* * *
Нас с тобой не спасёт одиночество
и чужая любовь не спасёт.
Ты живешь теперь, как тебе хочется,
а вернее, как жизнь понесёт.
Ничего не кляня и не празднуя,
пьёшь с усмешкой задумчивый день.
А дороги у нас теперь разные,
и от прошлой осталась лишь тень.
И хранит нас с тобой одиночество
на своих утомлённых руках,
но, пройдя все земные пророчества,
мы с тобою живём в облаках.
И не важно: что здесь с нами станется
и чему здесь не велено быть.
Сердце с сердцем вовек не расстанется,
если память не в силах забыть.
2007
Ты говорил
Ты долго говорил по телефону.
Ты говорил, когда тебе звонила,
потом, когда в квартиру заходила
в огромной шляпе и в пальто зелёном.
Ты возглашал о банках и о сайтах,
паденье цен, безмозглости рабочих,
о музыке, зажатой в килобайтах,
испорченной и в частности, и в общем.
Ты говорил – я чай попить успела,
накрасить губы и поправить чёлку.
Ты говорил – я на тебя смотрела
обиженно, отчаянно и колко.
Когда звонила этому, другому,
ты говорил, секунды не теряя,
и, дверь закрыв, по снегу голубому
ушла, в руках ключи перебирая.
Ты мне звонил, слал в эсэмэсках строчки,
я на твои звонки не отвечала.
Вот так легко и просто ставить точки
на том, что было дорого сначала.
Не понял ты… Да и поймёшь едва ли…
Зачем любить, когда любить устали,
когда в сердцах и в доме нет тепла?!
Густая ночь лежит на одеяле,
а за окном – зима
белым-бела.
2009
* * *
Не расставанье и не встреча –
а удивленье и покой.
Какой простой и странный вечер!
Уже когда-то был такой.
Какое лёгкое молчанье
и разговоры ни о чём!
Меня тобою примечанье:
рукой касание… плечом…
Мое тобою удивленье!
C десяток рук чужих и глаз
вокруг устроили круженье –
сближенье нас.
Какой простой и странный вечер!
Уже когда-то был такой.
Единственно – мне стало легче
с тобой сродниться,
как с тоской.
Теперь чудес не замечаю.
Зачем мне в мире чудеса?!
Ты не смотри, что я скучаю,
что я – не та.
Что от твоей невольной власти
теперь стремглав не полечу.
Я знаю: в ней не будет счастья!
Я не хочу.
Какой простой и странный вечер.
Уже когда-то был такой.
Твоя рука мне давит плечи,
как шар земной!
2013
* * *
Теперь хочу, чтоб ты был счастлив там,
где нет моих капризов и различий,
где, просыпаясь с женщиной обычной,
ты будешь растворяться по утрам
в себе и в деле, в детях и в жене,
в покупке холодильника и крана.
Хочу, чтоб больше не ходил ко мне
ни ночью поздней и ни утром рано.
Хочу тебя всей болью отпустить!
(И пусть потом вовек не позабуду).
Ещё тебя мне хочется простить
за то, что я той женщиной не буду,
что вылепить меня ты не сумел,
какой мечтал, какой всегда хотел.
Что мастер оказался мягче глины.
Но и расставшись, мы с тобой едины.
2015
* * *
Говорят, если в чудо не верить,
не случается чудо совсем,
но стучится в закрытые двери
ветер чуждый чудны́х перемен.
Всё, что было страданьем и болью,
зарастает, как розами сад,
озарённый твоею любовью.
В нём уже не шумит листопад
среди ягод рябины притухшей.
И не кажется страшным уже
мир,
в котором мне сделалось лучше
на твоём и моём вираже.
2015
Признание
Ты знаешь: я хочу с тобой дружить,
бродить ночами, ветки задевая.
Хочу тобой, как светом, дорожить,
как цветом нескончаемого мая.
Во избежанье и обид, и слёз
смотреть в глаза, как в самый первый вечер.
И верить в сказку детскую всерьёз,
что мир Любви – он и красив, и вечен.
Одна мечта, один беспечный взлёт –
и губы, воцарённые губами,
расскажут, как табун коней идёт
по пастбищу, как полон мотыльками
весенний воздух... Единенье рук
и тишины полночное звучанье.
Ты крепко спишь, мой самый нежный друг,
и воцарилось в комнате молчанье.
А мне теперь так хочется сказать,
но не словами, а движеньем, взглядом,
где есть любовь – там холода нельзя,
где счастье есть – там грубости не надо.
Когда ж вся ночь опустится на «нет»,
перешибая и мосты, и сроки,
пусть за меня расскажут эти строки,
что до тебя, за много-много лет,
моя душа не видела рассвет.
2016
* * *
Мне хочется с тобой поговорить.
(И не беда, что не сложилось счастья!)
А сердце, вспомнив, всё ещё болит,
вернее даже – рушится на части.
Прижавшись к чуть забытому плечу,
смотреть в окно, в глазах искать ответа…
Ты пишешь мне – а я в ответ молчу!
Но знал бы ты, как мне не просто это!
Ты пишешь мне, а я тебе в ответ
лишь о делах... (Душевное увечье!..)
Ты пишешь мне и зажигаешь свет
в моей душе в простой и тусклый вечер.
2018
* * *
Дом… Ночь… Вокруг такая тишина
баюкает и счастьем согревает,
что странно думать, что идёт война,
что где-то там война ещё бывает.
А кажется, что не наступит боль,
что даже смерть наш дом проскочит мимо.
Великая любви досталась роль:
нам только с нею жизнь необходима.
А если б у любви и тишины
хватило сил, чтоб дом наполнить каждый,
тогда бы в мире не было войны
и даже б смерть закончилась однажды.
2019
Когда она случается – любовь…
Промозглый день... Остатки жидких щей...
И в парке предобщаговском, ручейном
жгут фонари остатками свечей
и счастьем заблудившимся, ничейным.
А мы, схватившись за руки, вдвоём,
ручьёв и фонарей не замечая,
восторг любви, как воздух, горлом пьём,
всю бренность дней на щепки разметая.
Когда она случается – любовь
высокая, почти что неземная,
не думаешь... Она – и плоть и кровь.
Не даром так рифмуется... Иная
при ней и суть, и форма бытия,
иные облака, иные лица,
а мир не разобщен на «ты» и «я»;
им только вместе можно насладиться
и каждый час судьбы благодарить.
...Но это в прошлом! ...Тени – точно замки...
Деревья обрамляли счастья нить –
дорожку в парке… Не гудки – шарманки,
не голоса – а песенки неслись!
О, как неслась!.. О, как бурлила жизнь!..
И мы вдвоём, врываясь в царство света –
общага, лифт коричневого цвета, –
неслись, как небожители земли,
на наш этаж в зелёной краске – пятый.
Каскады звёзд мерцали нам вдали,
а город спал, как чёрный пес лохматый,
что задремал в ночи у наших ног.
В сближенье губ мы обретали крылья,
в пространстве, где влюбленных любит Бог.
А разлучить их?!. Вся земля бессильна!
…Но это в прошлом!.. Стали фонари
всего лишь в скудном парке фонарями.
И больше в наших жизнях нет любви,
чтоб волшебство и мир творила с нами.
Но мы – запомнив выси бытия –
в их мягкий свет до времени летаем.
И где есть ты – там вечно буду я!
Не знает мир – но мы об этом знаем!
2019
* * *
Двенадцать – мне... Ему?.. Уже тринадцать,
но нам казалось: оба старше мы, –
а я ещё училась целоваться
на сочных дольках яблок и хурмы.
Его лица и имени не вспомню,
но помню гордость, что во мне цвела,
когда по людным улицам и тёмным
я с первым в жизни кавалером шла.
А он – смущался, хоть высок был ростом.
Носил очки... Был, кажется, худым
и, кажется, что мне казался взрослым,
а был, как я, безбожно молодым.
2021
На сеновале
И эти дни волшебные бывали
под блеянье козы, на сеновале,
под мерный стук внизу идущих ног.
А мы в такие бездны уплывали,
где нет ни коз, ни ног и ни дорог.
О, эти дальней юности ласканья!
И дедушка (пускай и знал о нас)
не нарушал цветенья, целованья
и первой страсти, вольностей прекрас,
пока бродили запахи, как тени,
и руки, ноги путались в траве,
и он шептал: «Ещё разок… последний!..
Лишь поцелуй!..» И омут в голове!
___
И дедушка под вечер улыбался,
и даже щёки рдели у него,
и думаю, что в мыслях возвращался
в тот сладкий час волненья своего,
когда ему семнадцать, может, было,
быть может, двадцать – но не в этом суть,
и девушка красивая всходила
на сеновал с ним тоже отдохнуть.
И точно так коза в хлеву шумела,
и запахи дурманили весну
его любви… И только с телом тело
над миром нарушали тишину.
2021
© Саша Ирбе, 2007–2022.
© 45-я параллель, 2022.