Чуть слышно от боли
вскрикнет туман поутру –
Навылет пронзит его
колокольни сквозной крест…
Мне жизнь собачья –
не в горле кость, а по нутру,
Когда ветра сентября
шельмуют листву окрест.
У ворот любимой подолгу,
впрямь часовой,
Стоял, чуя беду,
как охотник зверя, – спиной…
Пусть никогда не шёл
по берегам Чусовой,
Но берегами Нила
бродил я с бывшей женой.
Мы испепеляли мыслью
каирский ОМОН;
В Карнаке и Луксоре
храмы брали сообща;
А Хатшепсут, Аменхотеп
и Тутанхамон
Восстать из гробниц желали
в джунгли томских общаг…
Мы взглядом останавливали
на лету птиц;
Мы дыханием сдували
пыль веков с пирамид,
Вспоминая под скрип на зубах
песка крупиц
Стелющиеся сады
сибирских семирамид…
Полнеба ладонью прикрою –
солнце слепит.
Полжизни ненавистью прикрою –
ту часть, где ты
Рядом была двадцать лет почти.
Гнев всё скрипит
На зубах, как Сахары песок,
хороня мечты…
Схвачусь за сердце –
хронической боли игла,
Раскалена памятью,
впилась в миокард, шипя…
Осталось немного:
всё гуще смертная мгла…
Взгляд непростившего сына –
отравленнее шипа.
О, всемогущие Боги, –
Ра, Озирис, Атон!
Верните мне женщину –
я от неё без ума,
Верните мне сына –
я без него не живу…
…Безумствует новый август,
свергая звёзды в траву.
Безмолвствуют Боги.
Падает солнце в затон.
И –
светит
мневечнойразлуки
тюрьма
исума…
Срикошетит память –
Ранит пулей…
Баррикады будней гнев громит.
Погремушкой жалости гремит
Дрогнет занавеска из муслина.
Старой книгой жизни увлекусь.
Молодости позапрошлой вкус –
Кот учёный учит поговорку.
Плющ воспоминаний ум обвил.
Золотое солнышко любви
Призрак счастья в проклятой квартире
Против воли станет возникать.
Дважды два в любви – то три, то пять,
Стриж с береговой взмывает кручи.
Свёл нас падший ангел, а не бес.
Паутину по углам небес
Память – личный мой маркиз де Сад?..
Прошлого крутые виражи.
Сентября цветные витражи
Медленно сходила позолота
Наших клятв.
Горька слеза обид.
Пёс желаний палкой лет побит.
Дождь размоет акварель – улыбку.
Кот учёный шпарит наизусть
Поговорки;
Из кошачьих уст
…Изучу от корки и до корки
Книгу жизни, поперёк и вдоль.
Мести, плача, горести юдоль
Сотворил Творец мя тварью тленной,
Пастухом гонимой на убой…
...Всё, что было связано с тобой,
М. С.
Платьице «от Шанель».
Солёная, как слеза.
Ломкая, как тростник.
Бог весть что горожу.
Прошлого крепостник –
Взгляд то мягок, то строг.
Губ медоносных мирт.
С пьяной души налог –
Мы – к голове голова –
Шепчемся за столом.
Шампанское – все слова…
Пальчики нежно жму,
Чтоб никто не видал.
Что со мной – не пойму?:
Гибче лозинки стан.
Черным тело в обтяг.
Видимо, я устал
Видимо, я погиб
Да на закате лет.
Шейки тонкой изгиб.
Узость житейских шхер.
Мой спасительный плот.
Грация – от пантер.
Страсти поздней холуй.
Шахматных риск ходов.
Я за её поцелуй
Тело по телу кровь
Гонит.
Слепнет звезда.
…Скажете: «Не любовь…»
Когда притихли ветра-лгуны –
Неотвратимой зимы отрыжки, –
Повис латунный кружок Луны,
Горит –
На френче неба –
Медаль
За доблесть осени, посягнувшей
Открыть в России такую даль,
Преграду стёкол пройдя в тиши,
Свет стал во тьме,
Глухой и сторожкой,
Гипнотизёром глаз и души –
Казалось:
От меня пролегла
До тёмной воды картин Куинджи
Дорожка эта…
Мир скрыла мгла,
Ганг,
Инд –
жив…
А цвет ползущей вправо Луны
Похож был странно –
Печаль истока –
На кожу женщин,
Из пелены
…Лаская, гладить бёдра и грудь;
Глазам миндалевым –
Грёзы пророчить…
Но:
Холод стёкл отрезвит: – Забудь!..
Ладони – к щекам;
Прищурив глаза,
Смотреть на Луну в мистическом трансе…
И – слышать женщин тех голоса,
Отпустит душу квартиры клеть
Лететь на Восток от снегов чугунных;
О чём-то – несбывшемся – сожалеть;
Лететь в Малайзию, в Сингапур,
Где заступ памяти вновь отроет
Алмаз… –
Пока рассветный гипюр
ПРИЗНАНИЕ
У февраля – нехарактерный прикус:
Ему не удержать в зубах зимы…
Влюбиться – непреодолимый искус,
Всё ближе март.
Он дышит часто-часто,
Как будто кто-то гонится за ним…
Оно предупредит меня сигналом, –
Кто свой, а кто чужой, –
Сквозь птичий гам,
Чтоб я – опасней горного – обвалом
Любимая!
По-видимому, дьявол
В зрачки твои закапал атропин
И волосы «Шанелью» окропил,
Когда меня твой тонкой лепки профиль
Отвадит от весенних женщин прочь,
Я – гётевский коварный Мефистофель –
Искусным стану, до твоей охоч
И, в сети заманив квартиры,
С три короба наобещаю всласть,
Чтоб потеряла ты ориентиры
В любви…
Таков был замысел.
Покорно Нина
Спешила стать – едва ли ошибусь –
Нагою, словно в октябре – рябина,
Кровати остров был необитаем,
Пока шторм чувств и дерзкий Сатана
Не выбросил на берег…
(Не Китаем
По озеру ковра две пары туфель
Поодаль плыли, рассекая тьму.
И вкус вина, и вкус конфеты трюфель
Способствовали, кажется, тому,
И – не проронит
Она и вскрика даже, точно Сфинкс;
Как будто что-то тайно похоронит,
По-чеховски, должно быть в человеке
Всё так прекрасно…
(О, иллюзий плен!)
Когда она размежит утром веки,
Я попрошу любимую с колен
Слава Богу! –
Не отказала, повелев грустить…
Как много надо, чтоб убить тревогу,
…В любви – от искушенья до азарта –
Все средства хороши – дарю совет.
Что мы женаты скоро двадцать лет –
Здесь, где все пологи берега,
Ты теперь – бесплотна, бестелесна;
Сквозь тебя дожди идут отвесно,
Здесь,
где –
эхом –
всёзвучиттвойсмех,
Время где ускоренно летело,
В призрак превратилось твоё тело,
Жёлтые цветы;
В них –
На века –
Берега разлуки,
А над ними –
Облака разлуки,
А под ними –
Там, где все крутые берега,
Время где замедленно летело,
Ты проносишь молодое тело
Н. К.
Паутиной паук обметал.
Были мысли о счастье смелы,
На икону зари обернусь.
Там, за тысячу миль, ты одна.
Как и я.
«Что же, лапчатый гусь,
Наша ссора – как света конец.
Тупика монолитна стена.
Засыпает твой Новокузнецк
Пылью угольной сатана.
Перехватит дыханье на миг
От бессилия:
«Отчего
Дом разрушил, а храм не воздвиг
Может, нужен отчаянный шаг?!
Не горят же любви корабли!
...Стрежевой от Байдаевских шахт –
Как Луна от Земли...
* * *
Михаилу Рзаеву
Солнца грош почти уже истёрт.
Там забыться, опечалив душу,
Где ворону, чёрную кликушу,
Там, где одиночеством гублю
Молодость,
Кукушка накукует
Ту, что не по мне давно тоскует,
Что мне делать, глупая, скажи?
Как приворожить Её, ответь мне?
Или рыжей выплакаться ведьме?..
В углу
Догорает нежности лампада…
( Вдохновений тонкую иглу
Я под ногти загонял ночам,
В заговор вступая с петухами…
Мне грешить и каяться стихами,
Где вода свинцовая рябит,
Ястреб над стогами где жиганит,
Инквизиция зимы сжигает
( Надвое поделен новый век:
Здесь – я есть,
В колесе однообразных буден
Вдруг спохватишься,
Перелистав тома
Зашифрованных воспоминаний,
Без шума, без стенаний
В город замордованный зима,
Шалью снега плечи принакрыв,
И – сугробов медленный нарыв
Долго будет злить…
Где сюжеты связаны с Ней,
Как за морем родину – синица,
…А когда сугробы под окном
Скальпель солнца вскроет,
Она снова –
Молода,
красива,
черноброва –
Жизнь
моюперевернётвверх
дном…