(из одноимённой книги)
* * *
Сквозь дождик сумрачный и мелкий,
Сквозь шум машин и голосов
Застывшим львом глазеть на стрелки
Незамирающих часов.
А время дышит словно ветер,
И проплывают сквозь него
И эти парочки и этот,
Почти не ждущий ничего.
Стоит и словно цепенеет,
Построчно превращаясь в лёд,
Где даже днём от Енисея
Проточным холодом несёт.
* * *
Вот жизнь-ребёнок, вот она старуха.
Из ягод бусы краше, чем из страз.
Мольба души не та же, что и духа,
Но об одном и том же каждый раз,
Когда украдкой или же танцуя,
Её несёшь к цветочному шатру.
И женщина цветёт от поцелуя
И отпускать не хочет поутру.
* * *
Время в соседней комнате
Инаковее, чем здесь.
Ты ведь в соседней комнате
Невероятно есть.
Слышу тебя, как будто
Чувствую твой испуг.
Тише, будить не буду.
Чтоб не проснуться вдруг.
* * *
Всё небо твоего тела
В дождя пелене.
Когда ты вдруг захотела
Прикоснуться ко мне,
Случился потоп, и сколько
Потом не искала, но
Море плескалось только
Тёмное, как вино.
И полон тобой одною
Был рассвет и закат.
И плыл глубоко под водою
Мой Арарат.
* * *
Среди твоих лесов, и речек, и полей,
Среди твоей души бессовестно раздетой
Дым птичьих голосов становится светлей,
Тем самым завершив взросление рассвета,
Где влажная тропа, как пущая судьба
Трусит лохматым псом сквозь тернии и кущи.
Уткнётся невпопад в грядущую тебя,
И станет невесом весь опыт предыдущий.
* * *
Дверь отворяется, как выдох.
И, ошалев от мелочей,
Себе командуешь на выход
Без обещаний и ключей
Туда, где свет почти неведом,
Но есть пространство под рукой.
Как будто выскочил за хлебом
И позабыл – кто ты такой?
* * *
Жил, как не дома. Дома не жил с тех пор.
Знал о Содомах только со слов Гоморр.
Не оттого ли аж со времён седых
Был недоволен, хоть выноси святых.
Словно за кадром произносил слова,
Веря, что правда – это во рту трава.
В то, что приснится, верил, как в свыше знак.
Знал, как ужиться. Жить вот не понял как.
* * *
Каждый вечер – света конец.
Одному в темноте так тесно.
Ну, какой же я молодец,
Что наутро опять воскресну.
Словно жертвенник нам кровать,
Мрак густой на глаза наброшен.
А давай с тобой воскресать
Вместе, чтоб не бояться больше?
* * *
Пока не схлынула вода,
И на плаву наш бедный катер,
Давай сыграем в города,
Ненаходимые на карте.
Проложим пеший через них
Маршрут, найдя потише бухту.
На посошок вина плесни
На карту, сыгранную будто.
Уткнётся трап в песок сырой,
Следы накроет белой пеной.
Твой первый город, мой – второй.
И так – до края Ойкумены.
* * *
Время нарежут, как в Рождество пирог.
Скушай за папу, тяпни стакан портвейна.
Кончились карты, но, изучив Таро,
Можно добраться и до глухой деревни,
Где на скамейке мудро весь день дремать,
Где в тридцать три лишь только и входят в силу,
Где под капустой утром находит мать
То ли младенца, то ли почти мессию.
* * *
Человек очень кругл, потому что весьма квадратен.
Он всё время в пути, хоть путь его есть петля.
Тайно верует в Гугл и в силу кофейных пятен,
Чтоб хоть так подвести один знаменатель для
Разных дней, и ночей, и лиц, и вещей попроще,
Самолётов бумажных и прописных теней.
Переулка ручей впадает в большую площадь,
И неважно, нет важно, кто тебя ждёт на ней.
* * *
Не надо суетно тревожиться
И ставить сызнова заслон,
Когда улыбчивую рожицу
Вдруг занесёт в твой телефон.
И он, подсевший и заблоченный,
Издаст всего один смешок.
Как будто зябкий полдень облачный
Вдруг солнцем ветреным обжёг.
* * *
Уходить надо прочь налегке,
Чтобы стало светло там, где пусто.
Плыть листом по осенней реке
Вплоть до самого снежного устья.
Не спешить никуда, не грести,
Лишь смотреть, как мерцает звезда, и
Слушать то ли, как сердце хрустит,
То ли время ледком зарастает.
* * *
В журавлиных поисках корабля,
Знающего путь до твоих аркадий,
Ты постиг, что узел – уже петля.
Если сил распутать его не хватит,
То руби швартовы ко всем чертям,
Парус ставь тугой на своей скорлупке,
Правь к закату голову очертя,
Загибаясь не от огня в желудке.
И когда причал ускользнёт в туман,
И матёрый штурман отыщет пеленг,
Можешь сколько хочешь сходить с ума,
Оттого что вряд ли сойдёшь на берег.
* * *
Из мира нижнего и верхнего
Словно почуяв угощенье,
Уже спускаются по дереву
И выползают из ущелья.
А мы глядим на небо синее,
На землю, что теснее ночи.
И между нами непосильные
Пространство с временем бормочут.
Зеваки рты, глаза разинули,
Но мы застыли и ни слова,
Как будто шторки вдруг раздвинули,
А мир ещё не нарисован.
* * *
Так вдруг бывает: солоно или жалко,
Кажется – больше силы и толку нет,
Но, начиная жить по законам жанра,
Схожим, но всё ж не равным законам лет,
Выйдешь на улицу, станешь пятном цветастым,
Ветром ершистым, радостною водой.
И светофор загорится зелёно-красным,
Словно не зная, как поступить с тобой?
Звякнут осколки солнца в ближайшей луже
Напополам со стёклами декабря.
Станешь настолько вдруг бесполезно нужен,
Словно бы кто-то вновь сочинил тебя.
© Рустам Карапетьян, 2020.
© 45-я параллель, 2020.