* * *
Я счастлива была когда наш теплоход
Василий пятипалубный Чапаев
Наш лебедь белый, праздничный кораблик ветреный
Отплыл от пристани, а мы остались
Какими страшными руками мы махали
Какими страшными смотрели мы глазами
Но теплоход не возвращался больше
Он был уже на середине Камы, да
И музыка на всех волнах играла
И палуба плыла и танцевала
И почему я счастлива была, не знаю
Наверное, мне просто повезло
Я чувствую внутри как будто птичку
Стрижонка или, может, трясогузку
Она всегда весёлая бывает
Да и не с каждым же такое происходит
Поехал, значит, в тур на теплоходе
И потерялся где-то у воды
Пока своё разглядывал лицо, и пух, и перья
Не каждый день такие приключенья
Случаются – ну правда интересно
Потом пришлось поехать на такси
В соседний город, чтобы теплоход
Догнать, и вы бы видели, с каким оркестром
Встречали нас – артистов, не иначе
Ещё я счастлива была в двенадцать лет
Когда мы с папой к бабушке приехали
И ремонтировали туалет
На улице из дерева
Прямоугольник, а внутри кружок
Я счастлива была, когда права
Водительские из нагрудного кармана
У папы выпали – на дно, на дно
Где человеческое водится зловоние
И бабушка за удочкой дрожала
И удочка в руках её бежала
И я не помню на какой крючок поймали
Мы папины бумажные права
И почему я счастлива была
* * *
Мы ехали на море двое суток
Тряслись в плацкарте
Покупали эскимо
На остановках
Пили газировку
В стакане звонко ложечка звенела
А мы всё ехали
А нам не надоело
Что двое суток
Что везде жара
И в поезде
Мы жили на ура
И проводница мыла пол и пела
* * *
и ты меня живёшь
и я тебя живу
и ты меня плывёшь
и я тебя плыву
и ты меня умрёшь
и я тебя умру
и ты меня соврёшь
и я тебя совру
* * *
Когда я в картошке лежу, загораю,
А надо мной колорады и листья шевелятся,
Так заскучаю, бывает, совсем заскучаю
По Люське и вот скажу:
Люська, приди, смягчи меня
Смертным своим животом кормящим,
Набитым кузнечиками или мышами, –
Или кого ты жрала сегодня,
Белой своей праздничной шкурой.
И только скажу – Люська приходит,
И животом своим тесным на живот мой ложится,
И змеиным хвостом по ноге водит,
И сама вся змеится.
А потом как вопьётся когтями в горло –
Словно птицу во мне почуяла или цыплёнка.
Так придушит крепко, что будет больно.
А когда пройдёт, станет звонко.
Канцерофобия
В раковарне номер двадцать три
Длинные усы, глаза навыкате.
Где-то очень глубоко внутри
Кто-то чёрными клешнями двигает.
Смотрит, притворяется, что спит.
А снаружи – пар над переносицей,
Тёмное и светлое шипит,
По экрану футболисты носятся.
* * *
Данте Алигьери перевоплотился в России
А. Корамыслов
Александр Корамыслов не в России
Там всё можно
Сколько хочешь, беги по невидимым волнам ноосферы, бросай
семена танкеток – горстями в воду, глядишь, через время
доплывут и до Волги, и до Темзы, и до Японского моря, а нет –
всё равно укоренятся на дне Мирового океана и прорастут в виде
каких-нибудь актиний, морских перьев или альционарий
просто так не увидишь, да и не каждому это
Саша, Саша,
а я тут живи
и мучайся помни
* * *
– Зооорька, Зооорька, Яааашка, Яааашка, –
Бабка Маня кричит, кричит.
А Зорька и Яшка всё не приходят,
А время уже подходит,
И бабка Маня стоит в исподнем
И надрывается –
На всю улицу, на весь лес –
Горько-горько, тяжко-тяжко,
Но не возвращаются ни Зорька, ни Яшка.
Вот уже ветер пришёл с пруда.
Вот уже месяц вышел из тумана.
Вот уже рябина зашлась в рыданиях.
Вот уже открылись чёртовые ворота.
Но не звенит колокольчик,
Не блеет воздух,
Не разрывает лёгкие
Внутриутробное «му».
И бабка Маня – от всех такая далёкая –
стоит в исподнем,
шарит руками,
глотает
июльскую тьму.
* * *
а ведь здесь когда-то был горсад
прямо вот на этом ровном месте
гуси-лебеди паслись качели
и большая штука круглая была
вроде руль – садишься, ла-ла-ла
крутишь-крутишь, а потом встаёшь
всё смешалось – взрослые и дети
и домой один пешком идёшь
пьяный, тёплый, восьмилетний
* * *
Воздушные генераторы где-то
между Зимовниками и Котельниково
Белые рукава
трёхруких великанов
Декорации к фильму
про секретные материалы
Огородные пугала
Чудеса техники
Башни, антенны, флюгеры
Вперёд в будущее
Небесные вентиляторы
Ветряные мельницы
С такими бы посражаться
местному Дону Кихоту
На улице Милиционной
Всё наливается светом –
деревья, ротонды лотос,
надпись «Конюшня», брызги бутылочного стекла,
когда над тобой встаёт в полный рост и голос
внезапное стихотворение, выпрыгнувшее из-за угла.
© Ирина Кадочникова, 2021–2023.
© 45-я параллель, 2023.