* * *
Отшумит базар, форум ли, рынок –
Я не желаю и лишнего дня.
Всякий до времени поединок
Яблока и червя.
В белом халате, с ресницами синими,
С красным крестом на могучей груди,
С именем в стать – сестра Ангелина,
Гелла, Анжела, скорей уводи!
По коридорам, где появились,
Мимо высоких стерильных палат…
Переиграли, перелюбили –
Перелетели в безъяблочный сад.
ВКонфессии
За аватаром бьётся сердце.
Войдёшь, не помолясь.
Вот храм души – оконца, дверцы,
Девица, голубь, князь…
Вот заповедные страницы
Несут за вестью весть,
Ты привыкаешь торопиться
Скорее их прочесть.
Вот истины, мудрее нет,
Их все не сосчитать.
Вот музыка и яркий свет –
А где же благодать?
Ливень
Море вверх дном
И на каждый дом по два года.
Он идёт напролом,
Не в силах разглядеть перехода,
И проплывающим всем говорит:
«Вот это сегодня погода!
Вы не находите, что надо бы
Поберечь наши уши?»
И каждая рыба
Молчанием своим его душит.
Так что проливается там,
Где, выходит, свобода?
Выхода нет.
Значит, и не было входа.
.
Я лишь точка –
Основание инфра-луча,
Узелок оборванной мысли,
Меткий беззвучный выстрел,
Сгусток слепого зачатия,
Догорающая свеча…
Промозолившая глаза красная точка!
Цвет крови, войны, власти,
Красоты, ярости, страсти –
Сердце аленького цветочка,
Ядовито-красная почка.
Под предлогом строжайших чисел,
Удаляйте, не сожалея –
Я лишь точка, маленький пиксель
В темноте пустого дисплея.
Стоп-цирк
памяти Д. Хармса
Нет, я серьёзно –
Подумайте только,
Цирка я с детских
Годов не люблю.
Клоуну Петьке
И клоуну Кольке
Даже на пиво
Не дам по рублю.
Нелепых актёров,
Опасных зверей,
Проворных жонглёров,
Писклявых детей –
Всех прогоняю,
Сердито, намеренно.
Дверь закрываю,
Встаю наудачу –
И по канату
Шагает растерянно,
Задумчив и тих,
Гуттаперчевый мальчик.
* * *
Скрученная, закинутая, неестественная
Мысль, как рука,
В ритм не успевающая
И отступившая.
Стихает тоска
Вышивальщицы,
Иглами канву пронзившей.
Чист и ясен узор.
А под стежками –
Мысль, скрученная узлами,
Скованная цепочкой
Тяжелее ночи, длиннее ночи, темнее ночи…
Неумолчный спор.
* * *
Мы спускаемся в сказку.
Почему спускаемся?
Потому что она страшная,
А всё страшное – в подвалах и погребах.
Лица – картонные маски,
Тела – пустые рубашки,
Кристаллы в слепых глазах…
Неужели это мы?!
В какую же историю и зачем мы влезли?
О чём эти шорохи-шёпоты в бесчисленных тёмных углах?
Выйдем ли сами из сказочной этой болезни
Или нас вынесут в грязных кровавых бинтах?
Излучение
Что чувствует луч рентгена,
Просветивший груди мои?
Капилляры, артерии, вены –
Токи жгучей моей крови.
Улетающий вдаль, рассеянный,
Сохранит ли это тепло?
Ясно-видящий, гамма-уверенный,
Проходящий сквозь сталь и стекло.
* * *
Кружение –
По-прежнему наугад.
Я в двери – мне
Разуверяющий взгляд.
За пазухой –
Молочных рек берега.
Приказывай –
Вступает вечер-слуга.
На блюдечке –
Лжекаталонский десерт.
Забудешь ли
Косноязычный дуэт?
Нарушены
Темп, и тональность, и такты…
Придушенный,
Хрипит и гаснет контакт.
* * *
Напиши мне письмо.
И во мне напиши –
Разлинуй хохломой
Гобелены души.
Совершенство легко
Превращается в смерть.
Распахни мне окно,
А я буду жалеть.
Заливать акварелью
Бег портретных морщин,
Нарядив пару целей
В миллионы причин.
Исписавшись дотла
Расшевеливать пни,
Угольки-костерки,
Отголоски тоски.
Запревающих тайн
Земляные куски.
Непокой
Тревожные шажки вдоль позвоночника –
Мой страх из глубины кромешной ночи,
Мой липкий ужас невозможности помочь.
Сжирает мысли стая саранчи
И мчится прочь.
Темнейшим днём я с фонарём
Стою над глобусом.
Хочу бежать, хочу лететь
На чёрном облаке.
И угодить, хоть в океан,
Безмолвной воблою.
Доверить шрамы плавникам,
О рифы содранным.
О, легкомыслие, душистый яд
В розетке праздника!
Пусть застит губы шоколад
Святым избранникам.
Чего же съесть мне,
Желчной и порочной?
Каким бы блюдом на огне
Порваться в клочья?
Вскипает смех в груди,
Нерадостный, недобрый.
Плесну в бокал – ты приходи
И выпей, чтобы
Я успокоилась.
Когда-нибудь и где-нибудь.
Побег
Напрасно серого кормят –
Неблагодарности корни
Сплелись в дремучих лесах,
Заветных волчьих мечтах.
Ноги, уже с надломом,
Донесёт ли теперь до дома?
Страх – шире ночи
В глазах. Ну а впрочем:
Вперёд! Беги! Давай!
Заливистый лай
Виснет во времени,
Гаснет от лени…
Остервенелая злость
Вцепилась в шкуру и в кость:
Землю – клыками!
Звёзды – когтями!
Где ж ты, лыковый рай?
Беги! Ищи! Завывай!
Орхидея боли
Боль причудливой формы,
Колебания мозга от нормы
К ненорме белых цветов,
Белых орхидей.
Что коверканье слов
В пересудах людей,
В перепостах статей,
В перекатах морей,
В переливах кровей
Красных…
Белая орхидея боли –
Голова, цветущая вдвое,
Пополам, надвое, дважды.
Капилляров сохнущих жажда –
Ужасна!
* * *
Ешьте меня без хлеба –
Я мучная до самого дна.
Полощите меня без хлюпа –
Косточками поперёк горла.
Спите со мной без храпа –
Я надёжнее вещего сна.
Положите меня без хаты –
Под стекло голубого окна.
* * *
Мне кажется всё чаще,
Что молодость уходит.
И так боюсь однажды
Проснуться в марсоходе,
Бегущем по тяжёлой
Багряной пустоте…
Друзья и разговоры,
Мечты – уже не те.
Мне чудится разлитый
В металле вкус травы.
Я всё умею объяснить,
Но мне так мало головы.
По-скрипочному щедро
Я плачу о стране
Заброшенных бесследно
Наивных якорей.
Там только небо во всё небо,
Синее всех морей.
И только горы,
Только горы –
Как объятья…
© Татьяна Манштейн, 2012–2014.
© 45-я параллель, 2014.