себе билеты продаёт
И песни грустные поёт.
Вы ждёте от меня мораль? −
Дождётесь, милые, едва ль!
Ходите, как вам хочется,
Пока стихи не кончатся...
Неразбериха
Жил-был средь саванны Жирафик в полосочку,
Дружил со Слонихою в красную розочку
И Зеброю в яркую клеточку синюю,
И Львицею в крапинку очень красивую.
На них все глядели с большим недоверием:
«Какие же всё-таки странные звери вы!
Да видано ль это? Слониха в полосочку!
Жирафик в весёлую синюю розочку!
А Зебра вся в крапинках, словно под сеточкой!
А Львица покрыта вся красною клеточкой!»
Для их изученья прислали зоолога.
Зоолог в испуге схватился за голову! −
«Нет, звери такие науке неведомы!
Явления эти еще не изведаны!
Ну, разве бывают Жирафики в клеточку?
Слонихи в опрятную синюю сеточку?
А Зебра, со шкурою в красную розочку?
А Львица со стройной фигурой в полосочку?
Тут всё переходит науки границы,
И я улетаю сейчас же в столицу!»
Вот так и бродили бы звери в саванне
Без верных и точных научных названий,
Без всяких таинственных классификаций,
Среди баобабов, травы и акаций,
Но тут своевременно умный ребёнок,
Штаны подтянув, заявился спросонок.
«Ах, что за проблема? − махнул он ладошкой, −
Да, я специально напутал немножко!
А вы тут пришли со своими вопросами!
Какие вы скучные, граждане взрослые!
Наверно, вы не были вовсе детьми!
О чём говорить мне с такими людьми?!
Да вы посмотрите! Ведь так же красивей,
Чтоб с чёрною крапинкой, клеточкой синей,
И чтоб на Жирафике были полосочки,
На доброй Слонихе чудесные розочки!
И звери довольны! И детям всем нравится!
Вам нет? Ну, и ладно! Какая мне разница!
Вот новые краски сейчас принесу я
И снова по-своему всё нарисую!»
Бережливый гномик
Я лежу и болею,
Никуда не бегу.
Я придумаю фею
На зелёном лугу.
Я придумаю гнома
В старомодном пенсне,
Крышу красного дома,
Петуха на плетне.
Гном отправится в гости
К фее выпить чайку,
Съест конфеток две горсти,
Полкило сахарку.
Ссыплет сладкие крошки
В широченный карман,
Даст хозяйке ладошку:
Мол, пора по домам.
На пороге отвесит
Строгий, чинный поклон
И пойдет куролесить
По тропе за стеклом.
Но на самом-то деле
Гном нырнет под крыльцо,
В темноте еле-еле
Он отыщет кольцо.
Лапкой трижды потянет
Старый, ржавый кружок,
Из кармана достанет
Запасной пирожок,
Пожует втихомолку
И неслышно войдёт
Через узкую щёлку
В тайно вырытый ход.
А за ходом − пещера,
А в пещере − сундук.
Тот сундук правдой-верой
Стережёт бурундук.
Вот к богатствам несметным
Наклонился наш гном
И застыл над заветным
Дорогим сундуком.
Может, там изумруды
И рубины лежат?
Может, гномику трудно?
Может, нужно деньжат?
Ошибаетесь, братцы,
Дело вовсе не в них!
В сундуке том хранятся
Триста корок гнилых,
Восемь шкурок сарделек,
Фантик мятных конфет,
С позапрошлой недели
Пять огрызков котлет.
Вот такого добра-то
И полны закрома.
Знайте нашего брата!
Гном доволен весьма.
Гномик в щёлку пролезет,
Все следочки затрёт.
Важен, нужен, полезен
Тот секретнейший ход.
Гном потрусит неспешно
По тропинке к леску:
Пригласил его леший
Выпить кружку кваску.
А пока я читала
Эту сказку тебе,
Каши как не бывало,
И окончен обед.
Только долго котлету
Ты жуешь, мальчик мой.
У тебя, часом, нету
Сундучка за щекой?
Видишь, как я умею!
Знаешь, что я могу,
Если дома болею,
Никуда не бегу...
© Эмилия Песочина, 2016−2019.
© 45 параллель, 2019.