Старая липа

Старое дерево дети любили,

Часто к нему всем двором приходили.

Липа над их головами шуршала,

Мощною веткой качели держала.

Только однажды приехали люди,

Что-то там мерили, всех разгоняя,

И заключили: «Распиливать будем!

Слишком стара и опасно большая!»

Хором ребята просили не трогать

Старого дерева, кто бы их слушал…

Вот уже ветки летят на дорогу,

Рёвом пила ранит уши и души.

Всё увезли! Только пень и остался,

Долго ребята его навещали.

Смотрят однажды – росток показался!

Старой подруги подарок прощальный.

Годы пройдут и детей их и внуков

Будет под кроной своей собирать

Липа зелёная, веточки-руки

Весело будут качели качать.

Небесные люди

Небесные люди живут и мечтают о звёздах,

Небесные люди хотят чтобы было красиво.

Земным может часто казаться – они несерьёзны!

Небесным тем временем мало земной перспективы.

Небесные люди летают в заоблачных высях,

В своей эйфории порой и земных туда тянут,

В волшебные строчки у них превращаются мысли,

В картины с которых волнами шумят океаны,

В красивые ткани, расшитые словно живыми –

(Дотронься рукой и поймаешь росинку) цветами.

Небесные люди становятся сразу родными,

Но часто, увы, слишком быстро прощаются с нами.

Как много их здесь не смогло на подольше прижиться,

Им чужд этот мир, тяготят их земные порядки.

Небесные люди от нас улетают, как птицы,

Отдав себя людям земным, до конца, без остатка.

* * *

Оду прощальную лету

Громко кузнечики пели.

Осень ступала по свету,

Листья с деревьев летели.

Всё ещё зеленью полон

Мир, и лазоревым небом,

Тёплым посланцем Эола,

Запахом солнца и хлеба.

Зимний рассвет

Кровавой каплей на снегу алеет барбарис –

Как по бумаге на бегу мазнула красным кисть.

В звенящей, яркой, ледяной голубизне небес

Восход расчерчен полосой похожей на порез.

И вот, «рубиновым вином» он хлынул на поля,

Горит неистовым огнем, касается меня.

Уже слились в один костер и снег и барбарис.

Наш старый сад, река и бор «пожаром занялись».

* * *

Я так хочу уйти с тобой в грозу!

Когда июль, не дав свалиться каплям,

Их прогревает прямо на весу,

И те ложатся на спину приятно. 

Пусть волосы – хоть выжми в кулаке,

Одежда, обувь – ничего, просушим!

Сбежим к разбудораженной реке

И окунём в июльский ливень души!

Под свист летящих с неба водных пуль

Мы мокрыми от счастия губами

Благословим с тобою дождь, июль,

Любовь…и мокрый хлопок между нами! 

* * *

У красоты не спрашивай – «Зачем?».

Она – есть данность, посланная свыше.

Без доводов, без поводов и тем,

Есть красота – и все мы ею дышим.

У красоты не спрашивай – «Когда?».

Она сейчас. А завтра ей на смену

Другая народится красота

По непонятной прихоти Вселенной.

У красоты не спрашивай – «Кому?».

У каждого – своя. Веснушки – солнцу,

Рассвету – поле в утреннем дыму,

Жаре – прохлада рубленых колодцев.

У красоты не спрашивай совсем!

Молчи при красоте, глотай глазами!

Без поводов, без доводов и тем

Она – бедняга – мается меж нами…

* * *

О, сколько смуглый гений нам принес 

Тоски и счастья, слабости и силы. 

И в каждом завитке его волос – 

Крутой виток судьбы самой России!

И в каждой строчке – необъятный мир, 

И в каждом слове «наше всё» таится. 

Один, в сто тысяч самых звучных лир 

Воспел весь мир и малую частицу   

Вас, вас и вас, тебя, меня, её...

И жизнь свою шальную, не иначе, 

Закончил среди снега и берёз... 

Закончил ли? Какое! Только начал!

Маяковскому

Слова Вы рубите с плеча,

Вы обжигаете словами.

Как будто лава, горяча,

Строка вскипает за строкой.

Двенадцать строчек, пол-листа –

Стихи, написанные Вами.

И рваных ритмов красота –

Неумолкающий прибой.

Какая страсть! Какая боль!

Любви неистовой безбрежность!

Шальная мечется душа,

И ей не обрести покой.

Сквозь ярость раскалённых строк

Звучит пронзительная нежность:

Так в громком смехе хриплый стон

Вдруг прорывается порой...

* * *

Под бледным полотном небес,

Так удивительно спокоен,

Застыл сентябрьский жёлтый лес

С его нарядною листвою.

Но день ещё, а может, два,

И, насладившись кратким сроком,

На землю потечёт листва

Бесшумным золотым потоком.

Проглянет синева небес

Сквозь обнажившиеся ветви,

И загрустит озябший лес

О миновавшем теплом лете.

Декабристам

Сверкают очи.

                Горят сердца.

А этой ночи

                все нет конца.

Крепчает стужа

                в полночный час.

Теплеют души

                от ваших глаз.

Быть может, завтра –

                всему конец.

Остудит вьюга

                пожар сердец.

Декабрь позёмкой

                завьюжит плац.

Холодным ветром

                обнимет вас.

За этой ночью

                придёт рассвет.

Что ждёт вас завтра?

                Сибирь и смерть.

* * *

И вроде все как прежде:

     И люди, и дома.

И в сказочной одежде

     Уж близится зима.

А мне покоя нету

     От мысли от одной:

Что больше на планете

     Не слышен голос твой...

* * *

Рвалась и металась

Неистово,

С болью.

Дралась за свободу

С  судьбою,

С собою.

Чего-то искала,

Скиталась,

Бродила…

А что находила –

Бросала брезгливо.

И, вновь задыхаясь,

Я с жаром

И с кровью,

Безумная, жадно

Рвалась за любовью.

Морозы ли,

Грозы,

Холодные плети,

Палило ли солнце,

Взвивался ли ветер –

Страдала,

Но знала.

Ты лучший на свете!

Лист

Он прожил счастливую, но

Довольно короткую жизнь.

Твердил ему ветер одно:

«Покрепче за ветку держись!»

А он, фантазёр и чудак,

Смотрел с восхищением вниз.

Сорвался, взметнулся и так

Он в воздухе плавно завис.

Летел, веселился и знал,

Что время его сочтено…

Бесшумно на землю упал.

Так было ему суждено.

Возьму я кленовый листок,

В тяжёлую книгу вложу,

И парой рифмованных строк

О жизни его расскажу.

* * *

Пряжу тонкую зимнее небо

Из снежинок соткало не зря.

На перине пуховой из снега,

Костромская заснула земля.

Робко солнечный лучик забрезжит,

Заскулит тихо ветер-щенок,

Как младенец уснёт безмятежно

Сердцу милый родной городок.

Спи, мой город, и пусть тебе снится:

Звон капели и первый цветок...

Ведь с тобой никогда не сравнится

Мегаполиса шумный поток.

Белый иней на ели ветвистой,

За окошком заснеженный рай,

Будто ангел крылом серебристым

Освятил этот маленький край.

* * *

Рвётся судьба, не бывает упругою,

Но уготовила жизнь-кутерьма

Чудо: ты стала любимой подругою

Тихая, милая мне Чухлома.

Ты с полуслова поймёшь меня правильно:

Если беда, то поплачем вдвоём.

Жизни нелёгкие, мудрые правила

Втиснуть пытались в душевный проём.

Сколько тропинок с тобою исхожено,

Сколько секретов с тобой пополам.

Вместе не страшно, уверена: сможем мы

Преодолеть все лихие дела.

Жизнь – виражи. Я успела измучиться.

Спросишь: уеду от тяжести всей?

Знаешь, у нас, Чухлома, все получится!

Я остаюсь. Не бросают друзей.

* * *

Сентябрь не подарил нам встречи.

Разлил флакон мечты с духами.

По вечерам разлуку лечишь

Ты коньяком, а я – стихами.

А утром, лишь рассвет забрезжит,

Рождая новый день, алея,

Вновь появляется надежда:

А вдруг сомкнутся параллели?

А вдруг (душа тоскливо стонет,

Но все же верит, верит в чудо)

Тепло твоих родных ладоней

Сегодня чувствовать я буду?

Но день, прищурившись устало,

Уходит, солнце взяв под мышку.

А с ним надежду. Вечер вялый.

И все одно: коньяк да книжки…

* * *

Всё у нас будет отлично, слышишь?

Ты же со мной одним воздухом дышишь.

Ходишь по тем же дорогам и тропам,

Где довелось и моим узким стопам

Ходить.

В тех же вращаешься жизни теченьях.

Впрочем, и мысли у нас, без сомненья,

Пересекаются света лучами

Днём. А случается, даже ночами.

Нам помогают они неслучайно

Любить.