Трудовик
Учитель технологии Альфред Михайлович сидел за столом и с пролетарской болью смотрел на то, как ученики восьмого класса пытаются делать полки для книг. Что–то получалось только у Мухамеджанова, который, правда, книг до своего переезда в Россию не видел, но руками работать умел. Отличник Чернышов вертел в руках ножовку, не понимая, как пользоваться этим агрегатом; двоечник Солдатов хмуро смотрел на разложенные перед ним доски; Обухов, выходец из верующей семьи, на всякий случай молился на тиски; Жмыхов, ещё в первом классе решивший стать стилистом, копался в своём рюкзачке в поисках зеркальца, а весельчак Шувалов весело долбил по доске молотком, пытаясь вбить в неё гвоздь. Пальцы у Шувалова были уже кроваво-красные.
Учитель встал, вздохнул, прошёлся по классу и остановился возле Шувалова.
– А ты кем собираешься работать, Шувалов? Кем стать хочешь? – на лице учителя появился почти ленинский прищур, без доброты, но с суровой хитрецой.
– А я уже работаю. У меня подписчиков больше ста тысяч… – ответил Шувалов, не переставая попадать молотком по пальцам.
Учитель не знал, что и этот урок улетает в «TikTok», и пальцы Шувалова принесут ему денег намного большие, чем учительская зарплата.
– Во-первых, прекрати стучать. Во-вторых, ты не «Советский спорт», чтоб на тебя подписываться. В-третьих, вот перед тобой чертёж лежит. Где здесь гвоздь? Зачем он здесь? – учитель сунул чертёж под нос Шувалову.
Шувалов отложил молоток, взял чертёж и долго на него смотрел.
– А я, Альфред Михайлович, в этих чертежах ничего не понимаю. И вот же гвоздь, перед ноликом и буковками? – ткнул он пальцем в чертёж.
– Это единица. Здесь должно быть отверстие диаметром десять миллиметров для самореза… – вздохнул учитель.
– Трэш! Саморез какой-то… Отпустите лучше меня к медсестре, у меня вон… – и Шувалов показал побитые пальцы сначала учителю, а потом стоящему на верстаке телефону.
– Иди, а то меня с работы выгонят… – учитель пошёл дальше по классу.
Шувалов схватил телефон.
– А сейчас, френды, будет жесть…– и с этими словами он выбежал в коридор.
– Какая жесть? У нас ДСП! – обернулся учитель, а класс хохотнул.
– Что смешного? – насупился Альфред Михайлович.
– «Жесть» – это жёстко, – просветил учителя Солдатов. – Это молодёжный сленг.
– Жесть это холоднокатаная отожжённая листовая сталь, – отчеканил Альфред Михайлович. – А жёстко это спать на…
Но где жёстко спать, класс не услышал. Раздался грохот, и Альфред Михайлович рванул на этот грохот, как голодный лев на толстую антилопу. Слава Богу, страшного ничего не случилось, просто Толя Рыженков решил отпилить часть ДСП-шной плиты и уронил всё, включая верстак.
– Сломалась вот… – извиняясь сказал Рыженков, показывая остатки полотна ножовки. – Я всё расчертил, хотел…
– А ты проверил крепление полотна? Мы же учили: концы полотен лучковых пил должны быть прочно закреплены в шаховках, а сами полотна разведены, – сказал Альфред Михайлович.
– Ой, а у нас коттедж в Шаховке, а родители разведены… – раздался голос Жмыхова. – Мы на каникулах в Данию летим, может, там их поженят…
– А в России почему пожениться нельзя? – спросил учитель, помогая Рыженкову поставить верстак. – На Руси такие прекрасные свадебные обряды. А ты бы на свадьбу стул своими руками сделал, мы бы помогли всем классом. Да, ребята?
Класс издал одобрительный звук, а Жмыхов вздохнул.
– На Руси невозможно заключить брак между двумя людьми одного пола. – сказал он. – Статья двенадцатая Семейного кодекса требует согласие мужчины и женщины. А у нас в семье женщин нет…
Альфред Михайлович открыл рот и хотел что–то сказать, но вовремя осёкся и посмотрел на стоящего рядом Рыженкова.
– У Жмыхова однополая семья. – пояснил тот. – Папа один и папа два. А папа два – чернокожий афродатчанин.
У учителя произошёл когнитивный диссонанс, но он не знал, что это такое, поэтому просто резко погрустнел. Помолчав, он поправил верстак, потом ещё раз поправил и решил сделать вид, что ничего не слышал.
– А ты кем стать хочешь, когда вырастешь? – спросил он у Рыженкова.
– Я в «нефтянку» пойду, – ответил тот.
– Нефть добывать будешь?
– Зачем добывать? Продавать.
– Так чтобы продать, её надо сначала добыть!
– Ну это я не знаю, как её там добывают, откуда… Я буду только продавать. А из чего её добывают?
– Из земли. – Когнитивный диссонанс у Альфреда Михайловича усиливался, и он с тоской посмотрел на часы.
– Отлично. На Мальдивах земля есть, там и добывать будем, – решил Рыженков.
Альфред Михайлович сглотнул слюну, зачем-то занюхал её рукавом и подошёл к Мухамеджанову, который работу закончил и подметал возле верстака.
– Что это? – учитель осмотрел сотворённую Мухамеджановым конструкцию.
– Полка, – уверенно ответил Мухамеджанов.
– Что бы ты ни делал, Мухамеджанов, получается дастархан… Четыре тебе. А остальным по три балла. – Альфред Михайлович взглянул на Жмыхова и толерантно добавил: – Жмыхов, тебя пять.
Но слова «толерантно» учитель тоже не знал, поэтому добавил это просто так, из жалости. Тут прозвенел звонок, ученики потянулись к дверям, а когнитивный диссонанс в голове Альфреда Михайловича трансформировался в непреодолимое желание выпить.
Вечером, когда школа опустела, учитель технологии Альфред Михайлович напился в компании физрука и школьного охранника. Он долго и бессвязно рассказывал собутыльникам про СССР, потом спел две песни из репертуара Софии Ротару, пробормотал «Сталина надо» и уснул на лавочке в школьной раздевалке.
А утром Альфред Михайлович написал заявление об увольнении и в этот же день уехал куда-то с Ярославского вокзала. Через четыре дня, проехав пять тысяч километров, он оказался в 1972 году и сошёл с поезда.
Альфред Михайлович работает трудовиком в средней школе забайкальского посёлка Киреево. Его там ценят, он признан лучшим учителем школы и награждён грамотой, а его мальчишки делают прекрасные полки с табуретками и побеждают в поселковых конкурсах по столярному делу. Альфред Михайлович счастлив и недавно женился на завуче. Расписали их прямо у памятника Ленину и выделили две комнаты в бараке с печным отоплением и колонкой неподалёку.
Одна только странность есть у Альфреда Михайловича – иногда, когда он видит по телевизору выступление стилиста и певца Огюста, он плачет, напивается и рассказывает, что раньше этот Огюст был Жмыховым из восьмого «Г», что у него два папы-педераста и один из них – негр из Дании.
Но ему, конечно, никто не верит, и жена-завуч идёт в аптеку за димедролом.
Да и, если честно, телевизоры в Киреево концерты этих Огюстов не показывают.
Люди, собаки и кошки
…Вот, например, коты. Ну или кошки, без разницы. Ведь умнейшие животные! Вы сравните, как живут они, и как люди! Люди суетятся, нервничают, кому-то завидуют, на кого-то злятся, ищут ответы на дурацкие вопросы, постоянно чего-то ждут… Всю неделю ждут выходных, весь год – моря, всю жизнь – счастья… Люди занимаются бизнесом и решают проблемы, встречаются по делам и расходятся по делам, сплетничают и ругаются, мечтают о деньгах и влезают в долги, плохо воспитывают детей, ставят бессмысленные цели, готовятся к бессмысленным праздникам и радуются бессмысленным юбилеям…
Кошки наслаждаются. Кошки не ждут выходных и моря. Им не нужны деньги и счастье. Они сами счастье, а зачем счастью деньги? Им не нужны праздники, чтобы радоваться. Лежала на кровати, дремала, думала о чём-то, вдруг подскочила, выгнулась – так радость же! И – прыжок на пол, потом с пола на кресло, на штору и снова на кровать. Ах, какая была радость! Особенно там, на шторе…
Люди так не могут. Нет, прыгать на штору некоторые умеют. Люди не умеют радоваться без причины. Радоваться просто тому, что живы? Радоваться новому дню? А зачем? Вот будет выходной, я порадуюсь… И Новому году порадуюсь. И новому телефону, и дню рождения…
А ведь для радости не нужны причины…
Вот собакам они требуются. Хозяин пришёл, игрушку дали, гулять позвали – можно радоваться. Собакам нужны внимание и забота. Кошкам ничего не нужно.
Все собаки немного люди, все люди немного собаки, все кошки немного боги. Что-то божественное в них точно есть, посмотрите в их глаза… Недаром в Древнем Египте кошек считали священными сосудами и кошки об этом помнят. А люди – забыли.
В Древнем Египте люди были мудрее, чем сейчас...
На наскальном рисунке где-то в Мексике изображён космический корабль, из которого выходит кошка. Рисунку – 30 000 лет! Так, может, кошка прилетела на Землю из дальней Вселенной? И её выпустили первой, как люди сейчас пускают её первой в новый дом? А знаете, почему? Потому что там, где она легла – там стоит ангел. Кошка всегда ложится у ног ангела…
Человеку нужен весь мир. Собаке тоже, и чтоб он крутился вокруг неё. Кошке мир не нужен, он у неё уже есть. Свой собственный мир, где только она, и всё, больше никого. И она очень не любит, когда кто-то туда вторгается. Да, погладить можно. Почесать можно. Любить можно, хвалить, только не мешать. И на руки брать не надо. Пакетик корма вкусного открой, в тарелочку положи и уходи, не ожидая благодарности. Кошки не благодарят. И дружить не собираются. Хочешь дружбы, заведи собаку. Или другого человека.
В дружбе надо подстраиваться, а кошка этого не умеет. Да и зачем ей дружить с существом, которое стоит ниже по развитию? Люди почему-то уверены, что они самые умные животные на земле. Собаки верят. Кошки смеются.
Если вы умные, смеются кошки, почему вы не видите домовых? Вот же они, рядом с вами…
Если вы умные, почему вы не разговариваете с ангелами? Ангелы с вами говорят, а вы их не слышите…
Если вы умные, зачем вы постоянно ходите на какую-то работу? Почему не лежите и не размышляете? И почему, если вы лежите и размышляете, на вас ругаются и заставляют идти на работу?
Если вы умные, откуда у вас столько проблем и забот? Зачем вы приносите их в дом?
Если вы умные, почему вы не останавливаетесь, чтобы посмотреть на небо? Ведь там звёзды, с одной из них к вам прилетела я… Моя звезда велика и прекрасна, и я расскажу вам о ней… Когда? Когда вы научитесь понимать… А пока вы не понимаете, я буду спать. И меня будет охранять ангел… Мой ангел, кстати, охраняет и вас…
Так что…
…Хотите стать рабовладельцем? Заведите собаку.
Хотите стать рабом? Женитесь.
Хотите познать Вселенную? Хотите стать ближе к звёздам? Заведите кошку. В её глазах – Космос...
С собакой можно ходить в парк. С женой – в гости.
С кошкой можно молчать. Вселенная не разговаривает…
Она лечит.
И если Вселенная прыгнет к вам на колени – у вас всё будет хорошо.
Потому что она выбрала вас.
Машкины мужчины
Первый жених у Машки был красавец. Слегка грек, немного русский, глаза-маслины, умница, эрудит, окончил актёрский факультет лесотехнического института и работал ведущим тренингов повышения личностного роста, личностной эффективности и самооценки. Ещё он занимался психологией имиджа и коммуникативным разогревом, создавал кому-то позитивную мотивацию, эмоционально сплачивал коллективы и поднимал корпоративный дух. Зарабатывал, кстати, неплохо, у нас же в стране беда с позитивной мотивацией. А идиотов, которые за свои деньги хотят быть позитивно мотивированными и эффективно коммуницированными, навалом, и многие из них к Машкиному жениху на тренинги и семинары ходили. Машка тоже несколько раз сходила, уговорил её жених cделать новый скачок в развитии. Ей там даже понравилось, все улыбаются, друг друга любят, здороваются радостно, сразу и не скажешь, что они слегка странноватые, смыслы с гармониями потеряли и про своё предназначение ничего не знают. И дороговато, конечно, пять тысяч рублей за то, что Машкин жених книгу два часа пересказывал, «Прелести тренинга и достижения выпускников» называется, автор, разумеется, американец. Машка сама эту книгу ему покупала. Двести страниц о том, как заставить начальника увеличить зарплату на тридцать восемь долларов и достичь при этом небывалого состояния души. И ещё Машку на этом тренинге назвали солнцем, которое светит, даже если на пляж никто не пришёл. Но Машка, во-первых, то, что она солнце, и так знала, бесплатно, а во-вторых, солнце ведь не только пляжи освещает, а ещё выгребные ямы, мусороперерабатывающие заводы, скотные дворы и кладбища, но жених ей про это запретил говорить – непозитивно. Конструктор успеха может разрушиться. А как-то они домой с очередного семинара возвращались, и к ним два хулигана пристали, то ли телефон хотели у Машки отобрать, то ли просто так куражились, неважно, но Машкиного жениха как ветром сдуло. Вместе с его позитивной улыбкой и таким же настроем. Хулиганы удивились, куражиться перестали и телефон отбирать раздумали. Головой просто покачали и ушли тихо. А жених позвонил через день, извинялся, сказал, что он не мог находиться в пространстве конфликта, что надо срочно записаться на коучинг «Дерево конфронтации целей», курс – пятнадцать занятий, проводится в Турции, дорого, конечно, но он стоит этих денег, плюс экскурсии и питание, и тогда они достигнут наконец гармонии, объективно оценят происходящее и, если Машка готова оплатить этот модуль за себя и за него… Машка телефон выключила, потом номер поменяла и об этом женихе забыла. Даже не плакала почему-то…
Второй Машкин жених тоже был симпатичный, умный и образованный, а работал адвокатом в какой-то адвокатской конторе. Происходил он, по его словам, из рода Аракчеевых, но фамилию носил простую – Кузькин. Он так клиентам и представлялся: «Адвокат из старинного дворянского рода Аракчеевых Сергей Кузькин. Какая у нас проблема?» Адвокат он был настоящий, работал много, в выходные пил виски и ругал клиентов за жадность, иногда ходил в гости к другим адвокатам, где они пили виски и ругали клиентов за жадность, ещё он копил деньги на «БМВ» и на кожаный портфель, ненавидел начальство и имел две супермечты – стать главным адвокатом и уехать в Америку. Потому что «в этой стране нам, Аракчеевым, делать нечего». Единственный минус – скуповат был. Говорил, что «мы, Аракчеевы, денег черни никогда не ссужали». Так что Машка с ним на свои деньги жила и ещё ему подкидывала. Любила его сильно. Даже забеременела от этого Аракчеева-Кузькина, очень ребёночка от него хотела, но он, когда узнал, скандал грандиозный закатил. Кричал, что «сейчас не время детей заводить, надо сначала карьеру сделать, стать главным адвокатом, денег накопить и уехать отсюда, и там уже рожать, и вообще он, Аракчеев, детей хочет как минимум от Волконской, а не от какой-то там Машки, и деньги на детей тратить на данном этапе жизни он не собирается…» Машка до конца его истерику не дослушала, ушла. Даже за вещами потом подругу посылала, видеть его не могла. А ребёночек изумительный родился, копия Машки, от Аракчеевых, слава Богу, ничего не взял. Характер, правда, в Кузькина, адвокатский, без конфет пальцем не пошевелит, но Машка с этим успешно борется…
С третьим женихом Машка на Гоа познакомилась. А что – сын взрослый уже, три года исполнилось, бабушка его обожает, оставить есть на кого, можно и отдохнуть – и от работы, и от суматошной московской жизни. Купила путёвку и полетела. А там, на Гоа, только она в гостиницу заселилась, в бар на берегу океана пришла – сразу этого парня приметила. Его трудно было не заметить – высокий статный блондин, красивое тату на руке и глаза с поволокой. Дымчатые такие глаза. Он на берегу сидел, медитировал, а в баре ромом угощался. Машка к нему сама подошла, познакомилась, и они так две недели и просидели, глядя на океан. С перерывами, конечно, на ром, анашу и всё остальное. Жених ей и про лоскутное одеяло индийских снов рассказывал, и про мандалу, и про випассану, и дышать её верхней губой научил, и «Бхавату, Сабба, Мангалам» говорить заставлял, это вместо тоста у него было, и про мудрость недвойственности шри объяснял, пока не засыпал пьяный и обкуренный. Машка уже начала догадываться, откуда у него такие дымчатые глаза, а потом ей его знакомые всё рассказали. Жених этот, оказывается, чтоб на океан смотреть и травку спокойно курить, квартиру в Москве сдаёт родительскую, а самих родителей в дом престарелых сдал – мешались они ему. Родители и умерли там, в доме престарелых, он даже на похороны не летал. Торчал здесь, как пальма, созерцал чего-то. Ему ж главное, чтоб было кому про сущность Ваджрасаттвы втюхать, курнуть и рома на халяву выпить, а всё остальное это ненужные вибрации. Улетела Машка на следующее утро, хоть он и предлагал оставаться, визу продлевать, семью создавать и бизнес совместный начинать, наших туристов на всякие «медитации прозрения» разводить. Говорил, что о детях мечтает… А Машка весь полёт до Москвы проплакала. Не из-за жениха этого растительного, нет – родителей его жалко было, хоть она их и не видела ни разу. Она даже могилки их потом разыскала и хоть немного в порядок привела, цветочки посадила…
Потом женихов долго не появлялось, не до них Машке было – сын, работа, закрутилось всё как-то. Ну а через год возник в её жизни очередной возлюбленный – моложе Машки, из Питера, то ли поэт, то ли музыкант, то ли художник, сразу не разберёшь. С тонкой и ранимой душой был мальчик, дождь слушал, Монтеня читал, по радуге бегал, любил Машке вещи в Париже выбирать, но… Изменил он Машке, причём со своим другом. Машка домой пораньше пришла и застукала, как они там резвятся. На её постели, между прочим. Хорошо хоть, что сын в школе был. Машку сначала чуть не стошнило, а потом она смеяться начала, и всё время, пока они вещи собирали, смеялась. А вещи они часа два собирали, даже некоторые Машкины прихватили, деньги Машка и пересчитывать не стала, и так понятно. С сыном потом долго серьёзно разговаривала, но там всё нормально оказалось, к счастью – за девочками ухаживает, в футбол играет, о мужской дружбе не говорит. Потому что Машка человек хоть и толерантный, но, если что-то касается сына, то вся её толерантность куда-то улетучивается.
Ещё у Машки были алкоголик-писатель и совершенно непьющий тренер по фитнессу, один водку мог сутками пить, второй мышцы качать, а в постели оба – ни петь, ни рисовать, что Машку обижало. Был олигарх, но тот всё покупать привык, а Машка и сама прилично зарабатывала. Хотя подарки ей нравилось получать… А кому не понравится? Но ушла от него – гордая, к тому же он тоже выпить любил, как алкоголик-писатель, и мышцами хвастался, как тренер по фитнессу, а зачем Машке все трое, но в одном флаконе? И в постели там тоже проблемы были… Ещё француз мелькнул какой-то, журналист с армянскими корнями, но там вообще смешно, эти европейцы… Да ещё с армянскими корнями.
И было Машке уже за тридцать. И смирилась она с тем, что женского счастья в её жизни уже не будет. Не судьба, что поделаешь… Хотя почему не будет – есть оно, счастье, сын вон растёт, золотце Машкино, родители живы-здоровы, работа хорошая, отдыхать недавно все вместе на море ездили, в Геленджик… У других-то, у Машкиных подруг, вообще всё наперекосяк, хотя и мужья любимые, и любовники богатые… Но так думать Машка себе запрещала, хотя раз в неделю слёзы-истерики подружкины терпела, успокаивала, коньяком отпаивала… Всё знала, словом.
А однажды она за сигаретами пошла в магазинчик рядом с домом, а там грузчик-узбек. Так на Машку посмотрел, что у неё сердце остановилось и только через минуту снова застучало. И где он шикарный букет за две минуты купить успел? Увидел, что Машке понравилось, и её теперь каждый день у подъезда букет ждёт. Продавщицы потом сказали, что он всю зарплату на цветы тратит. Смеялись над Машкой, хотя видно было, что завидуют. А узбек этот ещё и дворником устроился, двор Машкин подметать, по ночам «бомбить» на машине начал, потом в крановщики перешёл на стройку и, что Машку удивило, в институт строительный поступил на заочное. И учился по-настоящему, днём на стройке вкалывал, а ночами книги-учебники читал, у него свет в комнате только под утро гас. Машка видела, он комнату в доме напротив снимал. И она почему-то тоже спать не ложилась, ждала, когда он свет погасит и к окну подойдёт. А потом он ей в любви признался, в парке, на колесе обозрения, на самой верхотуре. И когда их кабинка вниз приехала, там всё в цветах было, и стол в кафешке рядом накрытый, и колечко золотое, и живая музыка с Машкиной любимой песней. И Машке почему-то казалось, что если б у него денег побольше было, он бы ей и Эйфелеву башню подарил, и остров в Тихом океане, и Луну со всеми её кратерами.
Две девочки у Машки родились, двойняшки, а это только от большой любви случается. И очень Машка с мужем любят с балкона смотреть, как с ними старший сын гуляет, как он их даже от ветра защищает, хулиганы-то и близко не подходят. Настоящий мужик растёт, по радуге в тридцать лет бегать не будет, делом будет заниматься. А подруги Машкины ругаются на неё, говорят, что с такой красотой и с такими мозгами могла бы и получше кого найти, а не узбека-грузчика. И сидят у Машки в гостях, ничем их не выгонишь. Потом признаются, что за счастьем приходят, у них-то дома нет такого, что б счастье всю квартиру переполняло, хоть они и на тренинги специальные ходят, и мужья у них прилично зарабатывают, и на Гоа они каждый год летают. Без мужей, правда, не летают мужья с ними. А любовников жёны не отпускают…
А Машка об одном жалеет – поздно она в магазинчик этот за сигаретами зашла. Так могла бы и ещё двоих родить. Детей должно быть много, как её муж говорит, тогда и счастья много будет…
© Илья Криштул, 2022–2023.
© 45–я параллель, 2023.