* * *
Скоро в небесные раны
Алая хлынет заря.
Золото ночи – бураны
Хлопьями листьев горят.
Вижу: созвездия-кисти
Неба победных знамён,
Их металлический звон.
Бьёт листопад в барабаны,
Каждым листом говоря:
– Скоро в небесные раны
Алая хлынет заря!
* * *
Пустынные улицы мглисты,
А ветер осенний певуч,
Поблекшие вешая листья
На туго натянутый луч.
У осени – медные луны,
А лунная зелень – горька –
Зелёные горькие струны
Ночами висят с потолка.
В звенящие ночи не спится,
Луна заливает постель,
В глазах небылица клубится,
В окне – золотая метель.
Вор
Вечер входит в сырые дворы,
Разодетый пестрей петуха,
Но не в тучи закатной поры –
В серебристо-цветные меха.
Он приходит в темнеющий сад.
Попросить у поникших ветвей:
– Дай мне золота, ты, Листопад,
На мониста подруге моей!
Только с ношей ему не уйти,
Перерезав дорогу ему,
Я стою у него на пути,
Все сокровища я отниму.
И монеты из жёлтой листвы,
И роскошную шубу из туч –
Угрожающим светом блестит
Из-за пояса вырванный луч.
Новая Голландия
Запах камней и металла,
Острый, как волчьи клыки,
– помнишь? –
В изгибе канала
Призрак забытой руки,
– видишь? –
Деревья на крыши
Позднее золото льют.
В Новой Голландии
– слышишь? –
Карлики листья куют.
И, листопад принимая
В чаши своих площадей,
Город лежит, как Даная,
В золотоносном дожде.
* * *
– Эль-Дорадо!
– Эль-Дорадо!
Неужели ты не рада
Звонким жертвам листопада –
Ярким трупикам дорад.
– За ограды,
За ограды!
Рвутся мёртвые дорады.
– Эль-Дорадо!
– Эль-Дорадо!
В клетках бьётся листопад!
* * *
Розами громадными увяло
Неба неостывшее литьё –
Вечер, догорая за каналом,
Медленно впадает в забытьё.
Ярче глаз под спущенным забралом
Сквозь ограды плещет листопад –
Ночь идёт, как мамонт Гасдрубала –
Звездоносный плещется наряд.
Что молчат испуганные птицы?
Чьи лучи скрестились над водой? –
В дымном небе плавают зарницы,
Третий Рим застыл перед бедой.
Буриме
Радуйтесь ветру, звёздному ветру! –
Каждый находит то, что искал:
Город сегодня, город сегодня,
Тонко поющий, лиловый бокал.
Ночь листопада, ночь листопада;
Каждый листок – золотой тамбурин,
Лунные рифы и море заката,
Алые грифы в мире глубин.
Золото в листьях, золото в листьях,
Подвиг и радость, чуждому мер!
Радуйтесь ветру, звёздному ветру,
Истина – ветер, жизнь – буриме.
16.09.1954
* * *
Наше небо – ночная фиалка
Синевой осенившее дом,
Вьётся полночь серебряной галкой
У моста над чугунным ребром.
Наши тучи теплы как перины,
Эта скука – удел городам...
Листопад золотой балериной
Дни и ночи летит по садам.
Наши люди забыли о чести,
Полюбили дешёвый уют,
И, мечтая, о призрачной мести,
Наши дети угрюмо растут.
– Вы сегодня совсем, как бараны –
Дураки, подлецы, наркоманы.
* * *
так давно не видел солнца! –
Весь мир запутался в дождях.
Они – косые, как японцы –
Долбят асфальт на площадях.
И сбросив с крыш кошачьи кланы
Искать приюта среди дров,
Морские пушки урагана
Громят крюйт-камеры дворов.
* * *
Так не крадутся воры –
Звонкий ступает конь –
Это расправил город
Каменную ладонь.
Двинул гранитной грудью
И отошёл ко сну...
Талая ночь. Безлюдье.
В городе ждут весну.
– Хочешь, уйдём, знакомясь,
В тысячу разных мест,
Белые копья звонниц
Сломим о край небес.
Нам ли копить тревоги,
Жить и не жить, дрожа, –
Встанем среди дороги,
Сжав черенок ножа!..
* * *
Звонко вычеканив звёзды
Шагом чёрных лошадей,
Ночь проходит грациозно
По тарелкам площадей.
Над рыдающим оркестром,
Над почившим в бозе днём
Фалды чёрного маэстро
Воронёным вороньём.
И черней, чем души мавров,
Если есть у них душа,
В тротуары, как в литавры,
Марш просыпался шурша.
* * *
Ковшом Медведицы отчеркнут,
Скатился с неба лунный серп.
Как ярок рог луны ущербной
И как велик её ущерб!
На медных досках тротуаров
Шурша, разлёгся лунный шёлк,
Пятнист от лунного отвара,
От лихорадки лунной жёлт.
Мой шаг, тяжёлый, как раздумье
Безглазых лбов – безлобых лиц,
На площадях давил глазунью
Из луж и ламповых яиц.
– Лети, луна! Плети свой кокон,
Седая вечность – шелкопряд –
Пока темны колодцы окон,
О нас нигде не говорят.
Альба
Весь квартал проветрен и простужен,
Мокрый город бредит о заре,
Уронив в лазоревые лужи
Золотые цепи фонарей.
Ни звезды, ни облака, ни звука,
Из-за крыш, похожих на стога,
Вознеслись тоскующие руки –
Колокольни молят о богах.
Я встречаю древними стихами
Солнца ослепительный восход –
Утро с боевыми петухами
Медленно проходит у ворот.
Заклинание ветра
Свет ли лунный навеял грёзы,
Сон ли горький тяжёл, как дым, –
Плачет небо, роняя звёзды,
В спящий город, его сады.
Ночь застыла на чёрных лужах,
Тьма нависла на лунный гвоздь –
Ветер скован осенней стужей,
Ветер, ветер – желанный гость!
– Бросься, ветер, в глаза каналам,
Сдуй повсюду седую пыль,
Хилым клёнам, что в ночь стонали,
Новой сказкой пригрезив быль.
Сморщи, ветер, литые волны,
Взвей полночи больную сонь,
Пасти комнат собой наполни –
Дай несчастным весенний сон.
Серым людям, не ждущим счастья,
Бедным теням, забывшим смех –
Хохот бури, восторг ненастья,
Души слабых – одень в доспех.
Ветер, ветер – ночная птица!
Бей в литавры снесённых крыш –
Дай нам крылья, чтоб вдаль стремиться,
В брызги, громы, взрывая тишь.
* * *
Когда сквозь пики колоколен
Горячей тенью рвётся ночь.
Никто в предчувствиях не волен.
Ничем друг другу не помочь.
О, ритмы древних изречений!
О, песен звонкая тщета!
Опять на улицах вечерних
Прохожих душит темнота.
Раздвинув тихие кварталы,
Фонарь над площадью возник –
Луна лелеет кафедралы,
Как кости мамонтов – ледник.
* * *
Веселятся ночные химеры,
И скорбит обездоленный кат:
Облака – золотые Галеры –
Уплывают в багровый закат.
Потушив восходящие звёзды,
Каменея при полной луне,
Небеса, как огромная роза,
Отцветая, склонилась ко мне.
Где душа бесконечно витает?
Что тревожит напрасную грусть?
Поутру обновлённого края,
Я теперь никогда не проснусь.
Там, где день, утомлённый безмерно,
Забывается радостным сном –
Осторожный, опустит галерник,
На стеклянное небо весло.
Получившего новую веру,
Не коснётся застенчивый кат, –
Уплывают, качаясь, галеры
На багрово-цветущий закат.
01.05.54 г.
* * *
Я не знал, отчего проснулся
И печаль о тебе легка,
Как над миром стеклянных улиц –
Розоватые облака.
Мысли кружатся, тают, тонут,
Так прозрачны и так умны,
Как узорная тень балкона
От летящей в окно луны.
И не надо мне лучшей жизни,
Сказки лучшей – не надо мне:
В переулке моём – булыжник,
Будто маки в полях Монэ.
* * *
Розами громадными увяло
Неба неостывшее литьё:
Вечер,
Догорая у канала,
Медленно впадает в забытьё.
Ни звезды,
Ни облака,
Ни звука –
В бледном, как страдание, окне.
Вытянув тоскующие руки,
Колокольни бредят о луне.
Утро
Ночь на исходе
По крышам шагают тучи.
Шлёпают жабы – это
Старух покидают сны.
Кошки канючат,
Звенят доспехи –
Сны покидают детей.
Качания фонарей
Белый круг ночной эмали,
Проржавевший от бессонниц
И простудного томленья
Перламутровой луны,
Плыл, качаясь, в жёлтом ветре,
И крылом летучей мыши
Затыкал глазницы дому.
Темнота весенних крыш!
За окном рябые лужи,
Запах лестницы и кошек
(Был серебряный булыжник
В золотистых фонарях).
А за стенкой кто-то пьяный,
В зимней шапке и галошах,
Тыкал в клавиши роялю
И смеялся.
Предрассветное пробуждение
Час чердачной возни:
То ли к дому спешат запоздалые мыши,
То ли серые когти
Рассвета коснулись стены,
То ли дождь подступил
И ломает стеклянные пальцы
О холодный кирпич,
О худой водосток,
О карниз.
Или просто за тридевять стен
И за тридевять лестниц
Скупо звякнула медь,
Кратко щёлкнули дверью –
Незнакомый поэт
На рассвете вернулся домой.
Диалог
– Почему у вас улыбки мумий,
А глаза, как мёртвый водоём?
– Пепельные кондоры раздумий
Поселились в городе моём.
– Почему бы не скрипеть воротам?
– Некому их тронуть, выходя:
Золотые мётлы пулемётов
Подмели народ на площадях.
Алый трамвай
Сон оборвался. Не кончен.
Хохот и каменный лай.
В звёздную изморозь ночи
Выброшен алый трамвай.
Пара пустых коридоров
Мчится, один за другим.
В каждом – двойник командора –
Холод гранитной ноги.
– Кто тут?
– Кондуктор могилы!
Молния взгляда черна.
Синее горло сдавила
Цепь золотого руна.
– Где я? (Кондуктор хохочет).
Что это? Ад или Рай?
– В звёздную изморозь ночи
Выброшен алый трамвай!
Кто остановит вагоны?
Нас закружило кольцо.
Мёртвый чугунной вороной
Ветер ударил в лицо.
Лопнул, как медная бочка,
Неба пылающий край.
В звёздную изморозь ночи
Бросился алый трамвай!
* * *
Заоблачный край разворочен,
Он как в лихорадке горит:
– В тяжёлом дредноуте ночи
Взорвалась торпеда зари.
Разбита чернильная глыба!
И в синем квадрате окна
Всплывает, как мёртвая рыба,
Убитая взрывом луна.
А снизу, где рельсы схлестнулись,
И чёрств площадной каравай,
Сползла с колесованных улиц
Кровавая капля – трамвай.
* * *
– Что это, лай ли собачий,
Птиц ли охотничьих клёкот?
– Кто-то над нами заплачет,
Кто-то придёт издалёка.
– Взвоют ли дальние трубы?
– Воют!
Но только впустую:
Умерших, в чёрные губы
Белая ночь поцелует.
– Настежь распахнуты двери?
Близится дымное 'завтра'.
– Что там?
– Толпятся деревья!
– Любятся бронтозавры?
* * *
Тучи. Моржовое лежбище булок.
Еле ворочает даль.
Утром ущелье – Свечной переулок
Ночью – Дарьял, Ронсеваль.
Ночью шеломами грянутся горы.
Ветры заладят своё –
Эти бродяги, чердачные вороны,
Делят сырое бельё.
Битой жене – маскарадные гранды
Снятся.
Изящно хотят. –
..............................
Гуси на Ладогу прут с Гельголанда.
Серые гуси летят.
29.04.56 г.
* * *
Горячие тучи воняют сукном,
По городу бродит кошмар:
Угарные звёзды шипят за окном,
Вращается
Каменный шар.
Я знаю, в норе захороненный гном,
Мышонком – в ковровую прель:
'В застенке пытают зарю.
Метроном
Куёт серебристую трель'
Меня лихорадит.
– О, сердце, как лёд! –
– Мозга пылающий жар! –
Косматое солнце по венам плывёт.
Вращается
Каменный
Шар.
10.11.58 г.
* * *
Вечерами в застывших улицах
От наскучивших мыслей вдали,
Я люблю, как навстречу щурятся
Близорукие фонари.
По деревьям садов заснеженных,
По сугробам сырых дворов
Бродят тени, такие нежные,
Так похожие на воров.
Я уйду в переулки синие,
Чтобы ветер приник к виску,
В синий вечер, на крыши синие,
Я заброшу свою тоску.
Если умерло всё бескрайнее
На обломках забытых слов,
Право, лучше звонки трамвайные
Измельчавших колоколов.
февраль 1954
Замёрзшие корабли
Вечер красные льёт небеса
В ледяную зелень стекла.
Облетевшие паруса
Серебром метель замела.
И не звёзды южных морей,
И не южного неба синь:
В золотых когтях якорей
Синева ледяных трясин.
Облетевшие мачты – сад,
Зимний ветер клонит ко сну,
А во сне цветут паруса –
Корабли встречают весну.
И синее небес моря,
И глаза – синее морей,
И, краснея, горит заря
В золотых когтях якорей.
* * *
О предзакатная пленница! –
Волосы в синих ветрах...
В синей хрустальной вечернице
Кто-то сложил вечера.
Манием звёздного веера
Ветер приносит в полон
Запах морской парфюмерии
В каменный город-флакон.
Пеной из мраморных раковин
Ночь, нарождаясь, бежит –
Маками, маками, маками,
Розами – небо дрожит.
В синей хрустальной вечернице
Яблоки бронзовых лун –
О предзакатная пленница –
Ночь на паркетном полу!
19.04.1954
* * *
Если луна, чуть жива,
Блекнет в раме оконной –
Утро плетёт кружева –
Тени балконов.
Небо приходит ко мне,
Мысли его стрекозы,
Значит, цвести войне
Алой и Белой розы.
Значит – конец фонарям,
Что им грустить, качаясь, –
Льётся на мир заря
Золотом крепкого чая.
Ноктюрн
Когда перестанет осенний закат кровоточить
И синими станут домов покрасневшие стены, –
Я окна раскрою в лиловую ветренность ночи,
Я в двери впущу беспокойные серые тени.
На ликах зеркал, драпированных бархатом пыли,
Удвою, утрою, арабские цифры тревоги.
И в мерно поющей тоске ожидания милой
Скрипичной струной напрягутся ночные дороги.
Придёшь – и поникну, исполненный радости мглистой,
Тебе обречённый, не смея молить о пощаде;
Так в лунном саду потускневшее золото листьев:
Дрожащие звёзды лучом голубым лихорадит.
* * *
Я нечаянно здесь – я смотрел
В отраженья серебряных крыш
И совсем от весны заболел,
Как от снега летучая мышь.
Захотелось придти и сказать:
– Извини, это было давно, –
И на небо рукой показать,
И раскрыть голубое окно.
– Извини, это было давно...
* * *
Дикари! Нас кормят мысли –
Открывайте банки,
Если в них ещё не скисли,
Мысли-бумеранги.
На охоту! На охоту!
Смерть – микроцефалам!
Смерть – болванам, идиотам!
нас и так немало!
Только диких кормят мысли –
Проверяйте банки!
У кого мозги не скисли,
К бою, бумеранги!
Дон Кихот
Помнится, в детстве, когда играли
В рыцарей, верных только одной, –
Были мечты о святом Граале,
С честным врагом – благородный бой.
Что же случилось? То же небо,
Так же над нами звёзд не счесть,
Но почему же огрызок хлеба
Стоит дороже, чем стоит честь?
Может быть, рыцари в битве пали
Или, быть может, сошли с ума –
Кружка им стала святым Граалем,
Стягом – нищенская сума?
– Нет! Не о хлебе едином – мудрость.
– Нет! Не для счёта монет – глаза:
Тысячи копий осветит утро,
Тайная зреет в ночи гроза.
Мы возвратимся из дальней дали
Стремя в стремя и бронь с бронёй.
Помнишь, как в детстве, когда играли
В рыцарей, верных всегда одной.
Ноктюрн
Он придёт, мой противник неведомый,
Взвоет яростный рог в тишине,
И швырнёт, упоённый победами,
Он перчатку кровавую мне.
Тьма вздохнёт пламенеющей бездною,
Сердце дрогнет в щемящей тоске,
Но приму я перчатку железную
И надену свой чёрный доспех.
На каком-то откосе мы встретимся
В жёлтом сумраке звёздных ночей,
Разгорится под траурным месяцем
Ображенное пламя мечей.
Разобьются щиты с тяжким грохотом,
Разлетятся осколки копья,
И безрадостным каменным хохотом
Обозначится гибель моя.
Дом Гаршина
С камня на камень, с камня на камень
Крылья ночных фонарей...
Тихи и жутки, злобны и чутки
Тёмные пасти дверей.
Холод ступенек, пыль на перилах,
Стенка, решётка, пролёт...
Смерть расплескала ночные чернила,
В пропасть тихонько зовёт.
Здесь он стоял, в бледной улыбке,
Серой тоской занемог –
Огненно-алый, злобный и гибкий,
Проклятый богом цветок.
Красные листья перед рассветом
Дворники смыли со стен.
Спите спокойно, в смерти поэта
Нет никаких перемен.
Спи, не тревожась, сволочь людская –
Потный и сладенький ад!
Всякий философ, томно лаская
Нежный и розовый зад.
С камня на камень, с камня на камень,
Стенка, решётка, пролёт...
С камня на камень, с камня на камень
Ночь потихоньку плывёт.
Песня легионеров
Тихо мурлычет
Луны самовар,
Ночь дымоходами стонет:
– Вар, а Вар?
– Вар, отдай легионы!
– Нас приласкают вороны,
Выпьют глаза из голов! –
Молча поют легионы
Тихие песни без слов.
Коршуны мчат опахала
И, соглашаясь прилечь,
Падают верные галлы,
Молкнет латинская речь.
Грузные, спят консуляры.
Здесь триумфатора нет!
– Вар! – не откликнуться Вару –
Кончился список побед.
Тихо мурлычет луны самовар,
Ночь дымоходами стонет:
– Вар, возврати мне их!
– Вар, а Вар?
– Вар, отдай легионы!
Катилина
1. Я полон злорадного чувства,
Читая под пылью, как мел,
Тиснёное медью «Саллюстий» –
Металл угрожающих стрел.
2. О, литеры древних чеканов,
Чьих линий чуждается ржа!
Размеренный шаг ветеранов
И яростный гром мятежа.
3. Я пьян, как солдат на постое,
Травой, именуемой «трын»,
И проклят швейцаром – пустое!
Швейцары не знают латынь.
4. Закатом окованный алым, –
Как в медь, – возвращаюсь домой,
Музейное масло каналов
Чертя золотой головой.
5. А в сквере дорожка из глины,
И кошки, прохожим подстать –
Приветствуя бунт Катилины,
Я сам собирался восстать.
6. Когда на пустой «канонерке»
Был кем-то окликнут: «Роальд!»
– Привет вам, прохожий Берсеркер!
– Привет вам, неистовый Скальд!
7. Сырую перчатку, как вымя,
Он выдоил в уличный стык.
Мы, видно, знакомы, но имя
Не всуе промолвит язык.
8. Туман наворачивал лисы
На лунных жирок фонарей...
– Вы всё ещё пишете Висы
С уверенной силой зверей?
9. – Пишу (заскрипев, как телега,
Я плюнул на мокрый асфальт).
А он мне: – Подальше от снега,
Подальше, неистовый Скальд!
10. Здесь в ночи из вара и крема
Мучителен свет фонаря.
На верфях готовы триремы –
Летим в золотые моря!
11. Пускай их (зловещие гномы!)
Свой Новый творят Вавилон...
(Как странно и страшно знакомы
Обломки старинных колонн!)
12. Затихли никчёмные речи.
(Кто знает источник причин!)
Мы бросили взоры навстречу
Огням неподвижных пучин.
13. Закат перестал кровоточить
На тёмный гранит и чугун.
В протяжном молчании ночи
Незыблемость лунных лагун.
14. А звёзды, что остро и больно
Горят над горбами мостов, –
Удят до утра колокольни
На удочки медных крестов.
15. Я предан изысканной пытке
Бессмысленный чувствовать страх,
Подобно тоскующей скрипке
В чужих неумелых руках.
16. А где-то труба заиграла:
Стоит на ветру легион –
Друзья опускают забрала
В развёрнутой славе знамён.
17. Теряя последние силы
На встречу туманного дня...
– Восстаньте, деревья, на вилы –
Туманное небо подняв!
18. На тихой пустой «канонерке»
Останусь, хромой зубоскал:
– Прощайте, прохожий Берсеркер!
– Прощайте, неистовый Скальд!
Триумф
Тяжкой поступью входят трибуны
Легионов, закованных в медь.
На щиты, как осенние луны,
Издалёка приходят глядеть.
Впереди – ветераны: легаты
консулаты заморских полков.
Еле зыблются тёмные латы
Над сверкающим вихрем подков.
И смятенно следят иностранцы,
Как среди равнодушных солдат,
Молча шёл Сципион Африканский,
Окружённый друзьями, в сенат.
Золотое руно
Я – варвар, рождённый в тоскующем завтра
Под небом, похожим на дамский зонт,
Но помню былое: плывут аргонавты,
Под килем рыдает взволнованный Понт.
И мир, околдованный песней Орфея,
Прозрачен до самого дна
И дремлет, как сказочно-добрая фея,
Влюблённая в песнь колдуна.
И в час неизвестный на берег покатый
Любви приходили помочь
Прекрасная, злая, больная Геката
И чудная царская дочь.
Усталое море спокойно и сонно,
Храпит на седых валунах –
Так спи же: не будет второго Ясона,
Как нет золотого руна!
* * *
Осень.
Босая осень
В шкуре немейских львиц,
В перьях их медных сосен
(Стрелы Стимфальских птиц).
Ветер монеты сеет...
Осень.
Даная.
Миф.
Гривы садов лысеют.
Ржёт полуночный лифт.
* * *
Тучи.
Моржовое лежбище булок.
Еле ворочает даль.
Утром ущелье – Свечной переулок
Ночью – Дарьял, Ронсеваль.
Ночью шеломами грянутся горы.
Ветры заладят своё –
Эти бродяги, чердачные воры,
Делят сырое бельё.
Битой жене – маскарадные гранды
Снятся.
Изящно хотят, –
............................
Гуси на Ладогу прут с Гельголанда.
Серые гуси летят.
1956
* * *
Когда-то в утренней земле
Была Эллада...
Не надо умерших будить,
Грустить не надо.
Проходит вечер, ночь пройдёт –
Придут туманы,
Любая рана заживёт,
Любая рана.
Зачем о будущем жалеть,
Бранить минувших?
Быть может, лучше просто петь,
Быть может, лучше?
О яркой ветренней заре
На белом свете,
Где цепи тихих фонарей
Качает ветер,
А в жёлтых листьях тополей
Живёт отрада:
– Была Эллада на земле,
Была Эллада...
Мрачный гость
Мои друзья – герои мифов.
Бродяги,
Пьяницы,
и воры.
Моих молитв иероглифы
Пестрят похабщиной заборы,
Твердя своё
Баранам, прущим на рожон,
Стихи размеренной команды –
Такие песни не для жён.
– Здесь есть мужья...
– Но есть ли мужи?
(Мой голос зычен,
груб и прям.)
Дорогу мне!
Не я вам нужен!
Я не пою эпиталам!
Продавец лимонов
– Лунные лимоны!
– Медные лимоны!
Падают со звоном –
покупайте их.
Рассыпайте всюду
Лунные лимоны –
Лунно и лимонно
в комнате от них.
– Яркие лимоны!
– Звонкие лимоны!
Если вам ночами
скучно и темно,
Покупайте луны –
Лунные лимоны,
Медные лимоны –
золотое дно.
© Роальд Мандельштам, 1950–1961.
© 45-я параллель, 2017.