* * *
всем видам транспорта предпочитая землю
он занимал места по чудной привычке
но ни разу не сделал призывно жеста
потому что попутчиков не было в этом краю
только самая малость камешков на подошве
он не помнил кто подарил ему книгу или
подобрал оставленную рассеянным пассажиром
автор был не указан слова мудрёны
а сюжет банален чего же лучше
и дочитывая последнюю строчку как будто тайна
не разгаданной оставалась он улыбался
и говорил довольно всё верно
книга вкладывалась в рюкзак маршрут кончался
и начинались поиски ночлега
* * *
Становиться мудрее – да где ж там? –
принимать во внимание смерть...
Все мы дети во взрослых одеждах,
как на это шутя ни смотреть.
Голос мамы, отец на футболе,
майский жук в коробушке, костёр...
Неотступны фантомные боли,
и язык виноватый остёр.
Так поэтому, вновь не насытясь
перламутровым на голубом,
умиляет весны фотосинтез,
и заносится в белый альбом.
* * *
Осенняя пора
метрическая скука
понятна мне твоя
идущая модель
вот зонт и человек
а вот архитектура
и в душу лезет грусть
по имени Адель
давно уже не Бонд
а что-нибудь дешевле
какой-нибудь компакт
но лёгким невдомек
в дождливый серый день
жизнь катится шерше ля
фам вроде бы фаталь
как мотылёк Дамокл
* * *
Когда в колодце зеркало воды
привычной высоты не отражает,
прими пустой земли алаверды
и песню пой о долгом урожае.
Играй мелодию, ушедшую в пазы,
на узловатой дудочке природы,
и вспоминай старинные азы,
по голове поглаживая воздух.
И примири отсутствие и спрос
чередованьем отзвука и эха,
пока родник не полностью зарос,
как детский след стирающая веха.
* * *
сказать тебе готова
судьбишка в полруки
нет ничего святого
есть слава и стихи
и ты поверишь веришь
без всяких запятых
поскольку в нашей эре
на каждый подвиг стих
всё так же ценен сора
пророщенный рубец
и каждому позору
возвышенный столбец
всё те же руки в брюки
у памятников и
свидания на вьюге
признания в крови
тот ляжет этот сгинет
а третий сочинит
нет святости в помине
и в славе той ich nicht
и ты познаешь знаешь
как первое агу
нет ничего над нами
разверить не могу
* * *
Когда давным-давно переболел
войной, виной, ещё каким-то видом
чумы, не умирая, словно лев,
придуманный для этого Майн Ридом,
тогда вдруг начинают мучить сны,
из тех, что до испарины реальны,
повтор болезни, бойни и вины,
где ты бежишь, расчёсывая раны.
Ничто не исчезает без следа,
подумаешь, и сморщишься от штампа,
и снова прикроватная вода
в стакане. Снова стену держит лампа.
Плафон заполнен мёртвым мотыльком.
Стакан стоит не пона половину.
Засни уже, видением влеком.
Проснись уже, избегнув доли львиной.
* * *
Начало лета опускает щит.
Мидзикаута прёт похлеще танка.
Сварю себе щавелевые щи,
яичко покрошу, волью сметанки.
Когда бы отпуск – вот бы благодать,
где алкоголь, и что-нибудь из мяса,
но до кости её не обглодать,
да будут щи кислы, чтоб не смеялся.
И хорошо. Так мудрый Салимон
в трёх-четырёх простых опишет строфах,
как хороши июнь и самогон,
судьба, изба и тени рам крестовых.
* * *
Приходило ко мне одиночество.
Приводило тоску и печаль.
Слишком сладко последние ночи спал.
Слишком крепкий наутро пил чай.
У одной было страшное прозвище,
у другой – золотые ключи,
а у третьей пока ничего ещё.
Ничего ещё там не ищи.
И прощались, как дальние кровные,
даром что целовали уста,
две – с объятьями, третья – скромная.
Дверь захлопнута. И пустота.
* * *
Поезд издалека
мимо борщевика,
посёлка им. Большевика,
красного, как щека,
мимо, мимо,
как говорится,
ристалищ, пастбищ, кладбищ,
кладбищ, кладбищ, кладбищ;
дерево, камень, цинк,
и подстаканник цзинь,
дороже династии Цин
эта дорога и перекат,
смотри пока,
в каждом холме орда,
дани твоей айда,
девочка черноглавая,
станция николаева,
окает или длит
гласные массолит…
Издалека поезд.
Ну-ка, ослабь-ка пояс.
* * *
Не хочется, а снова о дожде,
как будто больше не с чем отожде
ствлять эту затянувшуюся грусть,
как будто бы затем и я прольюсь.
Мне кажется, недаром водосток
склоняется в итоге на восток,
и железы в железных коробах,
как смолы деревянные в гробах.
И чтобы образа соединить
метафора выкручивает нить,
как пойманному вновь на воровстве
мальцу запястья, помня о родстве.
© Роман Смирнов, 2021.
© 45-я параллель, 2021.